Осторожно, писатели! [сборник]

Витёк взял Штруделя зимой, а летом с наступлением знойных деньков решил того постричь, чтобы не маялся от жары под своей шубой. От услуг салона красоты для собак Витёк отказался. Во‑первых, в силу необоснованной дороговизны тамошних цирюльников для кабыздохов, а во‑вторых, намереваясь непременно поэкспериментировать в парикмахерском искусстве. Художник — он ведь творец во всём: что в ювелирке, что в быту. Не говоря уже, что поистине творческой натуре присущи кураж в душе и собственное видение мира. Трудно сказать, чем руководствовался Витёк: заботой о комфорте божьей твари, ниспосланной ему стечением обстоятельств, или личной фантазией, но только после того, как он поорудовал специально купленной машинкой и ножницами, Штрудель стал похож на миниатюрного льва. Подстриженное под ноль туловище, такие же оболваненные лапы, но нетронутая густая грива вокруг головы и кокетливая кисточка на кончике хвоста, как внешние атрибуты царя зверей. Сходство получилось забавным, а уж издали и вообще, серовато‑рыжий пёс выглядел чуть ли не настоящим властелином африканской саванны. Вот только простецкие манеры Штруделя выдавали сразу: вместо поступи — гордой и благородной, положенной льву, он скакал и резвился с энтузиазмом молодой дворняги. Впрочем, манеры зачастую — вещь крайне обманчивая. Собачьих повадок в поведении Штруделя Витькины соседи не заметили, но однажды утром обратили внимание на его характерную внешность, уж больно напоминавшую облик обитателя местного зоопарка. И ужаснулись факту: тот заперт в клетке с толстенными прутьями, а этот свободно разгуливает у них под окнами. Да, чистый караул! Моментально в полицию кинулись звонить, перепуганные присутствием рядом за забором явно подрастающего хищника, короче, забили тревогу.

В тот памятный день Витёк как раз закончил с утренним кофе. Как обычно неспешно, с наслаждением закурил сигаретку, обдумывая эскиз очередного ювелирного творения, тут в дверь и постучали. Увидеть на пороге сразу четырёх полицейских он не ожидал и слегка опешил. Один из них, вероятно, старший в группе, вежливо представился и не замедлил полюбопытствовать:

— Вы имеете животное, запрещённое законом для содержания в жилом доме?

— Нет, — чистосердечно признался Витёк, представив почему‑то удава или крокодила. Ну, на худой конец, проказника шимпанзе. Именно таких пресмыкающихся или человекообразных в Америке тайно заводят любители экзотики.

— Не имею, — без колебаний подтвердил он, не сразу сообразив, что объектом интереса стражей порядка может быть Штрудель — его разлюбезный компаньон. Двое полицейских были в форме, а экипировка двоих других выглядела по меньшей мере странно: на головах каски, защитные очки, а в руках чуть ли не штурмовые винтовки с удлинёнными магазинами. Это обстоятельство Витька тоже смутило, как будто те собрались обезвреживать бандита или ловить какого другого злоумышленника. Подобные молодцы из группы захвата просто так не приезжают…

— Льва? — последовал наводящий вопрос, и в него впились четыре пары подозрительных глаз. О том, что в участок поступил соответствующий сигнал, полицейские предпочли промолчать.

— Ни львов, ни тигров, ни прочего дикого зверья не держим. Желаете удостовериться? — добавил Витёк растерянно. Неизвестно как развивались бы дальнейшие события, но в комнату вдруг, задорно виляя хвостом, влетел Штрудель. Он хоть и походил на того самого пресловутого царя зверей, но уж слишком карикатурно. Конечно, в просвете густой листвы деревьев да с хорошей дистанции, его, пожалуй, и можно было бы принять за карликового льва. При этом не поверить своим глазам или испугаться внезапному помутнению рассудка, мол, что за наваждение? Или, допустим, в сумерках умирающего дня толком не разглядеть животное, а то и с перепою. Но здесь? На расстоянии нескольких метров Штрудель и его роль в маскараде одного участника вызвали вполне резонную улыбку. Полицейские, готовые к непредсказуемой встрече с хищником, пусть даже с дрессированным, прыснули, а Витёк обернулся и приказным тоном крикнул:

— Штрудель, стоять! Пёсика моего ненароком не подстрелите, — осторожно предупредил он на всякий случай, но полицейские и без подсказки поняли, что перед ними самая обыкновенная собака. К тому же, дисциплинированная и послушная. Громкая команда хозяина мгновенно возымела действие, и потешно постриженный пёс покорно замер на месте. Он не рычал, не скалил зубы, а молча разглядывал гостей, умилительно скашивая морду то в одну сторону, то в другую. Инцидент был исчерпан. Полицейские досматривать дом не стали — лишь потрепали Штруделя за холку и извинились за вторжение. Пока Витёк прощался с ними, подшучивая над соседями‑паникёрами, серьёзно полагавшими, что детёныш льва выглядит как взрослая особь, только помельче, подоспел фургон канала местных теленовостей. Очевидно, об опасном хищнике, поселившемся в тихом спальном районе, обеспокоенные доброжелатели сообщили и на студию. Специальный автобус с высокой антеной на крыше и две патрульных машины с включёнными мигалками, естественно, привлекли зевак. Те повыскакивали из близлежащих домов, предвкушая бесплатное представление. Сонный район ожил и для полноты ощущения атмосферы чрезвычайного происшествия не хватало разве что вертолётов в небе. Однако зрители не остались разочарованными, и телевизионщики получили достойный сюжет. Пусть не горячий, как сиденье в автомобиле, оставленном на солнцепёке, но вполне востребованный. Правда, репортёр рассказывал в камеру уже не о находчивом русском ювелире, который для устрашения воров завёл себе льва, а всего лишь о куръёзном недоразумении.

Вообще‑то собак в Америке любят, хоть и неохотно сдают квартиры людям, которые туда приводят своих четвероногих питомцев. Да и остерегаются хозяева жилья больших кобелей и сучек, а не карманных мопсов с бантиками. Впрочем, следует с пониманием относиться к таким порядкам. Бизнес. Куда деваться? Штруделя, переполошившего столько народу, снимали со всех ракурсов, словно кинозвезду. Иные даже норовили его погладить. И Витёк не отказался дать короткое интервью, придумав на ходу, что его собачка редкой породы, и он её привёз из России. Теперь о Штруделе знает весь город. Прославился…

Валерий Бохов, г. Москва

Итого

В нашу деревню пришло письмо. Лично мне. Пришло через Интернет. На мой электронный адрес. Почты у нас давно уже нет. А вот компьютеров — через дом. Как сгорели мы два года назад, так спонсоры завалили нас — домами с ванными, телевизорами, холодильниками, стиральными машинами, мобильными телефонами, стационарными компьютерами и ноутбуками…

Деревня очень продвинутая стала в смысле техники. И бабки, и ребятня. Кто через мобилу общается с теми, кто в райцентр перебрался; кто в Интернете сидит.

Так вот, пришло мне электронное письмо, которое содержало такой текст: «Товариш Сиротин (у нас почти все в деревне — Сиротины), пишу Вам из Того. Я адвокадо Макабо Мбу; я прикончил учёба Москва Лумумба. Здесь в Того, в городе Манго, месяц назад того — скончалса ваша дядя Сиротин Патрик Сергевич. Совсем после себя уже он оставил состояне, оценивалося вместе с авто и недвижимостью в Того итого составило, того и другого вместе, 100,0 млн. долл. США. Я как душеприкажник пустилсь в розыск родственники. И вот нашёл. Если Ваше согласие в отношении 60 к 40, тут же я начинаю встряпать. Переводы денег из Того, итого свыше 1,0 млн. долл. США в страны зарубежного, нет совсем. Поэтому ожидаю от Вас такие действия: приезжайте в Того, потом город Манго, при себе итого 5,0 тыс. долл. США для открытия щета в местном банке. Я встряпаю перевод в этом же банке из одной щета в Ваш итого 60,0 млн. долл. США. Вам очень пондравитса наша Того. Итого Ваша будет 60,0 млн. долл. США. Адвокадо Макабо Мбу».

Надо сказать, что этот Макабо Мбу лет на пятнадцать‑двадцать опередил своё время. Такое сообщение может появиться лишь в будущем, ведь из нашей деревни дальше района никто никогда не уезжал. Все жили и работали здесь. И родственников где‑то, кроме деревни и райцентра, нет и быть не могло.