Отелло с кочергой

Семена Петровича в прямом смысле в землю не втыкали, но за ворота КБ новые хозяева помещения попросили. Побежал бывший штык с бешенным огнем безработного в глазах по ярмаркам рабочих мест, службам занятости, предпринимателям, где быстро прояснили мозги, что капитализм — это молодость мира, и его возводить молодым, а кому за сорок: бывайте здоровы и дуйте до хаты!

Хоть из кривого ружья стреляйся. Хорошо, друзья удержали, навели на коммерческо-строительную фирму с монументальным названием «Монолит».

Принимали туда как в космонавты.

— Любитель? — первым делом спросила грозная начальница, щелкнув себя по горлу.

— Нет! — замотал головой Семен Петрович.

— Что — профессионал?

— Только соточку в праздник, — взял грех на душу против истины Семен Петрович. Он и двумя соточками не ограничивался.

Дальше начальница нарисовала картину, в которой сплошняком шло «нельзя»: болеть! опаздывать! выпивать! сачковать! Можно только вкалывать, вкалывать, вкалывать по 12 часов. Но и платили за это в пять раз больше, чем в КБ. Правда, работать в командировочном режиме в районах области.

Семен Петрович клятвенно подписался под всеми «нельзя».

И вот кругом вода, а он без штанов, только мутной водой прикрытый, ведет светскую беседу с крутой начальницей.

— Я вам кричал, думал, наш катер, — посматривая вниз, как там интим на просвет, заискивающе сказал Семен Петрович.

— Каким ветром вас сюда занесло? — строго спросила начальница.

— Отдыхаю.

— Смотрите, на автобус не опоздайте! — назидательно бросила начальница и дала по газам.

«Как ведьма на метле!» — подумал Семен Петрович, после чего отдался воле волн.

До отхода вахтового автобуса оставалось пять часов. И хоть город находился вниз по течению — вплавь не успеть. Но и в обнимку с бакеном ничего не высидишь. Слева по курсу открылся песчаный карьер с экскаватором. Семен Петрович резко поплыл к последнему. В закрытой кабине узрел робу. Даже через стекло она была грязнее грязи. Но Семен Петрович заревел от радости. И тут же ссыпался под экскаватор, тесно прижимаясь к гусенице. Из кустов раздались голоса. В подэкскаваторную прохладу всунулась морда овчарки. «Хоть штаны не порвет», — хозяйственно подумал Семен Петрович и тут же пожалел себя за бесштанность. Рядом с оскаленной мордой появилось миловидное личико. Везло сегодня на прекрасный пол. Прямо как мухи на мед.

— Вы живы? — спросило личико.

Семен Петрович даже не пытался прикрыть свои нижеспинные телеса.

— Живой, — ответил он обречено.

Морда с личиком исчезли.

— Нудист какой-то, — пояснило кому-то личико.

Оскорбленный Семен Петрович подождал ухода не прошенных гостей, затем выбрался на свет и начал битву с экскаватором за робу. Она была в полуметре, но не наденешь, дверца крепко-накрепко закрыта. Наш взломщик орудовал палкой, потом приволок с берега корягу… Оторвал ручку… Тем не менее, операция «отвори мне калитку» успеха не имела. Наконец, высмотрел каменюку килограммов на пять и вышиб ею стекло.

С какой радостью истосковавшееся по одежде тело погрузилось в вонючие от мазута и солярки огромные жесткие штаны, приняло на саднящие плечи грязную куртку. Теперь можно искать людей.

Они не заставили себя долго ждать.

— Стой! — услышал за спиной Семен Петрович, отойдя шагов двадцать от экскаватора. — Стой!

К нему бежал здоровенный экскаваторщик с той самой каменюкой-отмычкой в руке.

«Мне роба нужнее!» — пустился наутек Семен Петрович.

— Убью! — разорялся экскаваторщик скряга.

Над ухом просвистел каменюка. Прорезая просеку в зарослях, он снарядом ушел в сторону Иртыша. Семен Петрович сбросил куртку в надежде, это остановит погоню. Штаны решил не отдавать до последнего. Они слетели сами. Тесемка, игравшая роль ремешка, порвалась, и штаны остались на тропе. Налегке Семен Петрович быстро оторвался от погони.

Опять он нудил всеми частями истомленного солнцем тела. В то время как часы показывали десять минут второго. Семен Петрович устало сел в чаще на корягу. Расслабиться не давали комары. Они старались куснуть в самые нежные места, которые у жертвы были как на ладони. Выбираясь от кусучих злыдней к воде на ветерок, Семен Петрович обнаружил, что он в данном месте не одинок в нудизме.

На берегу страстно обнималась парочка. Ей был до фонаря окружающий солнечный мир. Семен Петрович пристально наблюдал из кустов. Но без сладострастного интереса. В происходящем средь бела дня интиме его интересовала только яркая малиновая юбка на песке. Казалось бы, джинсы парня больше подходили для Семена Петровича… И размер почти тот же…

Вот только, если бы парень поступил логичнее. Юбку-то он снял с дамы, а джинсы, несмотря на жару, оставил на себе.

Даже юбку Семену Петровичу не так просто было незаметно стащить, а уж джинсы — тем более. Он пополз к юбке. Сцена для кинооператора была объеденье. Особенно — вид сверху. Речная волнишка. Дышащий зноем песок. Упоенная счастьем парочка. И голый деловой мужчина, разведчиком в тылу врага ползущий к юбке. Вот он уже рядом, да истрепанные нудизмом нервы сдали в шаге от юбки. Мужчина вскакивает на ноги, хватает трофей и вихрем летит в кусты.

— Ой! — говорит девушка.

— Плевать, — говорит парень. — Новую куплю… Потом…

После долгого нудизма Семен Петрович чувствовал себя в юбке прекрасно. «Пусть думают: я шотландец», — вышагивал он босыми ногами по горячему асфальту дороги, ведущей в город. Голову покрывала пилотка из вчерашней газеты, опаленные загаром плечи — пончо из сегодняшних лопухов.

Времени дойти в срок к вахтовому автобусу хватало. Но это, если ориентироваться на часы Семена Петровича. На самом деле, ночной заплыв стоил получасовым отставанием. Об этом Семен Петрович с ужасом узнал, войдя в город. В данной ситуации про дом с переодеванием думать не приходилось.

И опять бы доброго кинооператора…

Полуголый, красный, как рак из кипятка, мужчина в юбке бежал по утомленному солнцем городу. Юбка языками малинового пламени моталась вокруг волосатых жилистых ног. Лопуховое пончо обтрепалось. Газетная пилотка расползалась от пота. Прохожие весело тыкали пальцем в маскарадного Семена Петровича. Последнему было не до вопроса «как я выгляжу?» Он побеждал быстротекущее время. Но и время не хотело сдаваться. Ровно в пять Семен Петрович был на финише.

Где зашатался от известия о финансовом крахе «Монолита».

Домой вернулся убитый горем. На что жена упала в обморок от радости. Пикниковые друзья принесли ей похоронную весть: от мужа одни плавки остались.

А он хоть и в юбке, но живехонький.

— Черт с ней, с работой! — вытирала жена обильные слезы счастья. — Хорошо, что не утонул!»

«А хорошо ли? — философски засомневался Семен Петрович и тут же, меняя чужую юбку на родные штаны, участливо подумал. — А вот девушке на берегу без юбки точно плохо… Хорошо, если ей сегодня не на работу».

Он поделился с женою терзаниями совести.

— Так она, поди, на берегу и работает, — сказала супруга.

Чем и успокоила совесть Семена Петровича.