Королева для эстонцев (СИ)

Девчонки приготовились по одному идти смывать с себя неумелую покраску, дошли до смежной комнаты. Там все спали. Мы спустились вниз и зашли в душ, здесь нас догнали Подушка с Одеялом, когда их все осмотрели. Одеяло-то умылся с последнего нашего визита, а Подушка оставил наши труды. Мы вышли из душа, и тут Одеяло стал сдавать назад.

— Я тоже, пожалуй, вернусь в душ, — сказал Подушка.

— Что это он? Ой, хорошая кошечка, хорошая. Одеяло, ты зачем бегал к акации? — я поскорее закрыла дверь в душ, находясь внутри.

Мы поплескались и вышли. Кошки не было.

— Может, заодно и в туалет зайдем? — предложила Ира.

— Мы в душе только что были!

— Но не в туалете!

Парни остались снаружи, я с ними.

— Одеяло, иди на второй этаж.

— Что?

— Иди на второй этаж!

— Зачем?

— Иначе сейчас побежишь!

— Почему?

— Животные реагируют на все бегающее! — ответила я.

— Так, я ее не вижу, значит, ее нет, — Одеяло максимально медленно пошел наверх.

— Ба, куда он делся? — удивилась Ира.

— Кошка растерзала!

— Какая?

— Да вон лежит. Мол, я отомстила за свой сон.

— Испугался и сбег? — сообразила Ира.

— Ага!

Подушка гипнотизировал кошку.

— Что, решил быстро помереть? — спросила Ира.

Подушка спокойно подошел к кошке и сел рядом.

— Щас как ш-ш-ш, — зашипела я. Кошка встрепенулась.

— Самоубийца! — хихикнула Ирка.

— Не пугай кошку! — сказал Подушка и погладил ее. Та и рада стараться — мурлычет, гладь не хочу.

Подушка взял кошку на руки, и мы поднялись наверх.

— Ну, как там кош… — начал было Одеяло. — О-о…

Одеяло попятился.

— Фас его! — указала кошке на Одеяло, та потерлась об мою руку. Какой там фас!

Одеяло убежал, кошка решила поваляться.

— Нет, у меня, конечно, большие руки, но не настолько, чтобы на них валяться! — сказал он ей.

— Мало же их тут гладят, — вздохнула я.

— Надо утюг достать! — порекомендовал Подушка.

Парень отпустил кошку, та куда-то ушла, а мы в это время готовили каверзу для вожатых. Но как мы долго вытаскивали ведро, которое нашли у техничек! Потом, правда, оказалось, что оно грязное, но нам было уже все равно. Мы расселись по своим местам.

— Как подзывать будем? — спросила я. — Кыс-кыс-кыс!

— О-оль…

— А-а?

— Пошли-и…

— Ага-а…

— Куда это вы?

— Без нас не шумите.

Мы вышли из комнаты и зашли в вожатскую. Ага, спят! Им же хуже! Мы принялись малевать суперпрочнымиустойчивыми водоустойчивыми красками. Капитошка получился готский (а не гадский!), Дима стал девушкой легкого поведения, а Андрейка из-за того, что мы красили его вдвоем, стал девушкой еще более легкого поведения с дурным вкусом. Мавр сделал свое дело, мавр может отдыхать. Мы вернулись в комнату.

— Все, можно? — спросили девчонки.

Ира помотала передо мной баночкой с лаком для ногтей.

— Ха-ха-ха, — стараясь не шуметь, хохотала я. — Девчонки, еще чуть-чуть подождите. Потом будет такой каламбур!

Мы дошли до вожатской. Капитошка пошевелился и переложил руки.

— Молодец! — похвалила его Ира шепотом и принялась красить ему ногти черным лаком.

Я вооружилась красным лаком и стала аккуратно красить ногти Диме. Я-то красила аккуратно, ибо боялась задеть подлокотник. Ира подошла к Андрейке с ярко-розовым лаком. Накрасила она, мягко говоря, неровно, а жестко говоря, она покрасила весь последний сустав пальцев. Мы вернулись.

— Ну что? Теперь можно орать? — спросили девчонки.

Мы помотали и перед ними лаком, девчонки хихикали. Я помотала лаком перед Подушкой, тот долго разглядывал баночку.

— Лак для ногтей?

— Молодец, хорошо читаешь, — похвалила я. Стоп, тут все же темно. — С подсветкой! — уточнила я и отдала лак Ире.

Мы поправили все ловушки и приготовились кричать.

— А я играю эту роль, как две сестры, любовь и боль, — орали мы, включив музыку.

— Да что такое? — заорали вожатые.

Тум-тум-тум… Тишина.

— Это еще что? Да… блин. Ха-ха-ха! Мы все смеемся друг над другом? ЧЕРТ!

Тын-дын-дын…

— Стой, дверь приоткрыта, значит, там ведро, — сказал Андрейка.

Эстонцы запаниковали, мы дружно их успокоили.

— Мы на это и рассчитывали! — прошипела Ира. Эстонцы зависли, видимо соображая, как мы все так предугадали.

Андрейка просунул руку и скинул ведро, мы еле удержались, чтобы не захохотать. Как удачно он разлил воду! Первым же он и вошел, точнее, вбежал, а потом и поехал на жидком мыле, сдобренном водой, и вписался в стену ногами. Жаль, не лбом, — мы так на это надеялись. Андрейка кое-как встал и закричал:

— Малолетние идиотки!

Андрейка в сердцах шарахнул по шкафу, на голову ему с радостью свалилась бутылка. Черт, закрытая!

— Кто не открыл бутылку? — зашипела я.

— Это было сказано эстонцам.

— Подушк!

— Это Одеяло!

— Ир!

Тыдыц-тыдыц. Досталось Одеялу.

— Я же не знал, что вы с ней хотите делать!

Дима схватил бутылку и стал ей грозить:

— Да вас! Вас! В тюрьму надо!

— Отдай бутылочку-то, — попросила я, забирая ее у Андрейки и поскорее переезжая на тумбочку к Подушке. Страшен был Андрейка в роли Кощея бессмертного. Он скалил зубы, шипел, плевался, таращился, будто собрался выкинуть глаза, и громыхал костями. Ой, нет, это у него ключи гремели в кармане.

— Страхово? — спросила Ира.

— Сама посмотри, — сказала я, выглядывая из-за Подушки.

— Ой, и правда! — воскликнула Ира.

Заглянули Капитошка и Дима, осмотрели комнату, столкнулись взглядами и ужаснулись, глядя друг на друга. Медленно прижали руки к лицу и узрели лак на ногтях.

— Андрейка, посмотри на ногти! — хором сказали они.

— А-а-а-а-а! — заорал он.

— А что? Такой жизнерадостный розовый цвет! — хихикнула Ира.

— Да вы! Вы! Ых… Это у вас шутки? — орал он.

— Да! — хором ответили мы.

— А вы! Вы что стоите на пороге, как бедные родственники! — заорал Андрейка. — Их успокаивать и ваша обязанность тоже!

Андрейка снова поехал на мыле, Капитошка сделал один шаг и вцепился в Иркину кровать.

— Паук! — крикнул вожатый. — А-а! — Капитошка отцепился от кровати, тут же поехал и вписался в шкаф. Жаль, там еще одной бутылки нет, а то бы она удачно упала ещё раз.

Дима стал осторожно ступать, ощупывая почву. Ира напела мотивчик, в которой хорошо вписывались плюхи.

— Да я тебя, — начал было Дима, и тут же потерял равновесие. — И что я тебе? Я тут как корова на льду!

— Скорее, как корова на мыле, — поправила Ира.

— Так тут еще и мыло! А я думал, только вода и линолеум, — прозрел Дима.

Андрейка пошел ва-банк и тут же чуть не снес мою кровать.

— Эй, оставь мой второй ярус при мне!

— Сейчас его вместе с тобой снесу!

— Ой, быстрее вместе с Подушкой, — посетовала я.

— И с подушкой тоже, и с одеялом, — до кучи добавил Андрейка.

— Ой, вряд ли, — хихикнул Одеяло.

Капитошка спешно учился кататься на мыле.

— Воу, у-у-у, ау! — подвывал он.

— Уже привидение появилось!

— Капитошка уже шею свернул и стал привидением!

— Капитош, иди сюда, расскажу себе секрет фирмы, — позвала я.

Он кое-как дополз-доехал.

— Пол грязный, лучше не падать, — тихо прошептала я.

— А? А! А-а-а-а! — Капитошка тут же растянулся на полу. — Ну зачем ты это сказала?

— Чтобы ты упал! Дим!

— Я сам ему скажу! — вызвался Капитошка.

Сказал, да так, что Дима шарахнулся в сторону и зацепился за дверцу шкафа. Та, конечно же, открылась. Без драматического скрипа обошлось, а вот содержимое ящика высыпалось моментально. Да что же их всех так тянет на шкаф, где подарочки к празднику? Обязательно вытряхнут именно их, как ни перепрятывай.

— Подуш, Одеял, надо в той комнате тоже напакостничать! — поскорее спровадили мы эстонцев, а сами рванули прятать подарочки, попутно проверив скользкость мыла и погрозив вожатым, так что они сами и виноваты остались.