Ноука от Горького Лука

А охранники — вечная головная боль кадрового отдела. Они же, суки, в отличие от заправщиков, въябывающих денно и нощно на морозе возле чужих бензобаков, получают зарплату только за то, что чай пьют в теплой дежурке. Охранник вообще в жизни нужен раз в сто лет (а лучше — никогда). Но денег требует как все. И платить ему таки придется, потому что, как утверждают консильори различных уважаемых семейств, при отказе от услуг охранников, потребность в них возрастает каскадно и многократно.

Нет, это не дело — разбрасываться деньгами. Нужна идея, господа, чтобы охрана работала круглосуточно за идею, а если за деньги — то только по вызову, почасово. Охрана должна быть в состоянии вялотекущей злобы, готовая по свистку активизироваться и бежать драться за чужое, как за свое.

А с национальной идеей в новосотворенной «россии» было туго (что отмечал еще пелевинский Вовчик Малой). Вообще, первые десять лет творения «национальной идеи России» — это сплошные конвульсии копирайта. Разве можно считать национальной идеей «мы станем жить лучше»? Если это национальная идея — то быстрее всего она достигается в индивидуальном порядке, методом съеба за границу.

Душевно тоже не перло. Только-только Газманов что-то более менее конструктивное наофицерит-нароссияет со сцены, как объявится сборная России по футболу и все испортит, сведя эффект газманизации к нулю.

И тут заработала экспертная заготовка, после применения которой простота административного этногенеза в России начала завораживать. Еще вчера не было никаких «россиян», а сегодня на карте мира — опа! — и новый народ. Причем с тысячелетней историей. Как так? Да вот так. И от этого народа произошли все остальные языки и племена, включая йети.

Секрет концепции — в концентрическом возрастании ксенофобии вокруг каждого «руссиянина» и изменение напряжения русскости в мозгах сотрудников государственной заправки ООО «РФ». Это единственная «национальность», в которой существуют градации. Даже в одном подъезде одного дома степень «русскости» меняется от Говнюкова на первом этаже до Абрамсона на девятом.

Слушайте и запоминайте.

«Русский» або ж «росеянин» (грань между понятиями специально даже не стирается операторами, а делается неопределенной) не является русским сам по себе, как эстонец, англичанин, украинец или зулу. «Русский» в российском исполнении является единственной в мире относительной национальностью, а не абсолютной. Можно быть более или менее россиянином. Смотря, для чего тебя призывает в данный момент руководство заправки.

Если рыжая и беспутная паства св. Патрика находит друг друга в любом месте планеты по каким-то неведомым излучениям (то ли по запаху пива, то ли по грохоту риверданса), то «русские» имеют пойнты национальности, работающие исключительно в родной локации этой игровой расы. И если ты в одном месте и времени совершенно "русский", то не факт, что будешь настолько же "русским" в другом месте.

Ты «зауральский гном» — значит, имеешь плюс десять к броне в родной локации типа Челябинска, зато теряешь двадцать к харизме в Москве. «Ты, конечно, ватный пидарас, но не настолько, чтобы мы тебя пустили в наш гей-клуб». Зато московский эльф в Сибири утрачивает свои +10 к меткости и чоткости, и его пиздят на обочине, потому что «Сибирь — не Россия». Все эти «чары» нормально общаются в информационном пространстве, как равные, но ни одного московского метрополитеновского мусора "российскость" тывинца не наебет. Он попал в чужую игровую локацию, и палится в ментальном эфире тогда, когда рассматривает, крутя плосконосой нерусской башкой, схему метрополитена. А к нему с четырех концов вестибюля метро уже хищно двинулись гардианы национальной чистоты в полицейской форме.

Бурят — вполне россиянин, чтобы сгореть в танке, но бурятка — не вполне россиянка, чтобы стать «Миссис Петербург». Шойгу — вполне россиянин, чтобы быть министром обороны, но тывинцы недостаточно россияне, чтобы тывинский полковник стал генерал-майором раньше иванова или петрова.

Это помогает в быстрой и мягкой реостатной настройке национального самосознания населения Приполярной Африки. Палеоазиатский якут на отдыхе в Турции более «русский», чем поляк, который культурно, генетически и лингвистически более близкий восточнославянскому этносу, чем палеоазиаты. Зато в командировке в Москве якут «чурка ебаная» — при этом он и сам прекрасно понимает свое место в гибкой и размеченной «русскости-россиянскости». И особо на рожон не лезет.

Для того, чтобы крыша у якута от этого не поехала, используется вторая сторона наработки, именуемая «держим друг друга за яйца». Дома у себя якут намного более «россиянин», чем срань-рязань, может называть белолицых заброд «русскими свиньями» и даже сколоть с фасада русского театра им. Пушкина слово «русский», а напротив главного православного храма поставить кумирню Девяти Богов. И якутские менты могут точно так же у себя втоптать в говно белого зайду, как их коллеги из московского метро. Жаловаться? Ну, если у тебя девять жизней, попробуй…

При этом русские функционеры в Якутске будут выбегать навстречу журналисту «КП» с шипением: «Зачем вы лезете в наши дела? Мы без вас разберемся! Никто нас не унижает! Уезжайте отсюда!» Рядом стоят гыгыкающие якуты. Они все понимают. Это не ваша локация, московские свиньи.

Ручечку реостата крутим, и расширяем границы "русскости" по мере необходимости. Если Родина скажет надо — русским будет даже чукча. Добавляем трохи россиянства — и вот уже буряты полезли в танки воевать с бендеровцами.

Методика старая, еще имперская. Именно поэтому, кстати, все инородцы, более-менее чистые на лицо, когда-то ломанулись записываться в «русские». Ну, а те, кого явно выдает эпикантус — те могут вполне свободно самоутверждаться в рамках национальных образований, выбивая случайно попавшимся на улице москалям глаза без эпикантуса. Власть отнесется к этому с пониманием и особо не будет возмущаться. Гном в своей локации — значит в своем праве.

Союз проклятых и униженных, где каждый горд тем, что цепко держит другого за яйца.

***

Так оно и работает. Мерзкий и нечеловеческий союз ксенофобов, вынужденных уживаться на одной территории, и уверенных в том, что если степень межнациональной напряженности у них возрастает даже внутри «россиянской общности», то за границами РФ их вообще должны жрать на месте, прямо на вокзале, вместе с детьми и чемоданами. А не жрут только потому, что у них есть немножко наивных денег, которые они привезли, спрятав в носок, чтобы спасти туристическую индустрию Барселоны.

Спаянные одной злобой, скованные одним бредом.

Декларируемое официально равноправие «народов российских» и игнорируемая официально региональная ксенофобия составляют комплементарную пару. Одно без другого не работает. Бурята бьют в Москве, потому что он косорылый, москвича бьют в других местах, потому что он «руска шошка». Получив по ебальнику в Белой России, чурка утешается дома, разбивая белые ебальники. В этом справедливость и нерушимость союза народов России.

Каждый раз все стороны при этом кричат «Слава России» и размахивают розой местной футбольной команды. Все это укрепляет страну рабов. Городские рабы ненавидят деревенских, деревенские из эргастулов ненавидят городских. «Кжи» и «джи», элои и морлоки — одним словом «россияне». Хотя, собственно, общего у них только то, что они могут спариваться перекрестно.

Но баланс соблюдается, заправка работает. Каждый хорош на своем месте — гоблин в мастерской, гном в шахте, эльф в офисе. Всем сидеть по местам, пока с Башни не раздастся трубный звук, объединяющий запеклых ненавистников в одну армию. Потому что если такой ужас творится ежедневно в доме — то какой же ужас находится за его порогом? Неужели чуждый абсолютно американец будет относиться к буряту лучше, чем питерский соотечественник? Да этого быть не может!

В итоге, охрана страны-заправки денег не получает, но всегда наготове, поджимаемая за тестикулы страхом. Привыкшая себя, в своей звериной первобытной косности и жестокости считать "нармальными пацанами", ей даже страшно думать о том, на что способны чужие "ненармальные пацаны". Так, наверное, черти боятся попасть в плен, потому что страшнее котлов со смолой им дажет трудно что-то представить.