Оксфордские памфлеты. Часть I

Ловчий. Только шумного, на мой взгляд, только шумного. Но не пора ли мне прочесть вслух какую-нибудь из этих баллад? Тут есть одна — называется «Странствующий член парламента»; судя по всему, это грустная песенка, и потому сама напрашивается в уши тем, чьи глаза вынуждены сносить столь гнетущее зрелище.

Удильщик. Читай, достойный ученик, а я тем временем насажу наживку на крючки.

Ловчий читает.

СТРАНСТВУЮЩИЙ ЧЛЕН ПАРЛАМЕНТА [144]

Удильщик, Ловчий.

Удильщик. Изумительная баллада! Но взгляни же — вон идет еще один служитель Колледжа. Не могу разгадать род его занятий, ибо такое платье видеть мне внове.

Ловчий. Как мне кажется, в его одеянии присутствуют элементы наряда жокея, судьи и североамериканского индейца.

Входит Сумасшедший.

Удильщик. Сэр, могу я спросить вас о вашем имени?

Сумасшедший. С превеликим удовольствием отвечу. Джиби, к вашим услугам.

Удильщик. А по какой причине (прошу прощения за любопытство, но я, как вы могли заметить, нездешний) носите вы столь вызывающий и вместе с тем столь дурно подобранный наряд?

Сумасшедший. Что ж, сэр, я вам отвечу. Читаете ли вы «Морнинг Пост»?

Удильщик. К сожалению, сэр, нет, не читаю.

Сумасшедший. Мне вас искренне жаль. Ибо, видите ли, не читать «Пост» и не быть в курсе новейшей и наиболее поощряемой моды — это одно и то же. И тем не менее, одеяние, что сейчас на мне, не есть новомодное. Такой фасон никогда не был и никогда не будет в моде.

Ловчий. Вполне верю.

Сумасшедший. Вот почему, сэр, я его и ношу. Это символ величия. Вокруг себя вы видите мои деяния. Si monumentum quaeris, circumspice [147]! Вы знаете латынь?

Ловчий. Не знаю я, сэр! Стыдно признаться.

Сумасшедший. В таком случае вы (скажу вам без оговорок) monstrum horrendum, informe, ingens, cui lumen ademptum [148]!

Ловчий. Сэр, вы, конечно, можете мне сказать все это без оговорок, а можете с оговорками и даже с ошибками — я все равно ничего не понимаю. Но если уж, как вы уверяете, я вижу вокруг ваши деяния, то мне страстно хочется знать, о каких именно речь?

Сумасшедший. Горе′, сэр, высится первое и главнейшее! Этот воспаривший минарет! Этот велико-лепный купол! Этот сказочно лучезарный...

Ловчий. Тот деревянный ящик?

Сумасшедший. Он, он, сэр! Мое творение!

Ловчий (помолчав). Сэр, он вас достоин.

Сумасшедший. А теперь чуть-чуть опустите очи и узрите мое второе детище. Ох, сэр, какое напряжение лба, столько стуков головой, сколько выдранных волос потребовалось для его создания!

Ловчий. Вы говорите об этой свежепробитой бреши?

Сумасшедший. Да, сэр. Мое творение!

Ловчий (после длительного молчания). А что еще, сэр? Горю желанием узнать о наихудшем.

Сумасшедший (яростно). А вот, а вот! Мое третье великое творение! Склоните, склоните ваши уши, ваши носы — любую часть тела, которую вам мало-мальски удобно преклонить. Видите вы тот двойной проем? Он маячит перед вами, высокий и узкий — простые и строгие очертания — сплошная кирпичная кладка посредине — а внутри чернь и чернота полуночи! Сэр, что он вам напоминает?

Ловчий. Склеп, сэр, и покойницкую.

Сумасшедший. У вас богатая фантазия, но это не склеп. Нет, сэр, вы видите перед собой железнодорожный туннель!

Ловчий. Да вы что!

Сумасшедший. Правда, правда. Следите за мной. Любовь, любовь, ты движешь миром. Общество движется вокруг самого себя. Кругами. Военное общество — военными кругами. Круги должны иметь центры. Военные круги — военные центры.

Ловчий. Не пойму что-то...

Сумасшедший. А вот! Сказали же наши Правители: Оксфорд да будет военным центром! А главнейший из них (с приятным лицом, но зато с каменным сердцем) подчинил его своему младшему сержанту (не помню, как его зовут; он ещё очень хорошо играет в карты, тем самым следуя заповедям одного великого мужа, который последний раз так отличился в Ирландии при игре в криббидж, что зрители такое не скоро забудут) [149]; а затем, сэр, этот великий Колледж, неизменно благоверный и благородный, выделил сей Квадрат под Железнодорожный Вокзал, чтобы войскам было куда прибывать. В этот Туннель будет вести рельсовый путь.