Сорок капель

Борис Кузнецов

Сорок капель

Татьяна Борисовна, совсем еще молодая стройная женщина, в транспорте ее обычно называли девушкой, работала старшим провизором в аптеке. Аптека была очень хорошая — закрытая, только для работников Главного Управления КГБ. Поэтому посетителей было совсем мало, «в час по чайной ложке», как шутили в аптеке. Многих клиентов сотрудницы аптеки знали в лицо, потому что одни и те же сотрудники Управления ходили сюда из года в год. Коллектив в аптеке был замечательный — девушки молодые, хорошенькие, одна другой краше. Татьяна Борисовна, хотя и относилась к старшей «плеяде» сотрудниц, старалась ни в чем не отставать от молодых: и прическу вовремя сделает, и маникюрчик, и кофточку молодежную, не постесняется, примерит. В общем, молодежь считала ее своей. Честно говоря, она давно уже могла бы быть заместителем заведующей аптекой, а возможно, даже и заведующей: ей предлагали это много раз. Но Татьяна Борисовна всегда отказывалась: денег почти столько же, а работы во много раз больше, да и ответственность — не сравнить.

«На этот раз, похоже, будет не отвертеться, — думала она, доставая из стеклянного шкафа прозрачную микстуру, — заведующая часто болеет, а заместительница ее, того и гляди, уйдет в декрет. Прижмет начальство, как пить дать, прижмет». Татьяна Борисовна взяла в руки очередной рецепт, повертела его в руках. Опустив на нос очки, прочитала про себя заказ. Рецепт был бесхитростный, валерьянка для какого-то полковника Сергеева: десять капель утром, десять в обед и десять вечером, перед сном, чтобы, значит, спалось крепче. А если разволновался товарищ Сергеев, ему предписывалось пить по сорок капель за раз на пол стакана воды, чтоб в момент снять чрезмерное возбуждение.

Татьяна Борисовна принесла большую бутыль с настойкой валерьяны, поставила ее слева от себя. Похожую бутыль, с раствором пургена, стоящую справа, отодвинула подальше, чтоб не мешалась. «Сейчас, пара минут, — и все будет готово», — подумала Татьяна Борисовна.

Услышав телефонный звонок, подняла голову: «Меня, наверное».

— Татьяна Борисовна, вас. Дочурка звонит, — Света, самая молодая работница аптеки, протянула Татьяне Борисовне телефонную трубку, — голос веселый, видать, что-то радостное сказать хочет. Жениха нашла, что ли? — Светка засмеялась, передавая трубку. — В наше время проще развестись, чем замуж выйти, по себе знаю! — Света, поправляя на себе приталенный белый халат, отошла к своему столу.

Татьяна Борисовна взяла трубку, сразу узнала слегка прерывающийся от волнения голос дочери.

— Ну, мамуля, теперь медали, считай, у нас в кармане: вышла в полуфинал!

— Ну, Женька, здорово! Поздравляю! — Татьяна Борисовна всегда от души радовалась даже небольшому успеху дочери: та вот уже несколько лет никак не могла пробиться в призовые места. И плавала не хуже других в команде, и результаты на тренировках показывала приличные, а как соревнования, — так все, вечно где-то в хвосте.

— Теперь давай, в финале, чтоб второй пришла, а лучше — первой. Мы с папой очень золото любим, даже больше, чем серебро или медь! — Татьяна Борисовна улыбнулась своей шутке и положила трубку.

Вернувшись к своему столу, она снова зачем-то взяла в руки рецепт, рассеянно попыталась его прочесть. «А, валерьянка», — вспомнила она, беря бутыль из-под правой руки. Уверенно, не пролив ни капли, наполнила прозрачной жидкостью небольшую бутылочку, наклеила на нее рецептурный бланк со своей подписью. «Нервы и сердце полковника Сергеева в надежных руках», — улыбнулась Татьяна Борисовна, посмотрела на свои ухоженные руки и поставила только что приготовленное лекарство на стол готовых препаратов. Затем, изогнувшись, потянулась на стуле, поднялась и подошла к окну.

«Вот, уже и весна скоро, а там и лето не за горами, — подумала она, глядя, как дворники скалывают лед на промерзшем тротуаре, — опять на дачу поедем, а там помидоры свежие, огурцы, да и горох неплохо зреет, красотища!». Татьяна Борисовна глубоко задумалась, переведя взгляд на безоблачное зимнее небо.

— Татьяна Борисовна, раствор пургена, случаем, не у вас? — Светка подошла к столу Татьяны Борисовны, посмотрела на бутылки. — А, вот, замечательный он наш. Я возьму, пока он вам не нужен, можно? — Светка вопросительно посмотрела на Татьяну Борисовну, переспросила, — на минутку, не больше?

— Бери, бери, хоть на полчаса, — Татьяна Борисовна все также задумчиво смотрела в окно, опершись на подоконник обеими руками.

Полковник Сергеев был довольно важным чином в Управлении. Не так, чтобы уж совсем большим начальником, но и не последним человеком: двадцать лет безупречной службы сделали свое дело.

Сегодня, с самого утра он был не в духе: сначала чуть не поссорился с женой, которая, как выяснилось в последний момент перед уходом на службу, не успела выгладить форменную рубашку. Затем настроение подпортили уже здесь, в Управлении: нежданно-негаданно передали приказ явиться на ковер к «самому», для краткого отчета по одной из текущих тем. Тема эта давно не двигалась с места, и Сергеев знал, что ничего хорошего, кроме лишнего волнения, от предстоящего визита ждать не приходится. До явки к начальству оставалось еще минут двадцать, и Сергеев решил на всякий случай подстраховаться. Он вытащил из кармана кителя микстуру, заказанную недавно в аптеке, отсчитал в стакан сорок капель, как было предписано в рецепте, добавил немного воды и залпом выпил. «Что-то не пахнет валерьянкой», — подумалось ему. Он посмотрел на мелкие латинские буквы рецепта. «А черт их разберет, врачей этих. Не отрава, — и то ладно!»

Ровно в назначенное время он постучался в кабинет начальника.

— Разрешите войти?

— Входите, товарищ Сергеев, присаживайтесь. — Генерал встал из-за стола, пожал руку Сергееву и пододвинул ему стул. — Ну, как у вас дела, рассказывайте.

Сергеев начал, не торопясь, докладывать. Неожиданно он почувствовал, как с животом происходит что-то неладное: заурчало так, что он непроизвольно посмотрел вниз.

— Смелее, Сергеев, продолжайте. Что у вас там, пуговицы, что ли, расстегнулись? — начальник хохотнул над своей шуткой. — Как говорится, то, что у генерала уже лежит, у полковника еще стоит! — и он снова засмеялся.

Сергеев попытался тоже засмеяться над генеральской шуткой, но улыбка получилась какая-то вялая и кислая.

— Порядок, товарищ генерал, так, ерунда всякая.

Тут он понял: если сейчас не ринуться в туалет — беды не миновать. Терпеть уже не было никаких сил.

— Я сейчас вернусь, товарищ генерал! — крикнул он на ходу, и опрометью кинулся к двери.

Поддерживая обеими руками штаны на бурлящем, как вулкан, животе, он стремглав выскочил в коридор, и помчался в дальний его конец. «Только бы не было очереди, только бы не было!» — с мольбой думал он, пробегая мимо знакомых и незнакомых сотрудников.

— Что это с Сергеевым? — спросил один из них, обращаясь к стоящему рядом с ним капитану, — то у него сердце пошаливает, а то — вон, носится по коридорам, как савраска.

— Видать, выронил что-то в сортире, может, документ какой важный, или партбилет, — он хохотнул, — побежал искать, пока доброхоты не прибрали да начальству не отнесли. А то чего бы ему мчаться, не мальчик уже.

Сергеев подбежал к туалету. Туалет, конечно же, был занят. «Чертова армейская норма — одно очко на двадцать человек, какой мудак ее придумал! — Сергеев растолкал стоящих в очереди, ворвался в одну из кабинок. — Друг, все, обоср… сейчас, давай, быстро слезай!»

Сидевший на стульчаке майор с достоинством встал, начал натягивать брюки. Но Сергеев схватил его за лацканы кителя и одним движением выставил из заветной кабинки. «Фу-у-у, успел, слава Богу, теперь хрен меня отсюда выкуришь! — подумал он, блаженно усаживаясь. — Докладу время, а делу важному — час!»