Швейцария на полкровати (рассказы и повести)

Самогонку пьем - не лезет!

Это что за кутерьма?

Дядя Вася-самогонщик

Натолкал туда назьма.

Мол, с куриного помета

Мой продукт бывает злей!

Дяде Васю бьем по морде:

Сам продукт куриный пей!

Петро Иваныч, отведав разводного коньяку, сразу ствол не обнажил, но возмутился:

- Ты что за пойло мне, воину МВД, принес?

- Шистый дагестанский коняк! - оскорбился джигит. - Пят звезд.

Не поленился, пустую бутылку принес.

- Смотри оба глаза, что написано!

- На моем сарае "Маша + Саша" написано, а там дрова! - хлопнул ладонью по столу Петро Иваныч.

- Ты зачэм бочка лэзэшь? - засверкал глазами джигит. - Нэ понимаешь коняк пит, нэ ходы приличный рэсторан, сыды свой хата, водка хлестай!

- Я из УВД! - представился Петро Иваныч. - Закрою вашу богадельню к чертям свинячим!

- А я из красный уголок! - не поверил джигит.

- Ты из красного чума! - сказал Петро Иваныч и пошел в туалет, горло прополоскать после высокогорного коньяка.

В общественном заведении его с нетерпением ждал уже знакомый джигит и два незнакомых. Они так и не поверили, что Петро Иваныч не баран чихнул, а воин МВД. Одет он был по гражданке.

- Ми тебя, дарагой, - говорят с улыбочкой, - будем мал-мал ум за разум учит!

И как горные орлы начали окружать клиента.

- Это я вас буду "ум за разум учит", как на воина МВД руку поднимать! сказал Петро Иваныч и обнажил табельный ствол.

И чтобы сразу развеять сомнения насчет правдишности вооружения, выстрелил в дверь кабинки. Из нее вывалился гражданин, глаза по чайнику, штаны на коленях, руки задраны вверх. "Извините", - прикрыл интимное место и боком-боком спутанно засеменил к выходу. Горные орлы быстро смикитили, что шутки шутками, а пару пуль в желудке дело невеселое.

- Стоять! - скомандовал Петро Иваныч.

Напрасно повышал голос, педагогический порыв у джигитов испарился. А бежать от пистолета в направлении куда глаза глядят - не позволяло пространство туалета. Джигиты замерли как вкопанные.

- Кругом! - командует дальше Петро Иваныч.

Ставит джигитов руки на стену, ноги на ширине плеч. И закрепляет позу выстрелом над головами. Мол, это вам не горные кручи, а сибирские равнины.

На прощанье потребовал подпирать стену, пока каждый тысячу баранов не насчитает.

Утром Петро Иваныч проснулся в холодном поту: могут погнать из рядов МВД. Побежал к джигитам улаживать инцидент. Но те и в качестве потерпевших не захотели связываться с начальством Петро Иваныча.

В отличие от джигитов, китайцы связались.

Роковые события развивались следующим образом. Знакомый следователь уговорил Петро Иваныча по легкому срубить тысяч пятьсот. Поезд Москва Пекин, прозванный в народе Ходя, возил из Китая китайцев с ширпотребом. В поезде товары были дешевле и дорожали по мере удаления от железной дороги. В этом и был сермяжный смысл международного бизнеса. По плану коммерческой операции Петро Иваныч и следователь садились в Ходю и, пока тот постукивал колесами, отоваривались, а через час выходили на следующей станции, сделав Ходе ручкой. В поезде они купили шесть кожаных курток. "В два раза дороже продадим", - обещал опытный бизнесмен-следователь. Взяли по паре спортивных костюмов "Reebok", где фирменную надпись точнее было делать иероглифами. В завершении операции следователь у проводника взял три пары джинсов.

С этой самой сделки и начался детектив. У следователя сработал профессиональный инстинкт. Он разорвал одну упаковку, вторую, в третьей нашел, что искал: вместо пары джинсов - половина. Может быть, даже произошла ошибка, проводник не хотел следователю продавать эту располовиненную пару. Он ее приготовил сунуть через окно тем, кто штурмовал Ходю на станциях. Но так было хорошо упаковано, что китаец сам перепутал. Однако признать ошибку категорически не захотел.

- Моя твоя цесно целий давала. Твоя моя хытрый!

Ах, ты желтолицый собрат по разуму. Как все вывернул. Его моя цесно продавал, а моя его развел.

Петро Иваныч со следователем начали разъяснять, че нас за дураков держать?

- Моя твоя не понимай, цего хоцись! Моя целий давал! - талдычит узкоглазый брат.

- Нас цесный китайца! - тут же рядом крутился второй проводник.

Крутился-крутился "цесный китайца" и пропал, прихватив сумку наших милицейских бизнесменов.

Во-о-о-н чешет в конце вагона. Петро Иваныч сорвался в погоню.

- Стой! - кричит. - Стрелять буду!

Петро Иваныч на этот раз был в форме, но его погоны собрата по разуму не испугали. Рвет когти во все китайские лопатки. Петро Иваныч налегке и за своим добром, начал настигать. В вагон-ресторан залетели, тут бы и накрыл убегающего догоняющий, да перед последним стена из четырех ходиных проводников выросла. Мол, нету хода пароходу. Петро Иваныч не выдержал такого унижения воина МВД. А он перед операцией для храбрости принял у нас "по рисочку". Не успели китайцы глазом моргнуть, и, хотя моргание у них имеет очень малый ход, Петро Иваныч за это время обнажил ствол. Как в западных фильмах, из-под мышки выхватил пистолет. На родной земле мне китайскую стенку ставить?! И сделал над ней предупредительный выстрел:

- С дороги!

Попал в окно.

Грохот и звон разбитого стекла заставили широколицых братьев по Азии уважать воина МВД. Китайцы попадали на пол, расползаясь под столы.

Петро Иваныч помчался дальше за сумкой. Добежал до конца поезда, повернул обратно, заглядывая в каждое купе. Все китайцы были на одно лицо, и ни у одного не было в руках пропажи Петро Иваныча.

На следующей станции нашего коммерсанта поджидал наряд ОМОНа.

Своего посла Китай из России не отозвал, а Петро Иваныч погорел на ниве международного предпринимательства.

Одно время даже просился к нам управляющим, да наша "крыша" не разрешила.

ЛОХИ

Слесарю - слесарево.

Город занимает круговую оборону, интенсивно зарешечивается. Танковый завод ввиду перехода на мирную продукцию перековывает броню на решетки: граждане в связи с переадресацией внешней угрозы на внутренний рынок старательно защищают окна. В тюрьме решетки, чтобы клиенты не вылезли, на домах, чтобы аналогичные клиенты не залезли.

В пятиэтажке напротив моего дома Володя живет. Этакий шкаф бровастый, из славного племени созерцателей. Стоит весеннему солнцу растопить зимние снега, Володя раскрывает окно (балкона у него нет), ложится грудью на подоконник и остается в такой позе до холодов. Как ни выгляну - Володя на посту.

- Эй, - крикну, - что там в мире делается?

- Вон, - скажет, - воробьи свару затеяли. Этот хулиган ободранный опять раздухарился.

Володя всех воробьев, собак, голубей и кошек в лицо знает.

И вдруг на окнах у Володи решетки серебрятся, а он с видом "сижу за решеткой в темнице сырой", схватился за одну и трясет с остервенением телеантенны на крыше дугой гнутся.

Мы тоже упорядочили ажурной сталью пространство между нами и покупателем. Как шутил ночной продавец Макс, являясь на службу: "В камеру на смену прибыл!" И хотя решетка у нас не в тюремную клеточку, я бы даже сказал, с уклоном в барокко - завитушки, финтифлюшки, а все одно - решетка. Но что делать, когда береженого Бог бережет. У Стаса в два ночи шарахнули по витрине, забрали половину бутылок и продавца просквозило.

Хотя против лома решетка, всяко-разно, не прием.

Однажды Макс в три часа ночи открыл на стук окошечко и вместо лица увидел дуло, а вместо просьбы: "Водки!" - услышал:

- Ну-ка, лох, выручку быстро сюда!

Макс был лучшим ночным продавцом. На работу приходил с чемоданчиком, в котором размещалась цветомузыкальная установка. Витрина у Макса цветасто сверкала, полыхала и подмигивала. Не зря Макс на радиофаке учился. Народу что? Развлечений подавай. Летят, как бабочки на свет, к киоску Макса. Но в отличие от бабочек - с деньгами.

А поначалу Макс не захотел у нас работать. Как-то подходит парень с коробкой мороженого и просит взять на реализацию.