Рамаяна по-русски

– Правильно, Ромыч! – вставил словечко Лёха, но Роман жестом приказал ему замолчать и продолжил:

– Для того, чтобы найти и спасти Светичку, я порешу всё: миры, богов, титанов, муми-троллей, демиургов, стоматологов, женщин, детей, пенсионеров, работников холдингов, быткомбинатов, обществ с ограниченной ответственностью и исполкомов, членов союзов писателей, композиторов, железнодорожников и потребителей, издателей художественной и научно-популярной литературы, нотариусов, прокуроров, священников и других дьяволов! Я уничтожу их несколько раз, если они не вернут мне Светлану Ивановну живой и невредимой! Я буду их уничтожать и возрождать, тут же снова уничтожать и опять возрождать безнадёжно больными и насмерть искалеченными, пока они не вернут на место мою любимую Светичку! Понял, Лёха?

– А меня? – спросил Алексей, взяв брата за локоть.

Роман взглянул Лакшману в глаза – и его губы вновь затряслись от плача. Бесстрашный воитель, утративший жену, упал навзничь и, закрыв голову руками, затих.

Из зарослей вышел олень. Алексей потянулся было за луком, но вовремя заметил, что животное ведёт себя необычно. Глаза рогатого обитателя леса были полны слёз. Или, может быть, слёзы Алексею уже всюду стали мерещиться? Так или иначе, но олень призывно проревел, отбежал на несколько шагов в ту сторону, откуда пришёл, и снова повернулся к братьям. Так олень проделал ещё два раза, словно пытаясь показать охотникам, что зовёт их за собой или указывает, в какую сторону необходимо идти.

– Понял, – ответил ему Лёха и добавил: – Спасибо тебе. Но сам видишь: сейчас Ромычу надо малость очухаться. А когда он это сделает, мы тотчас отправимся на поиски Светы.

Когда Роман поднял голову, он обнаружил сидящего рядом брата. Алексей протянул ему маленькую выдолбленную внутри тыкву, наполненную ключевой водой. Старший брат взял сосуд с живительной влагой обеими руками и принялся жадно пить, делая большие глотки, от которых кадык судорожно двигался то вперёд, то назад. Опустошив предложенную чашу, Роман аккуратно поставил её на Землю рядом с собой и опустил глаза, глядя на траву у согнутых колен.

– Ну, ты и крут, братишка, – тихо-тихо произнёс младший. – Если честно, я тебя в таком гневе никогда не видел.

Не дождавшись ответа, Алексей продолжал, почувствовав, что Ромыч сейчас остро нуждается в его поддержке:

– Ты всегда защищал добро и делал лишь благие дела. Даже когда тебе приходилось убивать. Ведь убивал ты лишь злодеев и людоедов. Стоит ли менять привычки и уничтожать мир, даже если тебе сейчас неизмеримо тяжело? Давай лучше попробуем разобраться в ситуации – и решим, что нам делать дальше. Здесь была битва – и бились только двое: Гата и Равана. Сюда пришла не огромная армия, а пришёл один, пусть и очень могущественный демон. Значит, мир не виноват. Верно? Будь сдержанным и справедливым. Пока ты был вне себя и лежал на Земле, здесь появился олень, сюда прилетели птицы: они указали мне, что надо идти на юг. Не значит ли это, что Света жива? Видишь? Природа не смирилась с тем, что дьявол украл Свету. Вселенная не желает твоей печали – и она будет помогать тебе. Разве стоит за это уничтожать Вселенную? И я тоже с тобой. Мы будем искать Ваидехи всюду: в лесах, за холмами, в горных пещерах. Если потребуется, мы дойдём до океана. Мы переплывём океан, а если будет необходимо, мы опустимся на самое его дно! Если боги не вернут тебе твою любовь, тогда ты вправе уничтожать всё, что попадётся тебе под руку. Но сначала попробуй найти Светлану. Попытайся, брат! А мы тебе поможем всем, чем сумеем! Мертва Маитхили или похищена – что толку плакать? Ты воин, Ромка! Найди похитителя – и убей его!

С этими словами Алексей отошёл в сторону и принялся разжигать костёр.

Роман долго сидел, закрыв глаза. Солнце погасло на западе, а новое вынырнуло из-за линии горизонта с противоположной стороны. Утренняя роса легла на траву. Стало свежо, но князь не чувствовал рассветной прохлады.

– Шанти! Шанти! Шанти!.. – бессчётное число раз повторяли его губы растворяющее сердечную боль древнее как мир заклинание.

Усталый Алексей уснул под утро вблизи костра. Когда он открыл глаза, то обнаружил стоящего рядом воина со словно высеченными из гранита чертами лица, белыми как снег волосами и спокойным взором бездонных глаз.

– Я иду на юг, брат, – спокойно вполголоса сказал седой воин. И только в этот миг Алексей узнал Романа.

45. Но как на свете без любви прожить?

Высокая девушка в расшитом золотом чёрном боевом кимоно пересекла поляну и, приблизившись к сидящей в тени дерева Свете, поставила перед ней широкое серебряное блюдо с разложенными и расставленными на нём яствами. Глаза Светички, глядящие на невесть откуда затесавшуюся в южный сад малюсенькую незабудку, никак не отреагировали на появление ракшаси-охранницы. Та отошла на несколько шагов и села вполоборота на траву, усиленно делая вид, что Света её совершенно не интересует. Но то ли место слишком неудачное выбрала – на самом солнцепёке, то ли действительно усилия прикладывала чрезмерные, однако, через пару минут подскочила, как ошпаренная, подошла к митхилке и в сердцах сказала:

– Чому ж ты, дивчина, нэ кушаешь ничого? Цэ ж нэ добре!

Светичка улыбнулась самыми кончиками губ – едва-едва заметно – и, подняв глаза от незабудки, посмотрела на охранницу. Слегка раскосые глаза, широкие скулы и прямые длинные чёрные как смоль волосы той вместе с тёмно-коричневым цветом кожи никоим образом не соответствовали знакомому северному наречию одной из соседствующих с митхилцами народности.

– Ты полянка? – спросила Маитхили.

– Мама моя была полянка. А замуж её выдали за степного хана Асрет-бея.

– Вот откуда ты мову знаешь.

– Мама мове научила да рукоделию. Отец – ятаганом владеть да на коне скакать. Он сыновей хотел, да Бог не дал мне братьев. С юга пришёл Душман. Пришёл ночью. Отца и его воинов убили. Нас в полон увели.

– А мама?

– Маму я больше не видела.

– Смотри, – сказала Света, вновь обращая взор к незабудке.

Глаза ракшаси расширились от удивления: маленький цветок вдруг потянулся вверх, на глазах увеличиваясь в размерах, высунул свой раскрытый голубенький бутончик из окружающей его травы, развернулся и, посмотрев жёлтым глазом на охранницу, вежливо кивнул ей. Нежно-голубые лепестки северного цветка стали в считанные секунды в три или четыре раза крупнее, меняя окраску от центра к краям на ярко-синюю и даже слегка фиолетовую.

– Видишь? – спросила Света. – Это он здоровается с тобой. Ты тоже можешь с ним поздороваться.

Ракшаси кивнула и её губы машинально расплылись в детской улыбке.

– Его зовут Василёк, – представила Света цветок улыбающейся воительнице. – А ты кто?

– Эфа, – ответила та и спросила: – Как ты это делаешь? Ты колдунья?

Света серьёзно посмотрела в глаза дочери полянки и произнесла:

– Я ничего не делаю. Это Мать делает.

– Мать? – не поняла охранница.

– Да. Сила Матери есть внутри всего. В цветке, в дереве, в камне, в тебе – всюду существует сила Матери.

Сказав так, Света спросила:

– Что означает твоё имя, Эфа?

– В песках живёт змея. Её укус смертелен. Змея носит имя Эфа. Я владею ятаганом и луком так, что ко мне боятся подойти даже воины. Равана научил меня искусству быть змеёй и дал имя Эфа. Раньше меня звали по-другому. Но я боюсь вспоминать: сердце начинает плакать.