Годен к строевой!

Своих людей он нашел спящими вповалку около едва дымящихся костров. Только один Кирпичев сидел на бревнышке, поскребывал усеянную язвочками рожу и курил. Когда лейтенант приблизился, он даже начал подниматься.

- Сиди, - махнул рукой Мудрецкий. - Когда закончили?

- Час назад.

- Понятно, - Мудрецкий окинул спящих вповалку солдат и поднял из-под ног обглоданный кусок лошадиной кости. Повертел его в руках и отбросил в сторону. Тут же к нему подлетели две вороны и устроили между собой драку за лакомство.

- Поднимай людей, до шести утра все должны быть в роте.

- А что с лошадью?

Лейтенант нахмурился.

- Простаков, Резинкин, Валетов и Бабочкин останутся здесь со мной.

Народ, разбуженный разговором и громким карканьем, начал открывать глаза.

- Почему я снова в парке? - загундел Алексей, садясь и поеживаясь. - Сегодня воскресенье.

- В армии воскресенье тогда, когда тебе командир скажет, - лейтенант улыбнулся. - Ничего такого не предвидится.

Главу Чернодырского района Шпындрюка Протопопа Архиповича природа обидела ростом. Но ничего, он компенсировал сей недостаток за счет ума и изворотливости, и к пятидесяти семи годам нажил небольшую виллу на окраине села, где любил время от времени принимать гостей.

Сейчас он медленно плыл на обычной с виду «Волге ГАЗ-3110» по недавно заасфальтированной дороге. На заднем сиденье сидела его разъевшаяся женушка в предвкушении длительной прогулки на природе. Катание на лошадях было ее слабостью. Верхом Авдотья не рисковала, а вот в телеге, каковую они называли каретой, - отчего же, милое дело.

Сзади «Волги» на «Ауди-100» ехала чета Стойлохряковых. Жена подполковника Верочка, выгодно отличавшаяся от слабой половины Шпындрюка и фигуркой, и умишком, сидела за рулем и везла сердитого мужа развеяться.

Подполковник вчерась перебрал и теперь сидел рядом, не рискуя браться за управление. Шпындрюка он ненавидел. Но должен был терпеть. Иначе на должности ему не продержаться. Слишком крепки связи у старого коротышки. Доходят ниточки до губернатора. Такого человека, если и не любишь, зауважаешь.

На заднем сиденье сидел местный поп. Не сидел, лежал. Батюшка Кирилл ухлыстался вчера вместе с подполковником на славу и теперь был не в силах двигаться. Шевелился только крест, висящий на массивной золотой цепи, от глубокого размеренного дыхания во сне. Попадья наотрез отказалась от поездки и осталась дома, сославшись на мигрень. Еще бы - самогоночку наравне с мужиками-то выкушивать, может и не только мигрень начаться.

Новенькая передняя покрышка едва не наехала на голову конюха, лежащую вкупе с туловищем перед открытыми воротами конюшни. По спине дядьки прыгал воробей, но при приближении машины он благополучно ретировался, а Авдотья вскрикнула:

- Раздавишь мужика моего! - и тут же осеклась.

- Чего? - Шпындрюк покраснел.

- Я хотела сказать, что я его нашла.

- Во-во, говно нашла, пьянь какую-то, - Протопоп Архипович двинул пузом и стал вылезать из обтянутого кожей салона.

Стойлохряковы остановились следом. Подполковник вышел на воздух и потянулся.

- Хорошо, а, Вер?

Она поспешила взять его под руку. Во-первых, они муж с женой, а во-вторых, Петр Валерьевич может споткнуться сейчас на ровном месте, надо поддержать.

Шпындрюк огляделся. Даль необъятная. Поля, перелески, пруд в низинке. Слабый ветерок не дает застаиваться чистому, прозрачному весеннему воздуху. Свежо, хорошо и никого, кроме их компании. Вдалеке телега едет, но так то вдалеке.

Вяло попинав носком дорогого темно-коричневого ботинка лежащее на земле тело, Протопоп Архипович перешагнул через мертвецки пьяного мужика и пошел в конюшню. Лошади знали своего хозяина и любили его. С животиной глава администрации района был ласков. По выходным, если дома, а не в отъезде, всегда приезжал на конюшню и угощал коней кусковым сахарком.

Шагая по бетонному ровному полу, он радостно ловил легкое ржание и беспокойное переступание в стойлах.

- Иду-иду! - громко говорил маленький человечек. - Сейчас все на улицу пойдем, гулять. Травку молодую щипать.

Авдотья шла за ним, надувшись. Находиться в помещении, где не пахнет духами, и при этом пребывать в хорошем настроении она не могла. А кататься любила. Но на воздухе, на воздухе. Фу, какие ароматы.

Стойлохряковы вошли следом. Подполковник видел, как Шпындрюк подходил то к одному стойлу, то к другому, и к нему неизменно тянулась лошадиная морда.

Неожиданно у одного стойла Шпындрюк остановился, встал на носочки, схватился за высокую дверцу, оттолкнулся и повис в воздухе, глядя туда, где должен был быть конь.

Спрыгнув на землю, он открыл запор и вошел внутрь. Лошади не было. Покрутившись вокруг успевшей подсохнуть кучки, лежащей в соломе, он вернулся в коридор.

- Что такое? - Авдотья видела, как лицо мужа краснеет.

Маленький кулачок ударил несколько раз по табличке с надписью «Резвый».

- Где? - Он подошел к жене. - Если это твой пьянчуга, я его…

Авдотья перепугалась.

- Он родной брат моей двоюродной сестры. Я не могла ей отказать.

- Молчи, - Шпындрюк пролетел мимо Стойлохрякова. С дороги он мужика не поднял, подбросил.

Оклемавшийся поп Кирилл стоял, облокотившись на «Ауди», и пил из банки пиво. Не допил, пришлось креститься. Кто бы мог ожидать, как много сил у главы. Конюх раза в полтора больше Шпындрюка.

- Где Резвый, мужик?! Ты слышишь меня, туловище?!

Бородатый дядька стоял, кое-как отдувался и смотрел по сторонам залитыми узкими глазенками.

Конюх мотал головой, что-то рычал, а потом неожиданно резко выбросил в сторону подполковника руку и вытянул кривоватый и грязный указательный палец.

- Мужик, тебе чего приснилось? - возмутился Стойлохряков.

Поп снова перекрестился, но вмешиваться не стал. На все воля божья, как известно.

Пьяный опустил руку и повесил башку.

- Солдаты приходили, просили лошадь дать.

- Ну!!! Дальше что?!! - Шпындрюк тряс деревню за грудки.

- Обещали вернуть, - ноги у тела подкосились, и оно в беспамятстве рухнуло на дорогу.

Резинкин опустил бинокль. Повернулся на бок и взял из рук лежащего рядом в кустах Бабочкина портативную рацию.

- Глаза - жопе, глаза - жопе, как слышите? Прием.

Мудрецкий покрыл валета дамой и взял рацию.

- Жопа на связи. Что у тебя?

- Пропажа обнаружена. Постового взяли в оборот. Назревает скандал.

- Кого видишь?

- Тут ком… Ст… - не зная, как шифрованно передать фамилию комбата, Резинкин замешкался, - тут главный боров нашего стада.

- Понял, - лейтенант бросил все карты. - Еще кто?

- Две бабы, поп и маленький мужик. Похоже, он круче борова.

В машине Стойлохрякова зазвонил радиотелефон. Отец Кирилл достал трубку и передал пошатывающемуся подполковнику.

Выслушав доклад, комбат стал внимательно осматривать ближайшие кусты. Потом перевел взгляд на небольшой палисадничек.

- Что случилось? - Супруга подошла к нему.

- Они знают, что я знаю, а я знаю, что они видят.

- Чего? - не поняла Вера. - Не надо тебе больше столько пить.

- Протопоп Архипович, - комбат подошел к Шпындрюку. - Может, отменим прогулку? Хотите, вместе со мной лошадь поищем? Тоже развлечемся. Заодно проверим, как там у меня земляные работы продвигаются.

Они садятся в машины. Забирают постового с собой.

- Большой с вами?

- Спит в кузове.

- Поторопитесь, времени мало. Если они подъедут сюда, я не смогу долго держать их.

Комбат не отпускал от уха телефонную трубку.

- Чего ты улыбаешься? - не понимала жена.

- Вот приедем в парк, узнаешь.

- Зачем нам в парк?

- Лошадь пропала. Будем лошадь искать. Коня.

Комбат вошел в караулку и заполнил собой большую часть свободного пространства.

Мудрецкий и дежуривший вместе с ним взводник из второй роты поднялись и стали разглядывать дорогой и слегка помятый костюм отца-командира.

- Мудрецкий…