Моя сто девяностая школа (рассказы)

- Мы за тобой, - сказал он. - Бобка ждет нас внизу. Мы связали у школы плот из досок и книжных полок, ездим на этом плоту и собираем уплывшие вещи.

Я умоляюще посмотрел на папу.

- Ни в коем случае, - сказал отец, - ты и так простужен, у тебя насморк, и ты обязательно схватишь ангину или инфлюэнцу. Кроме того, ты не умеешь плавать и можешь утонуть.

- Ну, папочка, ну позволь! - умолял я, но все было тщетно.

- В такой момент ты сидишь дома, - сказал Павлушка, - лично мне было бы стыдно.

Мне было очень стыдно, но что я мог сделать!

В этот момент отцу позвонили со службы, он надел пальто и сказал маме:

- Анюта, я ухожу в клинику. Надо спасать подвальный этаж. За мной приедет Березовский на лодке.

Отец ушел, а Павлушка еще стоял в передней.

- Ну, так что же?

- Я думаю, я поеду с вами, - сказал я. - Конечно, мне попадет будь здоров, но за такое стоит перетерпеть. И кроме того, папа поймет, что я не мог в такой исторический момент сидеть дома.

- А мать? - спросил Павка.

- А мать что-то готовит на кухне, она не заметит моего ухода.

Я быстро написал записку: "Мамочка, я не мог сидеть дома, когда все тонет. Не сердись. Володя". Положил записку на столе в комнате, надел кашне, пальтишко, кепку, и мы выбежали из квартиры.

На площадке первого этажа, вернее, на воде над площадкой покачивался вплывший в парадную плот.

На плоту сидел довольный Бобка и держал в руках весло.

- Откуда у тебя весло?

- Подобрали у Матвеевской улицы. Наверно, приплыло с Карповки. Становись на плот, только осторожно, а то перевернемся.

Я встал на плот. Павел - тоже, и мы торжественно выехали из парадной на Большой проспект.

Ветер стих. Из туч показалось солнце, но вода еще не спадала. Мы плыли по проспекту и ловили книги, журналы, портреты в дубовых рамах.

На улицах, как на каналах Венеции, мы раскланивались со своими знакомыми. Навстречу нам проехали Тузка Сперанский и Юрка Денисов. Они шикарно ехали в лодке, принадлежавшей отцу Сперанского и стоявшей у причала на Елагином острове. Они тоже ловили вещи.

Возле булочной Лора наш плот перевернулся, и все - Бобка, Павка и я попадали в воду. Она была холодная, и мы все трое стучали зубами. Но самое ужасное то, что в воду полетели выловленные нами вещи, и нам приходилось их заново вылавливать и укладывать на плоту. Вода начала спадать, я встал на дно, и она была мне по горло. Благодаря этому я не утонул, но все равно и Бобке, и Павке пришлось меня спасать. Я пытался сам забраться на плот, но руки скользили, и я срывался вниз. Тогда они взяли меня за руки и ноги и положили на скользкие доски. При этом я потерял кашне, и оно куда-то уплыло. Меня начало знобить, но я старался не обращать на это внимания. Меня занимало другое.

Было интересно смотреть, как вода уходила с Больитого проспекта, растекалась по небольшим перпендикулярным проспекту улицам - по Полозовой, Подрезовой, Ординарной - и убегала через Малый проспект в Малую Невку. Вдоль всего проспекта лежали выскочившие из мостовой торцы (тогда ведь не было асфальта, и улицы были либо вымощены булыжником, либо на них были уложены пригнанные одна к другой шестигранные деревянные шашки торцов).

На панельных плитах валялись вымокшие обрывки бумаги, где-то посреди дороги лежали шкафы, письменные столы, табуреты, деревянные кровати - все, что выплыло из квартир первых этажей и подвалов и что еще не успели подобрать.

Мы пригнали наш плот к парадной двери школы, сложили все собранные вещи в вестибюле и сушились у радиаторов парового отопления. Здесь были Селиванов, Зверев, Розенберг, Навяжский, Юган, Сперанский и Денисов, старшекласрники Дьяконов, Романовский, Соболев, Роосельс, Фридман.

- Молодцы! - сказал Александр Августович. - Вы хорошо потрудились, спасли вещи, которые, может быть, люди считали потерянными.

И мы, гордые своей работой, разошлись по домам.

Отец встретил меня в прихожей.

- Я не хочу с тобой разговаривать! - сказал он и отвернулся.

А мама потрогала мой лоб и побежала за градусником.

У меня оказалась температура тридцать восемь и шесть.

- Немедленно в постель!

Пришел доктор Бухштаб и сказал:

- У него типичнейшая ангина.

У меня уже болело горло, больно было глотать, меня знобило и не согревали даже два одеяла. Появился

горячий чай с малиной, на горло был поставлен компресс, и папа сменил гнев на милость.

- Ладно уж... - сказал он. - Ты провинился, нарушив мой запрет, но я уже не сержусь, потому что, в общем, ты делал доброе дело. Если говорить честно, я бы сам на твоем месте поступил так же Нельзя спокойно сидеть на месте, когда рядом кому-то плохо. Если человек может чем-нибудь помочь, он должен это сделать. Совесть должна ему подсказать.

- А нам в школе говорили, что пользоваться подсказкой не честно, сказал я.

- Подсказку совести слушать необходимо! - сказал папа. - И она всегда подсказывает человеку. Конечно, если она есть...

НОВЫЕ ГАЛОШИ ПОПОВА

На Большом проспекте рядом с клубом "Трокадеро", в котором толстые нэпманы - хозяева частных магазинов - совершенно официально играют в лото на деньги, в большом, облицованном серым гранитом доме помещается магазин "Проводник". В витринах - огромные автомобильные камеры, шины и блестящие на солнце, как шкуры морских львов в цирке, резиновые галоши.

Именно в этом магазине мама Попова купила Вадику такие галоши. Вадик пришел в них в школу и, не снимая их, явился в класс.

- Что такое, Попов? Почему ты пришел в класс в галошах? - спросила Елизавета Петровна.

- Потому что они очень красивые.

- Красивыми бывают и шапки, - сказала Елизавета Петровна, - но тебе ведь не приходит в голову явиться в класс в головном уборе?

Вадик молчал.

- Сними галоши и отнеси их в гардеробную.

Вадик с явным сожалением снял галоши.

Они были сумасшедше красивыми. У них была ярко-красная подкладка, и на ней сверкали золотом металлические буквы "В. П." - Вадим Попов.

Вадик вышел из класса, неся галоши, как цветы.

По окончании занятий мы гурьбой выбежали из школы. Солнце высушило все лужи, панели просохли, было тепло, и мы все расстегнули пальто. А Вадька, сказав: "Жаль в такую погоду трепать новые галоши", снял их и уложил в мешок, в котором носил тапочки для физкультуры.