Космическая опера

Гондар развернулся на каблуках и направился к двери.

– Будьте так добры, предупредите астронавигато- ра, что нашей следующей целью будет вторая планета в созвездии Пси Ориона,- сказала ему вслед дама Иза бель.

Когда дверь за капитаном Гондаром закрылась, Бернард Бикль повернулся к даме Изабель; брови его были удивленно изогнуты.

– Странно! С чего вдруг, черт подери, Гондару так захотелось посетить этот мир?

Но дама Изабель уже выбросила этот разговор из головы.

– Какая вам разница? Мы все равно не собираемся этого делать,- ответила она.

Пока дама Изабель, Бернард Бикль и капитан Гондар совещались, Роджер Вуд, бесцельно слоняясь по кораблю, забрел на сцену, находящуюся в сфере С. Музыканты и певцы уже закончили свою ежедневную репетицию, но сцена все еще хранила следы их присутствия: запах парфюмерии, канифоли, камфары и масла для кулис. Она была освещена единственной тусклой лампой, но этого было вполне достаточно, чтобы заметить спокойно сидевшую Медок Росвайн.

Когда девушка увидела Роджера, холодное выражение ее лица не изменилось.

– Мне очень хочется узнать,- подойдя к ней, ска зал Роджер,- почему ты это сделала: начала расска зывать про меня всякие ужасные небылицы… Как буд то я когда-либо заставлял тебя делать что-то против твоего желания…

Она отмахнулась от него рукой.

– Тогда это казалось мне самым лучшим решением. Ты, Роджер, должен был понять, что я легкомысленна и испорчена, а вовсе не та пай-девочка, за которую ты меня принимал.

– Знаешь, у меня не проходит ощущение, что ты просто использовала меня, но вот для чего, я никак понять не могу… Когда-то мне казалось, что я тебе нравлюсь. Если это так, если я все еще нравлюсь тебе, ради Бога, объясни мне смысл происходящего, и покончим с этим ужасным непониманием.

– А никакого непонимания и не было, Роджер,- ответила Медок Росвайн.

Ее голос был ласковым, но совершенно бесцветным. Роджер долго и пристально глядел на нее. Потом покачал головой:

– Ума не приложу, как у такого красивого, отзывчивого, умного человека может ничего не оказаться за душой!

– А тебе и не нужно что-либо понимать, Роджер. Оставь меня и беги ищи свою тетушку, у нее, кажется, есть к тебе дело.

Роджер развернулся на каблуках и быстро спустился со сцены. Медок Росвайн проводила его любопытным прищуренным взглядом, который мог означать дюжину всевозможных вещей.

Продолжая бесцельно болтаться по кораблю, в коридоре напротив салона Роджер наткнулся на свою тетушку, которая выслушивала жалобы Ады Франчини, сетовавшей на какие-то странные звуки.

Попавшись на глаза даме Изабель, он увидел в этих глазах готовность дать ему поручение.

– Роджер, ты не замечал скрипучих глухих звуков в сфере D? Они возникают через произвольные промежутки времени и непонятно откуда исходят.

– Нет, я ничего не замечал,- кисло ответил Роджер.

– Мисс Франчини сказала мне, что они сильно раздражают всю труппу. Она сообщила об этом капитану Гондару, но тот не обратил на ее жалобы никакого внимания,- продолжала обрисовывать проблему дама Изабель.

– Может быть, это кто-нибудь так храпит? – предположил Роджер.

– Я тоже сначала об этом подумала, но мисс Франчини заверила, что эти звуки совершенно не похожи на храп.

Роджер опять заявил, что не слышал ничего подобного.

– Хорошо, я хочу, чтобы ты разобрался в этом деле. Если этот звук вызван какими-то механическими при чинами, то обрати на это внимание старшего меха ника.

Роджер пообещал сделать все, что в его силах, и поплелся в сторону сферы D. Постучавшись, он вошел в каюту, где проживали Эфраим Цернер и Отто фон Ширап, и принялся расспрашивать их об особенностях этих странных звуков.

Оба: и Цернер, и Ширап с готовностью рассказали все, что знали, но их рассказы несколько расходились в деталях. Эфраим Цернер поведал о звуках, похожих на пронзительные свистки, сопровождаемые стуком и скрежетом, в то время как фон Ширап говорил о "глухих ударах и гудении, сопровождаемом треском и скрипом, что в общей сложности создает невыносимый гам". Это безобразие возникает совершенно непредсказуемо, с интервалами в день или два и продолжается около двух часов, а то и дольше.

По этому поводу Роджер расспросил и других членов труппы. Некоторые из них затруднялись ответить на его вопросы, другие охотно делились своими соображениями. Каждый по-своему описывал характер звуков, но все единодушно соглашались с теми неприятными ощущениями, которые они производили.

Несколько часов Роджер расхаживал взад-вперед по сфере D, но странные звуки так и не проявились. Он еще раз поговорил с Адой Франчини и попросил ее сообщить ему сразу же, как только эти звуки вновь возникнут, вот тогда-то он и произведет более тщательное расследование.

Шесть часов спустя такая возможность наконец-то появилась. Ада Франчини прибежала к Роджеру, который, будучи верным своему слову, немедленно отправился с ней в сферу D. Оперная дива привела его в свою каюту, подняла палец и сказала:

– Слушай!

Роджер прислушался и явственно услышал те самые звуки, о которых шла речь. Он вынужден был признать, что все те, с кем он говорил, описали этот шум вполне правильно, так как он состоял из целого сложного спектра различных звуков: глухих ударов, скрежета, скрипа, свиста и треска. Звук, казалось, исходил из стены, из воздуха, отовсюду и ниоткуда конкретно.

Он вышел в коридор, там шум стал значительно слабее. Роджер добросовестно обошел каюту за каютой и в конце концов пришел к выводу, что звук исходит из вентиляционного канала. Приложив ухо к вентиляционному отверстию, несколько минут он внимательно прислушивался. Затем решительно поднялся на ноги и отряхнул колени.

– Кажется, я понял причину этого шума,- сказал он Аде Франчини,- но сначала мне надо все тщатель но проверить.

Час спустя дама Изабель обнаружила Роджера в салоне, раскладывающим пасьянс.

– Ну что, Роджер? – спросила она.- Чем ты сейчас занят? Мисс Франчини сказала, что шум стал еще хуже, чем раньше. Более того, она сообщила, что ты выяснил его причину.