Космическая опера

Увертюра закончилась, поднялся занавес, и начался первый акт. Марселлина и Жакинно, одетые в бизан- тьярские шкуры, пели о любви и страсти, стараясь для необычной аудитории. На сцене эти экстравагантные костюмы выглядели совсем не так ужасно, как за кули- сами. В общем, все шло замечательно.

Но тут появился Дайрус Больцен с помощником. Дама Изабель издали махнула им рукой и вышла ветретить их возле трапа.

– Чертовски сожалею, что все так произошло,- запыхавшись, сказал комендант.- У меня не было вре мени предупредить вас, что сегодня они не придут. Они слишком осторожны.

Дама Изабель вопросительно подняла брови:

– Кто не придет? Бизантуры? Но они здесь. У нас сегодня полный зал!

Дайрус Больцен удивленно уставился на нее.

– Они здесь? Не могу в это поверить! Они

никогда не покидают своих пещер, если бандиты подходят к предгорью.

Дама Изабель с улыбкой покачала головой.

– Но они пришли. Они здесь и с большим удоволь ствием наслаждаются музыкой.

Дайрус Больцен подошел ко входу в зал и заглянул внутрь, затем медленно отпрянул назад. Когда он повернулся к даме Изабель, его лицо было пепельно-серым и дергалось.

– Ваша аудитория,- сказал он странно дрожащим голосом,- состоит из бандитов, тех самых, которых и боятся Великие королевские Бизантуры.

– Что? Вы в этом уверены?

– Да. Разве вы не видите, что они все в желтом? И у всех камни, а это значит, что у них бойцовское настроение!

Дама Изабель заломила руки:

– И что же мне делать? Прекратить спектакль?

– Не знаю,- сказал Больцен.- Но замечу, что малейший повод может вывести их из равновесия.

– Но что-то же мы можем предпринять,- прошептала дама Изабель.

– Ни коим образом не раздражайте их. Не создавайте никакого внезапного шума. А также верните лучше ваш сценарий к первоначальному варианту; любое упоминание об их нынешнем положении приведет бандитов в ярость.

Дама Изабель побежала за кулисы.

– Все меняется! – закричала она.- Возвращаемся к первоначальной версии; у нас не та аудитория!

Отто фон Ширап недоверчиво посмотрел на нее.

– Другая аудитория? Что вы хотите этим сказать?

– Это дикари, а может, даже кое-что похуже! При малейшем поводе они могут доставить нам серьезные неприятности!

Отто фон Ширап неуверенно посмотрел на сцену. Там Гермильда Варм пела о жалости Фиделио к несчастной любви Марселлины. Она достала платок, которым привыкла подчеркивать свои жесты; дама Изабель кинулась и вырвала его у нее из рук.

– Он желтый,- прошипела она пораженной при мадонне и убежала со сцены.

Сквозь глазок она посмотрела на аудиторию. Зрители вертелись и ерзали на своих местах, головы дергались и крутились угрожающим образом.

– Где мистер Бикль? – спросила она.

– В зале, объясняет смысл оперы вон тому верзиле с каменной дубиной,- показал пальцем в зал Андрей Сциник.

– Какая чудовищная ситуация! – воскликнула дама Изабель.

Она побежала через весь корабль к сфере А, где находился мостик, и обнаружила там капитана Гейдара, елующегося с Медок Росвайн.

– Капитан Гондар! – крикнула она голосом, напо минающим рев противотуманной сирены океанского лайнера.- Отложите свои личные проблемы, у нас не приятная ситуация, которую срочно надо уладить!

Она, как могла, кратко обрисовала положение вещей.

Капитан Гондар отрывисто кивнул головой и тут же по внутренней связи, объявил команде тревогу. Затем в сопровождении дамы Изабель он поспешил по соединительным трубам к сцене.

Дама Изабель сразу же бросилась к глазку на занавесе. Аудитория явно начинала нервничать. Некоторые из бандитов стояли на своих четырех ногах и раскачивались, махая руками и похлопывая головами. Певцы были сбиты с толку этим оживлением в зале и начали фальшивить. Сэр Генри Риксон энергично дирижировал оркестром, но оживление зрителей нарастало.

Бернард Бикль сидел в зале рядом с бандитом, которого он определил как старшего, и давал ему комментарии, упрощая их настолько, чтобы они были понятны собеседнику. Очевидно, он упомянул то ли желтый шарф, то ли каменную дубинку, а может быть, просто принял последнюю за какой-то церемониальный предмет. Впоследствии он так и не смог вспомнить свое замечание, вывевшее его собеседника из себя. Короче говоря, создание подняло свою дубинку с явной целью остановить комментарии музыковеда, но оно недооценило способности музыкального критика, успевшего уже побывать до этого в подобных переделках. Бикль заехал вожаку по правой голове, уклонился от опускающейся дубинки и нырнул в оркестровую яму, где приземлился среди драгоценных инструментов. Громко и резко звякнули тарелки, и это, похоже, подхлестнуло хулиганов. С рычаньем и воем, размахивая каменными дубинками, они направились в сторону Бернарда Бикля и оркестровой ямы.

Всех артистов как ветром сдуло со сцены, оркестранты, оказавшиеся ближе всего к буйной аудитории, отбивались от нее своими инструментами. Капитан Гондар, выкрикивая приказы, ринулся вперед, члены команды в то время уже раскручивали пожарные шланги.

Один из певцов, буквально впав в истерику, выпрыгнул из бизантьярской шкуры и швырнул ее со сцены в зал, что вызвало еще большее беспокойство среди неуравновешенных созданий. С уханьем и гиканьем остальные актеры последовали его примеру, и в недоумении бизантуры отпрянули назад. К этому моменту заработали пожарные шланги высокого давления, и хулиганов смыло из театра прямо в долину, где они потихоньку пришли в себя и затрусили неуклюжей рысцой на север.

Через полчаса было восстановлено некое подобие порядка. Дама Изабель, Бернард Бикль, капитан Гондар, сэр Генри Риксон, Андрей Сциник и множество других музыкантов и певцов собрались в главном зале корабля. Комендант Больцен попытался дать хоть какой-то поверхностный анализ произошедшего, но его голос потонул в общем хоре.

Наконец Дайрус Больцен заставил себя услышать.

– Завтра все будет по-другому! Завтра я точно приведу сюда Великих королевских Бизантуров… и никаких дубинок!

Внезапно в комнате установилась полная тишина. Андрей Сциник подошел и что-то сказал сэру Генри Риксону, тот кивнул головой, приблизился к даме Изабель и, взяв ее под руку, отвел в сторону. Она поджала губы, набрала в легкие воздуху, будто хотела сделать решительное заявление, но потом ее охватило колебание, и, наконец, она кивнула головой. Дайрусу Больцену она ответила: