Ларек Пузырек (повести и рассказы)

- Кто аборт делал? - вопрошает отец Василий после сбора денег. - Шаг вперед.

Шагнула я дрожащими ногами. Не шагни, думаю, Аминь правду разнюхает, выгонит.

Отец Василий шагнувшим внушение произвел, дескать, аборт делать - это грех. Надо с умом предохраняться от нежелательной беременности. На этот случай имеются протовозачаточные средства. Не церковь, а центр планирования семьи и репродукции. За абортный грех с шагнувших еще в том же размере слупил. Занервничала я, девочки, вдруг начнет дифференцировать, кто больше одного раза с абортом грешил, а я уже неплатежеспособная.

Нет, Бог миловал, отец Василий велел кликнуть мужчин и начал крещение. Сам по-прежнему туча тучей ходит.

Увидел видеокамеру.

- Не гневите Бога! - наложил категорический запрет. - Это вам не Голливуд, а я не Шварценегер.

Однако ничто не вечно под куполом церкви. В процессе крещения начал батюшка оттаивать к светской жизни. Он ведь что, нет-нет да занырнет, как бы по технологии обряда, за кулисы, в ризницу, или как там у них называется. И с каждым заходом щечки розовеют, глаза теплеют, даже синяк здоровьем наливается.

- Где, - спрашивает после одного из нырков, - видеокамера? Зря вы, говорит, - думаете, что я злыдень-терминатор. Тут однажды покрутился с фотоаппаратом один, а потом в газете снимок напечатали: я держу младенца женского полу над купелью и подпись: "Секс в космосе". При чем здесь, спрашивается, космос и тем паче - секс? И вообще, - говорит, - телевидение и газеты смотреть грех. Там бес.

Но снимать на видео разрешил. Даже подсказывать начал - какой ракурс, откуда лучше взять. Прямо режиссер в рясе. Но строго-настрого наказал: его в фас не "брать". Только в профиль с правой стороны. Мое, говорит, увечье ваше кино не украсит.

- А знаете где, - спрашивает, - поврежденье получил?

Оказывается, не сходя с рабочего места. Купель на него упала.

Та купель, надо заметить, отцу Василию по колено. По любому получается - она самоходно-летающая. Порхает по церкви, как у Гоголя в "Вии" гроб. Или отец Василий на полу пребывал во время падения оной? Одним словом, загадка религии. Отец Василий, то и дело посещая закулисное пространство крестильни, начал путать имена и события.

Наставляя нас на стезю праведности, изрек:

- Это прелюбодеяние, если, к примеру, у Петра, при созерцании каждой длинноногой девицы в короткой юбке, желания непотребные возникают в голове и другом месте. Надо, Петр, господином себе быть.

Петр никак не почитает батюшкино наставление. А кому там почитать? Петру три месяца от роду. Если и есть непотребные желания, так только под себя нагрешить. Вот его смазливому крестному, судя по масляным глазкам, в самый раз попрелюбодеять с длинноногими... Но крестного звали Федор.

Кстати, отец Василий к концу крещения сам был не прочь приударить за симпатичной юбкой. Совершая козе-девице миропомазание, сделался галантным, аки светский лев. Разрешите, говорит, за вами поухаживать. Отставив мизинчик, снял с нее очки, миропомазал лоб. Разрешите, говорит, обратно поухаживать. Надел очки.

Хороший у Аминя духовный отец. Душевный.

Отчиталась я на работе о приеме таинства крещения и таинства миропомазания, мол, призвал на меня отец Василий Божие благословение, теперь не хуже вас православная. И тут же вляпалась на этой почве.

Сижу обедаю, Абзац заходит.

- Ты че, - кричит, - тыт-ты-ры-ты-тыт в бога и черта мясо жрешь, когда пост кругом?

Я от испуга - возьмет и выгонит - ножкой курицы подавилась.

- Извините, - хриплю сквозь ножку, - больше ни в жизнь мясо в рот не возьму.

Не выгнал, но Аминю наябедничал. Аминь призвал меня и других сотрудниц на время поста аппетит на скоромное и другие телесные утехи завязать узлом. О Боге, потребовал, надо думать и работе.

- А кто, - говорит, - пойдет в церковь на всенощную - получит дорогой подарок.

Глаза у женщин загорелись на дорогой презент. В моем финансовом состоянии французская тушь баснословный подарок. А для Аминя она раз плюнуть, у него на шее золотая цепь в шею толщиной и крест нательный размером с надгробный. Что же тогда в его понимании дорогой подарок? Может, стиралку "Индезит" выдаст за церковное рвение? Наша фирма недавно получила десяток по бартеру. Песня, а не аппарат. Сунул белье, кнопку нажал и плюй от счастья в потолок. Одна глажка остается, которая у меня давно автоматическая. При разделении после свадьбы домашнего труда, глажка досталась мужу.

- Что же он подарит? - гадали сотрудницы.

Я про стиралку молчок, зачем конкуренты?

Зря наступала на язык, соперницы еще до старта сошли с призовой дистанции. Ревнивые мужья - знаем мы эти всенощные бдения! - не пустили.

Скажу откровенно, девочки, во время литургии сбивалась на грешные мысли. Про стиралку грешила. Вдруг размечтаюсь под божественный хор, как она впишется в мою ванную... Да и тяжело с непривычки стоять ночь подряд. Ноги отстегиваются, в сон кидает. А подумаешь о дорогом подарке - откуда силы на стояние берутся.

Честно от звонка до звонка отбдила всенощную. На следующий день с раскатившейся губой поскакала на фирму. Аминь по случаю окончания поста закатил для коллективного разговения обед. Скоромное было блеск и шик: икра, балык, карбонат, шашлыки из ресторана. Слюна вожжой, но Аминь завел на полчаса рассказ, как он у Владыки разговелся. Потом спрашивает:

- Кто был на всенощной?

У меня сердце галопом поскакало в сторону "Индезита".

- Я, - отвечаю.

- Молодец, - говорит, - держи дорогой подарок.

И вытаскивает из кармана... нет, не инструкцию по стиралке - восковую свечку.

- Это свеча, - говорит, - из святых мест, из Иерусалима!

- Все, абзац! - закричал Абзац. - Давайте жрать!

Все накинулись на скоромное, а у меня, девочки, аппетит как ножом обрезало. Сижу, как дура, со свечой, и не знаю, то ли плакать от такого абзаца, то ли хохотать от такого аминя?

НЕ СМЫЛИТСЯ

Константин Павлович Диваков нервным шагом наматывал круги на клумбу, что запущенно росла у проходной завода, где работала жена.

Седина в голову - бес в ребро. У Константина Павловича с сединой бес из ребра вышел. Устал. Говорят, если мужчина лысеет со лба, значит, умный, если с затылка - спит на чужих подушках, когда оголяется по всему фронту, - спит на чужих подушках, но с умом.