Пасквили

О том, что я еду в Данию, мне сообщили за 3 дня до отъезда. Я понял, что пришло время начинать учиться английскому языку, и позвонил по телефону своему знакомому профессору:

- Можно ли изучить английский за три дня?

- Можно, - сказал профессор. - Но для этого надо сначала изучить греческий, латинский, итальянский, испанский, португальский, немецкий и французский.

Поскольку времени у меня было мало, я успел выучить только одну фразу: "Я говорю по-английски". Да и то - по-русски.

Что касается других языков, то я довольно свободно говорил по-французски. Хоть и не понимал, что говорю.

Вообще, изучение языков мне давалось всегда легко, особенно на ранней стадии, благодаря некоторым закономерностям, которые я заметил в произношении. Я заметил, что каждый язык что-то напомиает:

Английский - жевательную резинку.

Испанский - дуэль на рапирах.

Французский - полоскание горла. И носа.

Немецкий - марширующих солдат.

Польский - жарющуюся картошку.

Арабский - кашель.

Китайский - мяуканье.

Японский - сюсюканье с ребенком.

А русский - не напоминает ничего. Свой язык - как воздух: не замечаешь, какой он, потому что только им и дышишь.

В Дании с вами говорят на том языке, на каком вам удобней. Каждый датчанин знает несколько языков: английский, немецкий, датский и остальные скандинавские - обязательно. Некоторые знают французский. Плюс для разнообразия - итальянский или испанский. Ну, и для развлечения какой-нибудь экзотический: например, русский.

- Вы говорите по-немецки? - спрашивают они меня по-немецки.

- Чего? - отвечаю я.

- По-немецки говорите? - спрашивают они по-английски.

- Ась?

- По-немецки могешь? - спрашивают они уже по-русски.

- А, по-немецки! - восклицаю я на ломаном русском. - Я, я! Я учил немецкий в школе номер пятьсот пятнадцать и могу говорить по-немецки с любым, кто учил его в той же школе.

* * *

Перед поездкой в Данию мне велели заполнить анкету. В графе "Были ли вы за границей и, если были, то где?" я написал: "Нет", - и перечислил страны, в которых не был. То есть все страны мира.

* * *

За границу я поехал не для того, чтобы лучше узнать их, а для того, чтобы лучше узнать нас.

В одном поезде со мной в Данию ехала группа ленинградских школьников. Они ехали аж на неделю, а я - только на 6 дней. Поэтому каждому школьнику обменяли по 28 рублей, а мне - только 24.

Не удивительно, что иностранцы о нас говорят: "Русский человек - самый культурный. Всегда скажет "спасибо" вместо того, чтобы заплатить деньгами".

Конечно, и у них есть свои проблемы. Например - где лучше провести отпуск: в Монако или на Гавайских островах? Или - что подарить жене? Потому что у нее все есть. И даже больше, чем думает муж.

На финской границе в вагон входит служащий: "Валюта, порнография, наркотики, водка?.."

"Нет, чашечку кофе, пожалуйста", - шутит сидящая рядом со мной дама.

Действительно, зачем нам их наркотики, когда у нас вся пища - наркотики?!

После проверки мы вздохнули и, облегченные (наполовину), двинулись дальше.

Пейзаж за окном не изменился. Изменилось только его название.

Проглядели Финляндию.

Проспали Швецию.

Проснулись в Дании.

* * *

Почти все датчане - тонкие и длинные. Это мы растем вширь, а они растут вверх. Чем больше у человека денег, тем менее калорийную пищу он ест.

Помню, я спросил у польского крестьянина:

- Почему вы так много выращиваете картошки?

Он ответил:

- Чтобы и мужику было, с кого драть шкуру!

На дверях комиссионного магазина в Копенгагене я увидел табличку: "Русские и польские вещи не принимаются".

Но это не страшно. Главное - чтобы можно было купить. А купить можно все, что хочешь. В отличие от наших магазинов, где покупаешь то, что есть. Говорят, когда Маргарет Тэтчер посетила один из наших магазинов, она удивилась, почему такая жуткая очередь. "Сапоги выбросили", - объяснили ей. Тэтчер взглянула на эти сапоги и сказала: "У нас такие тоже выбрасывают".

Они нас не понимают. Даже если мы говорим на их языке

В Копенгагене я жил на квартире мэра. О том, что Том мэр, я узнал только через несколько дней. На приеме в мэрии.

Небритый, в джинсах, тридцати лет, любитель рок-музыки, на работу ездит на велосипеде. Не знаю, сопровождает ли его кортеж полицейских на самокатах со звонками и сиренами, но в мэрии Тома охраняет полиция. Но только в мэрии.

Вообще большинство жителей Копенгагена ездит на велосипедах, хотя все обочины забиты машинами. Но на машинах, как правило, ездят только за границу или в пригород *.

- Зачем загрязнять свой город?

И конечно, воздух в Копенгагене - как в лесу. Вдобавок на всех машинах - фильтры. Если бы наша машина появилась в Копенгагене, ее водителя сразу бы оштрафовали за отравление окружающей среды. Или загнули бы выхлопную трубу в салон.

Часть своей зарплаты Том жертвует на благотворительные нужды. Хотя он не миллионер. Он социалист. Оказывается, Дания - не капиталистическая страна, а социалистическая.

- Мы строим социализм, - скромно говорит Том.

- А мы - коммунизм, - гордо говорю я. - Мы по мелочам не разбрасываемся. Строить - так строить! Если не получится, скажем: так мы ж не что-нибудь строили, а коммунизм!

И сроки - соответственно. И затраты.

Чем умней пророк, тем дальше он смотрит. Легче предсказать то, что будет через сто лет, чем то, что будет завтра.

* * *

Как строят они - я не видел. Я видел, как они ремонтируют. Здание накрывается мешком, и ни один датский кирпич не упадет ни на одну датскую голову. А если и упадет, то не разобьется. В отличие от наших кирпичей, которые не такие твердые, как наши головы.

Как строят у нас? Сначала делают лозунг: - "Стройка века". А из отходов - все остальное.

Каждая наша стройка - это битва. А наши строители - это бойцы стройотрядов. И что интересно, в этой битве мы всегда побеждаем, а стройка всегда проигрывает.

А ремонтируют у нас еще дольше, чем строят. Это такой закон: чем быстрей строят, тем дольше ремонтируют. У нас главное - быстрей сдать объект. До того, как он рухнет.

Но невозможно построить пятый этаж, если нет четвертого.