Покупатели поневоле

— Не работает, — кротко сказал Фарисхольм. — В головке обнаружились раковины, отломалась кромка соединительного фланца..

— Черт… — выругался Хенгболд поморщившись. — Почему же вы не послали им рекламации?

— Я давал уже три телеграммы, — вздохнул Фарисхольм. — Кроме трещины в головке, обнаружилась еще недостача двух сложных деталей.

— Вы с ума сошли! — воскликнул Хенгболд испуганно. — Нам этот пресс нужен дозарезу!

— Ничего нельзя сделать, — все так же кротко продолжал Фарисхольм. — Это поставки по фонду американской помощи. Американские фирмы знают, что мы все равно должны брать все, что нам пришлют. Поставки оплачиваются авансом из особого правительственного счета. Никому нет дела до наших рекламаций.

— Чорт возьми' — забеспокоился Хенгболд. — Как же быть?

Он мгновенно оценил обстановку и теперь лихорадочно искал выхода из положения. Фарисхольм безучастно пожал плечами.

— До прошлого года такие пресс-фильтры выпускала фирма «Тимзи и Кº» в Осло. Но за отсутствием сбыта, она закрылась.

— Да, да, припоминаю, — все так же лихорадочно соображая, отозвался Хенгболд. — Естественно: она не выдержала конкуренции.

— Не совсем так, — поправил его Фарисхольм. — Просто все заказы на фильтр-прессы были включены в счет обязательных поставок из Америки.

— Чорт возьми, как же нам быть? — повторил свой вопрос Хенгболд. — Может быть…

Он осекся, сам испугавшись своих мыслей.

— Да, можно было купить фильтр-пресс в Чехословакии, — как бы читая его мысли, сказал Фарисхольм. — Но что скажут американцы? Их конгресс запретил поставки из Чехословакии. Вообще же лучшие фильтр-прессы сейчас выпускают в Ленинграде. — Он вздохнул с грустью… — Два дня пути…

Хенгболд прищурился. Фарисхольм опустил глаза и с преувеличенным интересом стал рассматривать свои ногти.

Воцарилось молчание. Хенгболд встал и, злобно откатив кресло, начал расхаживать по кабинету.

— Неужели ничего нельзя придумать? — сказал он наконец. В голосе его уже не было прежней уверенности, с какой он только что излагал свой заманчивый план.

— Что же придумаешь? — кротко заметил Фарисхольм. — Разве только дать еще одну телеграмму…

Хенгболд безнадежно махнул рукой. Он не любил нереальных предложений.

— Сволочи! — вдруг сказал он убежденно, как бы подытоживая свои размышления. — Конечно, они знают, что делают!

Фарисхольм искоса бросил удивленный, но настороженный взгляд на собеседника. Это было нечто новое в политическом кредо господина Хенгболда.

— Возможно, они просто перегружены собственной программой вооружений, — примирительно сказал он.

Фарисхольм был осторожным человеком.

— Бросьте вы их защищать! — злобно заорал Хенгбольд. — Я-то знаю их лучше, чем вы… Сволочи и мародеры! Прислали нам бракованный пресс, а сами теперь перехватят заказ… — Можете быть уверены: они раньше нас узнают о намерениях нашего правительства. — Он криво усмехнулся. — И за меньшие деньги…

Бессильная злоба исказила его лицо. Фарисхольм, не меньше Хенгболда заинтересованный в выгодном заказе, все-таки не столь тяжело переживал разочарование. Он даже почувствовал некоторое превосходство над компаньоном.

— Не надо огорчаться, старина, — сказал он Хенгболду тоном, которым не обращался к нему уже много лет. — Не только мы страдаем от американских поставок. Вот, смотрите, что пишет «Кемикал инжиниринг».

И Фарисхольм протянул компаньону пестрый журнал.

Хенгболд молча прочитал злополучную заметку. Он ничего не сказал. Достаточно ему было своих неприятностей… Но потом, бросив еще раз рассеянный взгляд на страницу со столь подозрительной подписью «Ф», он что-то сообразил. Фарисхольм, напряженно следивший за выражением его лица, вдруг мучительно покраснел…

— Ерунда! — наконец сказал Хенгболд сухо. — Ваши литературные упражнения не меняют дела…

Фарисхольм покраснел еще гуще.

— Не понимаю, о каких… литературных упражнениях… вы говорите? — начал он, не зная еще, как себя вести.

— Я полагаю, что вы написали все это не просто так, чтобы поворчать? — грубовато спросил Хенгболд. — Очевидно, вами руководили интересы фирмы?

— Да… нет… — замялся Фарисхольм. — Я не…

— Бросьте, Йенс! — просто сказал Хенгболд. — Я понимаю, что вы хотели заставить их выполнить рекламацию… Но…

Он вдруг нахмурился, и лицо его приняло обычное надменное выражение:

— Но получилось глупо и бестактно по отношению к нашим… заморским друзьям.

Фарисхольм содрогнулся. Он мысленно обругал себя за опрометчивый поступок и опять стал рассматривать свои ногти.

Пауза была бы еще более мучительной, если бы в комнату не вошла фрекен Ингер, секретарь, и не положила на стол свежий номер «Вечернего телеграфа».

Хенгболд развернул газету, пробежал глазами заголовки и хотел уже было отложить в сторону, как вдруг его внимание привлекла небольшая информация в разделе «Приезды и отъезды». Он впился в нее глазами, и, по мере того как он читал, Фарисхольм все больше и больше укреплялся в мысли, что сейчас произойдет скандал: затылок партнера начал краснеть.

— Так! — зловеще сказал Хенгболд, оторвавшись, наконец, от газеты. — Оказывается. вы были правы…

Он протянул «Вечерний телеграф» Фарисхольму.

Преодолевая волнение, тот быстро прочитал заметку. В ней сообщалось, что возвратившийся утром на родину глава фирмы «Мориссен и сын», господин Мориссен-старший, вкратце рассказал корреспонденту о некоторых выгодных сделках, заключенных им во время Экономического совещания в Москве. В частности, указывалось, что на том же пароходе, который доставил удачливого предпринимателя в порт, прибыли закупленные им в Ленинграде станки и пресс-фильтры, которые…

Дальше Фарисхольм уже не читал, а лишь со смешанным чувством испуга, укора и разочарования посмотрел на компаньона.

Хенгболд сидел молча, уставившись взглядом в одну точку. Трудно сказать, какие мысли пробегали на этот раз в голове старшего партнера фирмы «Хенгболд, Фарисхольм и Кº». Но когда он встал, собираясь уходить, по лицу его было ясно, что в качестве материала для очередного номера юмористического журнала эти мысли никак не годятся…

Уходя, Хенгболд счел полезным протянуть на прощанье руку своему политически невыдержанному компаньону.

— До завтра, — сказал Хенгболд глухо и отвернулся. — Подумайте все-таки об этом деле за ночь… Может быть, можно еще что-нибудь предпринять…

— Да, да! — поспешно ответил Фарисхольм, даже не усмехнувшись, И лишь когда Хенгболд был уже далеко за дверью, добавил: — Хэлло, мистер… Вот тебе и о’кэй!

Это была единственная вольность, которую он себе позволил по отношению к своему несколько расстроенному старшему компаньону. Затем он подошел к окну и невесело посмотрел на сильно потемневшую дымку горизонта.

Окно кабинета выходили прямо на запад.