Дорога в Гандольфо

ашюта, прямиком в тарелку со спагетти!

И тут раздался еще один звук. Тревожный. С вершины холма. Опять со стороны дороги.

Капитаны и турки замерли.

Хаукинз вертел головой, оглядываясь по сторонам и устремляя то и дело свой взгляд в сторону Аппиевой дороги.

Папа Франциск произнес лишь одно слово:

- Карабинеры.

Издали донеслось завывание полицейских сирен. Машины быстро приближались.

- Проклятье! Как это могло случиться, черт возьми?.. Сэм, это твоя работа?

- Боже мой, конечно, нет! Я ничего такого не делал... Да и не хотел, чтобы...

- Думаю, вы просчитались, синьоры, - произнес мягко папа.

- Что?.. В чем просчитались?

- Наш кортеж должен был остановиться возле маленькой, или, лучше сказать, не такой уж большой, деревушки Тускабондо. Всего лишь в миле отсюда.

- Господи!

- Бог милосерден, синьор генерал.

- Эти болваны, черт бы их всех побрал, прочешут холмы и поля!

- И возьмут под наблюдение воздух, генерал! - возбужденно воскликнул капитан Оранж. - У карабинеров целая армада вертолетов! Они могут обложить все небо!

- Господи!

- Слава тебе, Санта Мария! Слава Господу Богу! Только во Всевышнем спасение, генерал!

- Я уже сказал вам: заткнитесь!.. Капитаны, выньте ваши карты! Быстрее!.. Гри и Блю, прошу вас оценить маршруты отхода Е-восемь и Е-двенадцать. Другие маршруты хотя и короче, но более опасны. Даю минуту на размышление!.. Оранж и Вер, приведите сюда Фрескобальди. А сами присоединяйтесь к остальным!.. Сэм, оставайся здесь!

Вой полицейских сирен становился все громче. Казалось, что он уже раздается совсем рядом, у ответвления от Аппиевой дороги объездного пути. Фрескобальди, повиснув на могучих руках Маккензи, громко запел.

- Синьор, вы дали слово генерала, - промолвил Джиованни Бомбалини, шагнув к Хаукинзу. - Вы казались мне искренним.

- Что?.. Да-да, конечно. Вы не так уж отличаетесь от меня, как я подозреваю. Руководить людьми - дело весьма ответственное.

- Разумеется. И честность - одно из главных проявлений чувства ответственности. - Папа бросил взор на неподвижные тела людей из своего кортежа, лежавшие на траве в свободных позах, и, убедившись, что никому из его спутников не было нанесено никаких физических повреждений, добавил: - Понятно, так же как и сострадание к ближним своим.

Хаукинз почти не слушал его. Он поддерживал на руках Фрескобальди, не спускал настороженного взгляда с Сэма Дивероу и наблюдал за капитанами Гри и Блю, занятыми окончательной рекогносцировкой по карте.

- О чем вы? - спросил он рассеянно папу.

- Вы говорили, что не намереваетесь причинять какой-либо вред ни мне, ни моим людям.

- Конечно, нет. Кто даст хороший выкуп за ваш труп? Разве что ваши люди...

- А Фрескобальди, оказывается, силен как вол, - проговорил папа скорее для себя, чем для Маккензи, разглядывая почти невменяемого певца. - Он всегда был таким... Синьор генерал, раз я обещал, значит, поеду с вами без всякого сопротивления, а возможно, даже и в чем-то