Два соседа(СИ)

Царь никогда не был робким. Но теперь, шагая по этому замку, он чувствовал, как ноги его становятся ватными. Он ощущал, как все его тело дрожит мелкой дрожью. Внутри все сжалось в холодный ком.

Наконец, Несмеян подошел к высоким дубовым дверям. Чтобы распахнуть их, требовалось немало усилий. Но Карпий сам устроил это, чтобы держать в форме не только свое тело, но и тела слуг. Войдя в небольшой, но шумный зал, Несмеян удивился обстановке. Она напоминала его собственный рабочий кабинет. Минимум роскоши. Все обставлено аккуратно и приспособлено для изнурительной работы и правильного отдыха ума.

В кресле, стоявшем у высокого стрельчатого окна, сидел неслегка раздобревший, седой мужчина. Его коротко стриженые волосы контрастировали с лохматой, густой бородой, спускавшейся на грудь. Но несмотря на тучность, Карпий казался крепким и могучим, словно вековой дуб. Увидев входящего, мужчина резко привстал. Вот уж Несмеяна-то он точно не ожидал тут увидеть. Они предпочитали не общаться со дня похорон их матери.

- Брат? - удивленно, и как-то сдавленно проговорил хозяин замка.

- Привет брат, - не менее сдавленно произнес Несмеян, ощущая какое-то похолодение внутри. Этот крепкий, мощный пожилой человек нисколько не был похож на человека, который когда-то устроил концерт после похорон матери. И вот, зачем именно был устроен этот концерт, Неплак и пришел узнать.

- Давно не виделись, - произнес он, ощущая какой-то холод внутри.

- Это да, - ответил Карпий точно так же холодно. - За то прекрасно помню, почему мы видеться перестали.

- Помнишь? - Вопрос царя был риторическим. - А вспомни, почему вы все, моя семья, начинали смешить меня, стоило лишь мне заплакать?

Несмеян спросил без обиняков. Но и обид в голосе не показал. Только нужда в информации и не более.

- Отцу одна гадалка нагадала, что если ты познаешь настоящее страдание еще в раннем возрасте, то страну ждут большие беды. Вот батюшка и постановил нам, чтобы от расстройств твоих всякий раз тебя отвлекали. Но мы и без этого не хотели, чтобы ты страдал. Каждый в нашей семье любил тебя.

- Только от ваших попыток начинало казаться, что вы меня дразните. - Никаких обвиняющих интонаций в голосе Несмеяна по-прежнему не было.

Карпий вдруг осел в кресло, словно ноги внезапно отказали ему. В его глазах словно мелькнуло какое-то прозрение.

- Вот об этом-то мы и не подумали, брат. - тяжело вздохнул он. Голос Карпия дрогнул. - Нам как-то не пришло даже в голову, что именно от наших попыток тебя веселить ты страдаешь больше всего.

- Да, вы не давали мне быть искренним. Самим собой. От этого было еще горше. Но этот твой концерт стал последней каплей. - Несмеян ощутил, как дрожит его собственный голос.

Карпий кивнул. Он прекрасно помнил, какое горе было в глазах его брата. Он прекрасно помнил, какое горе снедало и его самого в тот момент. Фарс, который царил в замке в тот момент, когда десятилетний парнишка вбежал в главную залу дорого обошелся всей стране.

- Прости, брат. - склонил Карпий голову. - Мы хотели сберечь, или хотя бы отвлечь тебя от страданий, но не знали, как. Когда не стало мамы...

Карпий на мгновение словно задохнулся. А потом Несмеян разглядел, как из глаз старшего брата, прямо на блестящие латные пластины ног, капают самые настоящие слезы.

- Нам всем тогда было горько, брат. - Карпий продолжал говорить ровно, но слезы капали. Несмеян ощутил, как к горлу подкатывает комок. - Чего мы не хотели, так это, чтобы ты страдал, как и мы.

- Именно это и было для меня горше всех страданий. - Ответил царь. Он тоже рыдал, уже не стесняясь слез. - Чем больше вы меня веселили, тем больнее мне было. Как будто вы не замечаете, что я чувствую. Словно вы отказываете мне в праве быть человеком. Веселиться и грустить. Смеяться и заливаться слезами. Словно какая-то часть меня вам совсем не нравится. Знал бы ты, брат, КАК я разозлился в тот день.

Карпий кивнул. Ему казалось, что к тому моменту он уже повидал все. Но челюсть, сломанная рукой десятилетнего парнишки, была лишь первым ударом по самоуверенности юноши двадцати пяти лет. Вернувшийся из отъездов отец устроил Карпию такой нагоняй, что тот не на шутку испугался.

- Но это, как оказалось, еще цветочки. Хуже всего стало, когда я узнал, что ты, брат, запретил людям веселиться. Как будто это была твоя месть за то, что тебе отказали в праве на грусть. Лишь тогда я понял, как плохо мы тебе сделали. Я так же видел, какие законы принимаешь ты. Как ты стараешься помочь людям, которых обрек на страдания. Только прожив свою жизнь, брат. Увидев тебя и твои поступки, я понял, что ты страдаешь до сих пор. И вместе с тобой страдал и я, брат. Потому что это моя вина.

Карпий встал из кресла и, неожиданно, опустился на колени, склонившись в покаянном поклоне.

- Прости брат. Нет. Простите, Ваше Величество, за все страдания, которые мы причинили Вам. И за все страдания, которые, через Вас, причинили мы народу.

Страдание в голосе Карпия прорвалось, как река через треснувшую плотину. Несмеян слышал искренние ноты боли. И его сердце само отозвалось. Он шагнул к стоявшему на коленях брату, опустился на колени напротив него, и положил ему руку на плечо.

- Каким бы я ни был правителем... - Несмеян запнулся, сглатывая слезы, - Как бы не злился я на тебя, Карпий, но ты мой брат. И прощать тебя, или ненавидеть, я буду тебя, как брата. Как брата прошу, встань. Подними голову и посмотри мне в глаза.

Карпий вздрогнул. Но просьбу брата исполнил. Глаза в глаза. Каждый видит боль и страдания, терзающие другого. Все, что все эти годы было надежно укрыто в сердце каждого из братьев, теперь явно видно им. Отзывается в их душах. Ищет свой выход. Свою возможность быть высказанным. Наконец, Карпий опустил глаза.

- Прости, брат. - Произнес он еще раз. В его голосе не было ни грамма фальши. Но и на прощение он не надеялся. Однако, Несмеян, внезапно, резко приблизился к нему, и обнял брата. У Карпия аж дыхание сперло от неожиданности.

- Прощаю, брат, - рыдая произнес Несмеян. - Насколько могу сейчас - прощаю. Я понял теперь, что страдал не я один, а вы все. Я понял, что вы хотели защитить меня от боли. Теперь я смогу найти силы, чтобы простить всех. Чтобы простить полностью.

Внезапно за спиной Несмеяна засветился жемчужным светом овал магического портала. Это Харистарх, ощутив настроение беседы, произнес свое заклинание.

- Мне пора, брат. - Произнес Несмеян, ощущая, как стал легче тяжелый камень, который давил на его сердце. - Но я не забуду тебя. И ты не забывай. Я обязательно напишу тебе, как вернусь в столицу. Приезжай.

- Приеду, брат. - Твердо ответил Карпий. - Приеду.

Наконец, братья разняли объятия и каждый отправился навстречу своим делам. Несмеян, все еще обливаясь слезами, на встречу с Харистархом.

Карпий снова сел в свое кресло. Он сидел и удивлялся переменам, происходящим с ним. Как в душе растворялась какая-то жесткая корка. Как тяжесть, сковавшая его в тот момент, когда он увидел горькие слезы брата, зашедшего в полный веселящихся людей зал, начала потихоньку таять. Даже дышать стало легче. Восходящее солнце нового дня принесло, наконец, надежду.

Зачем смеются люди?

Неплак сидел за круглым столом в замке своего дворца. Это был главный зал для собраний. А вокруг него собрались его братья и сестры. Те из них, кто оказался достаточно смел или безумен, чтобы остаться в королевстве. И достаточно умен, чтобы дожить свободным до этой встречи. Все же, нрав короля с годами стал весьма крут.

Неплак обводил глазами этих людей. Он вспоминал каждого из них. Он, словно бы наяву видел эти лица смеющимися. Смеющимися над ним. Как объяснил ему волшебник, большая часть злости и обиды его строились на том, что Неплак не знал, почему над ним смеялись на самом деле. И, хотя, при этом до него долетали обрывки фраз, что он, дескать, рёва, что он плачет, как девчонка, но на деле, он не понимал, зачем они делают так.