Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)

Но раздумья Джекобса были прерваны неожиданным появлением его помощника.

- Мистер Джекобс, на проводе президент США...

- Что вы сказали?..

- Президент хочет c вами говорить.

Стерлядь вздохнул, машинально вытер пот со лба и взял трубку.

- Господин Джекобс?

- Да, господин президент...

- Вам было поручено выяснить смысл последних радиограмм русских.

- Да, господин президент...

- Вы на пути к разгадке?

- Да, господин президент...

- Вы думаете это серьезно?

- Да, господин президент... - Джекобс еще раз вытер пот со лба.

- Что вы заладили одно и то же? И вообще, вы там в своем уме?

- Да, господин президент...

- Да катитесь вы к черту! - сказал Дуайт Эйзенхауэр и повесил трубку.

- Да, господин президент, - сказал Джекобс и тоже повесил трубку.

Тридцать минут шеф отдела дешифровки сидел в оцепенении. Он второй раз разговаривал c президентом США и никак не мог овладеть собой. Кроме слов "Да, господин президент..." при звонках подобного рода он говорить не мог. Это его сильно удручало, и он каждый раз проклинал себя за это. И поэтому, когда снова вошел его помощник, взгляд Джекобса не предвещал ничего хорошего, а правая рука как-то произвольно сжалась в кулак. Джекобс встал, подошел к своему помощнику и врезал ему поддых. Парень взвыл и упал.

Через минуту Джекобс подошел к неподвижно лежащему телу и вылил на него графин воды. Когда тело очнулось, шеф отдела спросил:

- Ну, что там еще?

- Новая шифровка русских, - простонало тело, протягивая Джекобсу листок бумаги.

- Можете идти!

- Слушаюсь!

Джекобс сел за свой рабочий стол, закурил сигару и прочитал следующее послание Центра Штирлицу:

"Алекс - Юстасу.

1. Юстас, мало того, что вы - осел, вы еще и полный идиот. И это после стольких лет работы в разведке. Да вы представляете себе, что вы натворили?! Вы - дебил! Объявляем вам строгий выговор c лишением месячного пайка, а именно тушенки.

2. Продолжайте работать по новому заданию.

3. Местонахождение Бормана пока неизвестно.

4. После выполнения задания, вам надлежит явиться в Москву. C вами хочет поговорить Первый секретарь ЦК КПСC Никита Сергеевич Хрущев. (Кастетов c собой не брать!)

5. Первый очень недоволен теми эпитетами, которые вы послали ему в своих трех последних шифровках.

Подписал за пьяного Алекса - Брежнев".

Джекобс потерял сознание и упал под стол, где и пролежал до утра, несмотря на то, что ему вновь звонил президент.

Прочитав послание Центра, Штирлиц решил отдохнуть и прогуляться по Нью-йоркскими улицам. Он в третий раз подошел к газетному киоску и попросил свежий номер "Правды". Киоскер агент ЦРУ решился, наконец, спросить:

- Товарищ Исаев, вы третий раз смотрите газету и не покупаете ее. Почему?

Ни один мускул не дрогнул на лице легендарного разведчика. Пронзив своим коварным взглядом киоскера, он загадочно сказал:

- Я ищу некролог.

- Но некрологи же печатаются на последней странице.

- Тот некролог, который я ищу, будет на первой.

- Вы ждете смерти Хрущева?

Штирлиц не ответил, загадочно улыбнулся, снова отдал газету и ушел.

...В Нью-Йорке no-прежнему шел дождь, а в Москве дул холодный ветер, на Волге стояла прекрасная погода, на Дону тоже было все нормально, на берегах Лимпопо на солнышке грелись очаровательные крокодильчики, на Миссисипи дул легкий речной ветерок, в Австралии аборигены готовились ко сну, в Бразилии дикие обезьяны вообще ничего не делали, в Китае рыбаки сетями вылавливали вкусненькую рыбку, в Антарктиде шло очередное заседание троцкистско-зиновьевского блока, и лишь советский лидер находился в состоянии высшей степени нетрезвости...

ГЛАВА 7. ЧЕГО НЕ МОЖЕТ УРУГВАЙСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

"Все бред, немыслимая никчемность и паразитарное осуществление конфиденциальной хаотичности социальной пошлости. Высшая степень идиотии - есть прагматическая необустроенность диалектики и ее связь c классами. Чистота - есть продукт дезинтарной антисанитарии марксистско-ленинской философии. А что есть деньги? Хрен без палочки! Что есть мысль? Одухотворенная чистота поноса без счастья! Построение здания смесь бетона, слизи и грязи! Люди, жалкие людишки - бред. Все бред, и только бред" - размышлял Мартин Рейхстагович, прося милостыню, сидя у мавзолея на Красной площади.

Только здесь мелкий пакостник наконец понял разницу между рублем и долларом. Только здесь, он наконец ощутил разницу между ударом по левой щеке правым кулаком и ударом по правой щеке левым.

Люди шли и шли... Бывшая кепочка рейхсляйтера была наполнена жалкими пятаками и дорогими центами. Никто не обращал на него внимания. И все было бы хорошо, если бы Борман не решился закурить. Он забыл прочитать, висевший у ГУМа плакат c надписью:

На Красной площади не курят!

Борман закурил сигарету, вдохнул легкий ее аромат и даже не заметил, как получил поддых от мощного парня - агента КГБ, маячившего у него под глазами третий час.

- Ты что, скотина, по-русски читать не умеешь?

- А в чем, собственно говоря, дело? - спросил удивленный Борман.

- Он еще и спрашивает! - сказал не менее удивленный агент КГБ и влепил очередную затрещину.

- Вы не имеете права! - запищал Борман.

- Имею, - сказал агент и мастерски врезал ногой в пах по-прежнему недоумевающему Борману.

- Да за что же, черт вас возьми?!

Агент КГБ, он же полковник срочной службы Григорий Мордобитов сделал довольную гримасу и надел на правую руку перчатку, предварительно вложив туда свинцовый кастет.

Борман видел все это и понял, что дело принимает серьезный оборот. Видели это и ротозеи, слоняющиеся по Красной площади, и молодые влюбленные парочки, зашедшие сюда, поглазеть на Ульянова-Ленина, и пенсионеры, и школьники, и студенты, и члены национальной Лиги Советского Союза "Ленин - не импотент, а просто больной человек!", и даже агенты ЦРУ, Великобритании, Франции, Германии, молодой еще тогда Республики Зимбабве и других разведок. Видел это и Юрий Алексеевич Гагарин. Все они собрались вокруг Бормана и ждали занимательного представления. Полковник Мордобитов не заставил себя ждать. Очередной удар он решил нанести в область, чуть ниже пояса. Борман взвыл и принялся материться на немецком языке. Мордобитов не знал немецкого языка, но его обучали в школе КГБ, где привили ненависть ко всем чуждым языкам, и поэтому, немного подумав, он повторно нанес удар в то же место. В толпе послышались радостные рукоплескания. Кто-то, очень порядочный на вид подошел к Мордобитову и крепко, no-товарищески, пожал ему руку, похлопав его по щеке и сказав:

- Вот такие мальчики восславят нашу Родину!

Видя такую поддержку, Мордобитов зажал жалкое горло Бормана в своих руках и принялся душить его. Изрыгая пену, Борман кричал:

- Помилосердствуйте, соотечественники!

Германские агенты молча стояли и не могли ничего сделать.

Гришка Мордобитов еще c детства был далеко не глупым парнем и решил отпустить несчастного, так как мог его задушить до смерти, и тем самым оградить себя от удовольствия издеваться над ним дальше. Положив несчастного лицом вниз, он врезал ему по почкам c двух сторон...

Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы в Кремле не открылась форточка и из нее не высунулась кричавшая лысая голова:

- Товарищи, дорогие мои, ну разве ж можно так?! По почкам же это очень больно! Надо просто, по морде, по морде и по-жестче!

Все были удивлены, узнав в кричавшем, Никиту Сергеевича Хрущева.

- А кого бьем? - спросила голова.

- Он курил на Красной площади, - крикнули из толпы.

- Так дайте ему еще и приведите ко мне на допрос.

- Слушаюсь, товарищ Первый секретарь! - сказал Григорий Мордобитов и мощным ударом в нижнюю челюсть заставил несчастного Бормана встать на колени.