Признания Адриана Моула

разговоров, которыми так увлекаются современные женщины. Они сыпали словечками вроде “нераскрытый”, “потенциал” и “идентичность”. Пандора стрекотала про “окружающую среду”, “социальную экономику” и “шовинизм”. Я вынул пижаму из ящика комода, сигнализируя тем самым, что их разговор меня утомил, но ни та ни другая не поняла намека, и мне пришлось переодеться в ванной. Когда я вернулся в комнату, она была полна дыма от французских сигарет, а дамы взахлеб трепались об Общем рынке и относительности каких-то “молочных квот”.

Я попытался переждать, наводя порядок на столе и складывая одежду, но они продолжали трещать, сидя по разные стороны на моей кровати, даже когда я улегся в постель. Когда же они добрались до крылатых ракет, я был вынужден вмешаться и попросить всеобщего разоружения, мира и покоя.

К счастью, пес ввязался в драку с шайкой уличных собак и матери пришлось разнимать представителей собачьей породы, орудуя шваброй. Я воспользовался возможностью пообщаться с Пандорой.

– Пока вы с моей матерью болтали о всяких пустяках, я формулировал весьма важные идеи. Я решил встряхнуть все общество.

– Хочешь устроить вечеринку? Новогодний маскарад? – оживилась Пандора.

– Нет! – заорал я. – Я хочу основать политическую партию... ну, скорее, движение. Оно будет называться Движением Моула, членский взнос – 2 фунта в год.

Пандора поинтересовалась, что она получит за два фунта в год.

– Дискуссии на самые волнующие темы, стимуляцию – как творческую, так и разную другую... в общем, много всего, – ответил я.

Она хотела еще о чем-то спросить, но я закрыл глаза и притворился спящим. В моих ушах звучал мерный стук ее тяжелых ботинок, когда она на цыпочках шла к двери и спускалась по лестнице. Вот так родилось Движение Моула.

На следующее утро я проснулся с эпической поэмой в голове, она буквально рвалась из мозгов на волю. Даже не почистив зубы, я сел за стол и принялся лихорадочно писать. Прервался я лишь раз, когда пришел книготорговец. Но я отказался от энциклопедий, которые он пытался мне всучить, и вернулся к столу. Поэма была закончена в 11.35 утра по Гринвичскому времени. Вот она.

А. Моул

ПРИЕМ У НАРОДНЫХ МАСС
Еда дымилась на столе,Напитки стыли в баре,Печенье и огурчикиПоэтов поджидали.Артисты обещали быть,Флейтисты, трубачи,А пианисты ехалиС шарлоткой из печи.Писатели спешилиИз тихих уголков,Лихие репортерыБрели среди песков.Народ стоял навытяжкуПеред гостиной зевом,Которое влекло к себе,Как юной девы чрево.Однако не посмел никтоПереступить порогИз страха, что обрушитсяНа них зловредный рок.Держались. Подустали.Уселись на полу.В пословицы-загадкиЗатеяли игру.И песню затянули,И бодро встали в круг.Но стихли, засмущавшись:“Они вот-вот придут”.Актеры, музыканты,Артисты, и поэты,И те, что пишут книгиНа разные сюжеты,Под вечер позвонили:Они не успевают,У них забот немерено,С министром выпивают.Огурчики не схрумканы,Печенье не раскрошено,“Шабли” не откупорено,Пирожное не скушано.Но массы честно ждалиСто миллионов днейИ пьесы сочиняли,Чтоб