Двадцать минут

АЛЕКСЕЙ НАГЕЛЬ

ДВАДЦАТЬ МИНУТ

До конца смены оставалось полчаса. Я быстро закрепил заготовку и включил подачу. Станок плавно подвел резец к вращающейся болванке, мягко вошел в металл, отбрасывая в сторону тоненькую струйку сверкающей стружки. У меня было пять минут свободного времени, и я отошел в сторону, чтобы поболтать о том, о сем с Михалычем.

Станки на нашем заводе были допотопные, поэтому здесь все еще не могли обойтись без людей. Все остальные предприятия давно уже перешли на прямое изготовление деталей. В чем заключался этот процесс, я не имел ни малейшего представления, знал только, что любая мелочь делалась без механической обработки. Конечно, этим методом пользовались уже не первое десятилетие, особенно в секретных лабораториях, а вот настоящей массовости удалось добиться только в конце прошлого века.

И наш завод был единственным исключением из правил. Лет тридцать назад его даже хотели закрыть - плохая, мол, техника безопасности, низкая производительность труда и прочее. А потом оставили в покое, сделали из него своего рода работающий музей. "Завод прошлого века" называется. Выпускаем детали для музейных и коллекционных экспонатов кто-то же должен этим заниматься. Кроме того, посетители...

-Эй, дамочка! А где ваш шлем?- я выразительно постучал себя по голове.- Смотрите, упадет что-нибудь на голову - будет очень больно. Ах, вы застрахованы?! А все равно будет больно. И еще как!

Женщина только хихикнула и тряхнула своей рыжей гривой. Понимаю, не хочет помять свою прическу. Ну что с такими делать - словом их не проймешь, а технику безопасности надо соблюдать. Выглядит это, конечно, театрально, но что поделаешь...

Не успела она отвернуться, как мне на голову свалился здоровенный кусок штукатурки. Ударившись о шлем, штукатурка разлетелась белыми брызгами в разные стороны. Кусочек был, пожалуй, весом с килограмм. Надеюсь, хоть это на нее подействует.

-Ну, что я вам говорил! А вы мне не верили,- как ни в чем не бывало обратился я к посетительнице,- завод у нас старый, случиться может всякое. Да вас, ведь, и на входе предупреждали...

Но та уже выхватила каску из рук экскурсовода и быстро натянула себе на голову. Давно бы так. Случись с ней что, спросят с начальника цеха, а он-то тут при чем? За глупость посетителей почему-то всегда должны мы отдуваться, вот и приходится следить за этой пестрой толпой, вооруженной дешевыми цифровыми камерами, чтоб в станок не залезли или еще какую-нибудь глупость не сморозили. Древние машины не различают, где человек, а где металл. Вжикнет по рукам и...

-Ну и везучий же ты,- с хитрецой сказал Михалыч,- открой секрет, как тебе это удается? -Что именно?- переспросил я недоуменно. -Вот эти фокусы со штукатуркой. И прошлый раз - с куском кирпича. -Можно подумать, на тебя ничего не падает,- возмутился я. -Падать-то падает, но чтобы вот так - как нельзя кстати, такого со мной еще не случалось.

-Михалыч, ты умеешь хранить тайны?- спросил я его зловеще. -Угу. -Так вот, я на самом деле не совсем обычный человек. -А кто же ты? -Я - феномен природы! -Скажешь тоже - феномен... -Вот, смотри,- я вынул из кармана монету,- сейчас будет "орел"!

Я подбросил монетку в воздух, она упала на бетонный пол, звеня и подпрыгивая сделала несколько кругов и, наконец, угомонилась. Монета лежала "решкой" вверх. Я повторил побрасывание еще семь раз - с тем же результатом. Каждый раз вместо "орла" выпадала "решка"! Михалыч с огромным интересом смотрел на мои фокусы, ожидая какого-то подвоха. Но тут я сменил установку: -Сейчас выпадет "решка",- сказал я сам себе. И тут же монета, словно под воздействием неведомой силы, упала "орлом" вверх.

-Теперь тебе понятно?- спросил я приятеля. -Вообще-то не очень,- честно сознался Михалыч. -Ты правильно подметил, когда сказал, что я - везучий человек. Но моя везучесть, к сожалению, со знаком "минус". -А штукатурка? Причем тут она?- все еще недоумевал Михалыч. -Я убеждал эту дамочку, что она может схлопотать по голове! И в итоге сам получил по чайнику! Теперь-то ясно? -Ага. Что ж тут неясного - выходит, невезучий ты человек! -Выходит, что так,- согласился с ним я, возвращаясь к своему станку. Иногда и не такое приходится выдумывать.

Экскурсия, зафиксировав все тонкости грубой обработки металла, пошла дальше, а я вынул готовую деталь из патрона и воткнул в него новую заготовку. Еще пять минут на праздные разговоры с Михалычем. Если бы здесь так хорошо не платили - все бы давно ушли отсюда на другие заводы. Но платят прилично - каждый из нас получает как высококвалифицированный рабочий плюс работник национального музея. Иногда для высокой публики мы разыгрываем занятные спектакли. В прошлый раз, например, стачку изображали для выпускников Международного Политического Университета. Многие президенты стран прошли через это заведение, вот мы и старались вовсю. Наорались по уши, плакатами махали и штрейкбрехеров по всем цехам гоняли, потом потасовку с полицейскими устроили, не настоящую, разумеется, но все равно было очень весело.

Я заметил, что Михалыч меня не слушает. Он уже с минуту смотрел на что-то за моей спиной. Я повернулся и увидел горящую сигнальную лампу. Ну, вот и все! На сегодня отработали. Не сговариваясь, мы с Михалычем молча выключили станки и пошли к выходу. Надо успеть, пока не началась всеобщая паника. Боковым зрением я уловил, как к энергоузлу нашей бригады прошелестела в серебристых костюмах аварийная группа. Начали выключаться другие станки, остальные рабочие тоже направились к выходу из цеха.

Уже на полпути к раздевалке, в сереньких коридорах с нержавеющим полом, нас догнало официальное сообщение дирекции. Старые динамики хрипели на весь завод: "Авария энергетического узла! Возможность взрыва в ближайшие двадцать минут! Всем срочно покинуть завод! Эпицентр взрыва - восьмой цех! Рассчетный радиус взрыва - пять километров!"

Ого! Мало не покажется. Мы направились прямо к стоянке, там уже вовсю хлопали дверцы, и машины одна за другой взмывали в воздух. Я тоже сначала поддался общему чувству - удирать пока не поздно. Но так неохота было бросать свои вещи, что махнув Михалычу рукой, я развернулся и мелкой трусцой побежал назад, в раздевалку. Народу там толкалось все еще очень много. Очевидно, не только я не хотел расставаться со своей одеждой. К тому же, при нынешней технике, чтобы отсюда улететь, хватило бы и одной минуты.