Прибайкальская кадриль

Валя. И не суюсь, мне и неинтересно… Как хотят, так пусть и будет.

Николай. Валюха! Дак теперь ты моя жена?! Баш на баш?! Да?!

Валя (прикрыв себе рот, полушепотом). Куда орешь-то? Ты что?! (Показала на стену.)

Николай. Да там не слышно.

Валя. Когда не слышно, а когда — рраз — и слышно сделается.

Небольшая пауза.

Николай. Санька-то как, хороший петух? Плохой, наверно, если меня тащила.

Валя. Куда тащила?

Николай. На кровать, сама сказала.

Валя. На его кровать, не к себе же! Ты как про меня подумал? Обалдел?

Николай. У вас чё… кровати разные?

Валя. Давно уж разные.

Николай (хохотнув). Лет сто? А мы с Лидкой еще стукаемся!

Валя. Николай, перестань!

Николай. Не, Валь, без понтов! Шучу, думаешь?

Валя. Колька!

Николай (кричит в сторону своей половины дома). Лидуха, ух! Работает за двух! Она у меня заводная! А чё?

Валя. Оё — ёё — ёй! Ой, с ума сошел!..

Николай. Валюха! У вас щас самая пора!

Валя. Какая пора? Со стыда умру…

Николай. Во, пора! Вы ж не беременеете! Финита! Отлично просто!

Валя. Батюшки! В гроб загонишь срамотой своей!

Николай. Ничё не срамота!

Валя. А чё ж это? Срамота и есть.

Николай. Жизнь, Валюха! Токо самая медовуха и начинается! (Смеясь, ходит за Валей.)

Валя. Не угомонишься — беру платок и… Уйду. Честное слово, уйду.

Николай. Ку-да? Ты чё?

Валя. А хоть в баню. Там посижу, пока не утихомиришься.

Николай. О! И я! Потремся!

Валя, схватив платок, пытается уйти.

(Не пускает ее.) Ладно, Валь. Чё, как маленькая?

Валя. Пошла — пошла… Со стыда мне тут сгорать?

Николай. Да я же шуткую! Не обижайсь! Мативо! Шуток не понимаешь?

Валя (ткнув в сторону стены). Услышат, чё про нас подумают?

Николай. Семейна жизнь. Вы же махнулись нами? Махнулись.

Валя (не зная, как быть). Ну и… сразу это… На дыбы сразу?

Николай. Не сразу. Песни с тобой на завалинке пели? Весь день пели. Отоспался. А скоко ждать?

Валя. Кого ждать?

Николай. Ну, мативо… Ладно, сымаем проблему… Пока.

Молчание.

Валя. Угомонился?

Николай кивнул.

Слава Богу.

Николай. Операцию надо провернуть. У вас похмелиться есть чем?

Валя. Нету ничё, и хватит уж…

Николай. Не, мне без поправки кранты. У Лидки бражка… Может, сходишь? Ковшик нальет тебе…

Валя. Разругались, и нате вам, нарисовалась. Чё уж, у меня и гордости нет?

Николай. Папирос… Две штуки осталось. Дома двадцать пять пачек. Добыть как-то надо.

Валя. Как?

Николай. Маневром каким-нибудь.

Валя. Каким манером туда сунешься? Даже не знаю… Попробуй, сбегай.

Николай. Не пойдет. Думает, если у ней мужик чужой, я с ума сойду или на коленки перед ней стану. За писят лет не угнула, теперь финита! Ушел автобус. Тихо! Стучат?

Прислушались. За стеной слышен стук молотка.

Валя. Кого-то приколачивают…

Николай (подскочив к стене). Ковер, мативо, прибивает!

Валя. Ковер? Чё это они на ночь глядя?

Николай. Того! Прибивает… Ну, я ей!.. (Кричит в стену.) Ты что ж, зараза, делаешь?!

Валя. С лица упал, гляди-ка! Пусть прибивает. Чё такого-то?

Николай. Нну, мативо, бабы!.. Доиграетесь.

Валя. Тц! Ну и что за беда? Подумаешь, ковер…

Николай (бьет себя по лбу). Она ж его прибивает!

Валя. Ну?

Николай. Гну! И счас в койку с Санькой нырнет!

Валя. Да ну — у.

Николай. Как разругаемся, ковры снимает и прячет; как на мировую — ковер назад на стенку и это… сами это…

Валя. В койку?

Николай. Ну! Сча-ас клепанут, мативо, вырожденного успехами. Дай закурить.

Валя дрожащими руками подает Николаю папиросу, зажигает спичку.

Сама-то дрожишь?

Валя. С коврами вашими… (Вдруг вспомнив, обрадовалась.) Ты знаешь хоть, где она их прячет? У нас и прячет! Утром увидела тебя пьяного, через огород сразу ко мне и притащила.

Николай. Ковер?

Валя. Не один, два! Их два у вас?

Николай. Но?

Валя. Но! Вон они, за дверью стоят!

Николай. Оба? (Пробежал к дверям, посмотрел.) А чё ж она там приколачивает? Каку холеру?

Валя. Откуда я знаю.

Николай. На арапа берут! Кто первый не выдержит! Во! Лидуха! Во, молодец! Валя. А третьего у вас нет?

Николай (насторожившись). А?

Валя. Может, третий ковер есть?

Николай (присев от неожиданности). Третий?.. Кажись, нету… Да не — ету… Точно нету! Говорю, на арапа! (Внимательно посмотрел себе под ноги.) Крышка в подпол?

Валя. А куда же? Как у вас.

Николай. Давай плоскогубцы и топорик Маневр придумал насчет бражки. Помнишь Харчевникова? Сосед у Валентин Григорича был. Не помнишь Харчевникова?

Валя. Степку-то? Помню. Помер давно.

Николай. У их дом тоже на два хозяина был.

Валя. Знаю, ну и что?

Николай. Так он в свое подполье, Григорич рассказывал, через соседское пробирался.

Валя. Зачем?

Николай. За самогонкой. Самогонку там хранили, а теща ему запрещала, не давала. Дак он из соседского подполья в свое — нырк! Счас передовым, многолетним опытом и до моей бражки доберемся.

Валя. Ой, Николай, чё уж., так выпить хочется? (Идет доставать инструменты.) Николай. Мстить, Валюха, будем! За стуки, мативо! За имитации! У нас еще легче, чем у Степки: не земля — доски. Доску оттяну, а за картошкой бутыль. Эна думает, что я не знаю, а я уж там сколько-то отпил! Валя (подавая топор и плоскогубцы). Ох, разгневается Лида…

Николай. Пусть узнает сначала. Пока хватится… (Открывает подполье.) Еще и подслушаем, все их тайны выведаем. (Спускается в подполье.)

Валя. Свет у лестницы, как спустишься — сбоку. (Спускаясь за Николаем.) На коробок, чиркни спичкой. Сумашедшие прямо… Ерунду какую-то творим. (Скрывается.)

Саня. А если еще на завалинке сидят? Нет, так ставни уже закрыты, все равно жак не подглядишь.

Лида. Из огорода в кухонное посмотрим. Если занавески не задернуты — шдим. Хочу на долбака своего полюбоваться, как он там от стуков наших бесится..

Саня. Секретно надо, чтоб не припутали.

Лида (одеваясь). Темное накину, а ты Колькин плащ… На.

Саня. Зачем?

Лида. В светлом сразу внимание обратят, безопасней в темном. Одевай — одевай. Все?

Саня (надев плащ). Готов.

Лида (шепотом). Пошли.

Лида и Саня уходят из дома, и тут крышка подполья слегка приподнялась, показалась голова Николая. Осмотревшись, Николай поднимается в комнату. На цыпочках прошелся по дому, вернулся к подполью с пустой банкой в руках.