Там, где Крюков канал...

Оригиналом считался в гимназии учитель Закона Божьего – отец Палисадов, который одновременно являлся священником принадлежавшей гимназии церкви, соединенной с ней крытым переходом. Отец Палисадов не очень одобрял тех гимназистов или своих прихожан, которые хаживали в театр, учреждение, несомненно, бесовское. В своих проповедях священник метал громы и молнии в адрес заядлых театралов и балетоманов.

Преподаватель французского языка мсье Бокильон был не только педагогом, но и поставщиком в Санкт-Петербург прекрасных французских вин.

О большинстве одноклассников у А. Н. Бенуа остались далеко не самые отрадные впечатления: «Осенью 1881 года в наш первый класс были определены человек двенадцать настоящих хулиганов. Это были ученики какого-то Ивановского училища, воспитывавшиеся полными пансионерами на казенный счет. Почему их перевели в нашу гимназию, осталось загадкой, но что это были разбойники и будущие преступники – стало ясно с первых же дней прибытия к нам дикой и, во всех смыслах, развращенной оравы. Они чуть ли не с первого дня принялись за пополнение нашего просвещения. Мы узнали целый словарь площадных выражений и все то, что до этого для нас было тайным. Они азартно играли в карты, курили в классе, пили прямо из горлышка бутылки водку, с ожесточением дрались и с удовольствием умыкали в свою пользу все, что „плохо лежало“. Постепенно они терроризовали весь класс. Особенно доставалось от них одному крошечному и способному еврею – Гурвичу, первому ученику класса. Любимым развлечением ватаги башибузуков было „крещение жида“, для чего ими устраивалась целая церемония с пением богохульных гимнов. Кончилось это тем, что однажды Гурвичу вымазали все лицо чернильными крестиками и в таком виде несчастный предстал перед директором гимназии. Башибузуки был наказаны, а зачинщики даже снова переведены куда-то…».

Родители Бенуа вынуждены были срочно забрать свое чадо из гимназии Императорского Человеколюбивого общества и перевести в немецкую гимназию К. Мая.

Ныне в стенах бывшего «образцового» столичного учебного заведения на Крюковом канале находится средняя общеобразовательная школа № 250.

Четырехэтажный дом № 17, построенный на Крюковом канале в 1824 году, относился к разряду рядовых доходных зданий. Строгий фасад был выдержан в формах безордерного классицизма, центр акцентирован полуциркульным окном и балконом. Позже фасад украсили сандриками – небольшими карнизами над проемами окон.

Дом № 17. 2006 г.

Последний на этом промежутке набережной Крюкова канала, дом № 19 занимает участок на его пересечении с каналом Грибоедова. Он был возведен архитектором Ф. И. Руска в первой половине XIX века и позже перестроен. Трехэтажное, со скошенным углом здание совершенно лишено какого-либо декора. Однако, занимая престижное место на пересечении двух старинных городских каналов, дом и сегодня прекрасно смотрится в окружении более значимых коломенских построек.

Во второй половине XIX века на пересечении Екатерининского и Крюкова каналов по проекту епархиального архитектора Г. И. Карпова построили двухэтажные церковные строения, прекрасно вписавшиеся в общий ансамбль Николо-Богоявленского Морского собора. Позже, в 1890-х годах, архитекторы П. Ю. Сюзор и А. П. Максимов спроектировали и построили на Екатерининском канале «Дом трудолюбия».

Место пересечения Екатерининского и Крюкова каналов с целой системой старинных мостов, набережных и красивейших панорамных перспектив давно превратилось в один из уникальных заповедных уголков нашего города. Архитектурная доминанта этого исторического места – Никольская площадь с Никольским Морским собором и изящной четырехъярусной колокольней. Открывающиеся с озелененных набережных и мостов Крюкова канала живописные панорамы акцентируются общественными и жилыми историческими зданиями. Ансамбль Никольского Морского собора и его окружение давно заслуживают выделения в зону «особого режима», ибо представляют несомненный интерес как возможный туристический, культурно-экономический городской центр.

Архитектор П. Ю. Сюзор

Намерений и даже конкретных попыток создать подобный центр в конце XX века было предостаточно. В последних числах октября 1988 года газета «Ленинградская правда» сообщила горожанам, что «исполком Ленсовета объявил конкурс на лучшую идею, место установки и проектное предложение для памятника Ф. М. Достоевскому. Выставка проектов, организованная главным управлением культуры, состоялась на набережной Мойки, 12, в экспозиции было представлено двенадцать проектов, поданных под девизами. Во время выставки осуществлен сбор отзывов посетителей и общественное обсуждение проектов, результаты которого использовало жюри под председательством проректора Института имени И. Е. Репина Ж. Вержбицкого. Были присуждены первая, вторая, третья и пять поощрительных премий.

Победителями конкурса стали скульптор Л. Холина и архитектор В. Петров. Жюри приняло решение рекомендовать именно этот, удостоенный первой премии, проект для осуществления. По мысли авторов, памятник должен встать там, где Крюков канал пересекается с каналом Грибоедова – Екатерининским. Знаменитая петербургская чугунная решетка, стройная, изящная колокольня Никольского Морского собора, зелень лип бульвара летом и черная графика ветвей зимой создают выразительнейший фон для памятника.

Это место и зрительно вызывает образы, связанные с миром героев Достоевского. Соседство Сенной площади, дом процентщицы невдалеке, на углу Средней Подъяческой, пожарная каланча на Садовой – и рождается ощущение: мы в центре Петербурга Достоевского. И еще вспоминаются изысканные рисунки М. Добужинского к „Белым ночам“ – на них те же места. Здесь возникает особая среда образной памяти, столь характерная для истории культуры города. Слияние впечатлений от двух искусств – великой литературы Достоевского и замечательной графики Добужинского определяет уникальную атмосферу здешних мест.

Войти в эту среду почетно и ответственно. При всей самобытности скульптурного решения сидящей фигуры Достоевского ощутима отечественная скульптурная традиция, связанная с портретами В. Перова и С. Коненкова. Но главное – избранная Л. Холиной композиция. В ней – внутреннее напряжение и вместе с тем сковывающая усталость, а в облике угадывается то, о чем так проникновенно вспоминала современница: „Как будто каждый мускул в этом лице с впалыми щеками и широким возвышенным лбом одухотворен был чувством и мыслью“. В этом контрасте – напряжения и внешнего покоя – воспринимается и вся фигура с легким наклоном головы. Памятник на невысоком, из двух блоков постаменте позволяет воспринимать его вблизи, рядом, словно бы проникаться думами писателя, соотносить их с окружающим пространством…».

Однако одобренное и утвержденное Ленсоветом решение по установке памятника Ф. М. Достоевскому в заповедном историческом месте Коломны, по непонятным для горожан причинам, так и не было выполнено. В конце XX столетия памятник писателю появился, но совершенно в ином месте – на Владимирской площади, вблизи Кузнечного рынка.

Несомненный интерес представляла появившаяся в 90-х годах прошедшего столетия «Концепция градостроительного развития территории бывших Никольского и Щепяного рынков», разработанная ЛенНИИПИ Генплана, также предусматривающая здесь создание одного из крупнейших культурно-экономических центров Петербурга. В близлежащих домах планировали разместить постоянно действующую экспозицию «Петербургская Коломна», экспозицию, посвященную коломенскому периоду жизни Пушкина, выставку, посвященную творчеству семьи художников Бенуа и работам скульптора Е. А. Лансере, филиал музея А. В. Суворова. Замысел был масштабный, рассчитанный на долгосрочную, поэтапную реализацию, однако к ней так и не приступили.