Там, где Крюков канал...

Соучастник этой дуэли А. С. Грибоедов, недавний корнет Иркутского гусарского полка, в Петербурге подружился с сыном одного из бывших фаворитов Екатерины II – А. П. Завадовским. Граф Александр Завадовский вернулся из Англии, где овладел не только языком, но и манерами английских аристократов. Среди веселящейся молодежи и в свете он отличался некоторой надменностью и слыл чудаком. Современники писали: «Его называли Англичанином. Редко можно было видеть фигуру страннее по наружности, имевшую какой-то английский склад, по походке, по ухваткам и по растрепанному костюму. Он был, в сущности, хорош собою, но до невероятности разгульная жизнь наложила на него яркую печать».

В столице граф Завадовский начал проматывать огромное, оставшееся после отца состояние, и его квартира в доме Чаплина на Невском проспекте стала местом попоек и кутежей «золотой молодежи». Позже Грибоедов воспроизведет чопорную фигуру своего петербургского знакомого в одном из приятелей Репетилова – князе Григории.

Не забыты автором комедии и кутежи на квартире графа Завадовского:

У Завадовского Грибоедов в тот период дневал и ночевал до тех пор, пока дружба с графом не сыграла с ним роковую шутку.

Не менее интересен и третий участник трагического поединка – бретер, театрал, оратор, а впоследствии активный декабрист, приговоренный к ссылке в Сибирь, – А. И. Якубович.

По отзывам современников, это действительно был «замечательный тип военного человека: высокого роста, смуглое лицо его имело какое-то свирепое выражение; большие черные навыкате глаза, словно налитые кровью; сросшиеся брови; огромные усы, коротко остриженные волосы и черная повязка на лбу, которую он постоянно носил в то время, придавали его физиономии какое-то мрачное и вместе с тем поэтическое значение.

С. Бондар. Портрет А. С. Грибоедова. По оригиналу И. Н. Крамского

Когда он сардонически улыбался, белые, как слоновая кость, зубы блистали из-под его усов и две глубокие резкие черты появлялись на его щеках, тогда эта улыбка принимала какое-то зверское выражение.

Этот вояка отличался поразительным даром слова. Его речь лилась как быстрый поток, безостановочно… Если б 14 декабря ему довелось бы выступать перед народом или солдатами, он наверняка покорил бы их своим блестящим красноречием и, вероятно, мог сильно подействовать на людскую толпу».

Ж.-А. Беннер. Портрет А. П. Завадовского. 1823 г.

Н. Бестужев. Портрет А. И. Якубовича.1831 г.

Жертвой нелепой трагико-романтической истории стал штаб-ротмистр Кавалергардского полка граф В. В. Шереметев, мало чем отличавшийся от общей массы тогдашней военной молодежи.

И, наконец, четвертый участник поединка – секундант графа А. П. Завадовского гусар П. П. Каверин, воспитанник Геттингенского университета (1810–1812), поручик лейб-гвардии Гусарского полка, известный бретер и весельчак, член Союза Благоденствия и ярый ненавистник крепостничества. Пушкин посвятил ему стихотворение («Забудь, любезный мой Каверин…») и даже упомянул его в первой главе «Евгения Онегина»:

Нелепая шалость представителей «золотой молодежи» в те годы нередко становилась поводом к трагическим поединкам между ними.

5 ноября 1817 года в Малом театре столицы давали спектакль «Караван Каирский, или Торг невольниками» – комическую оперу «с хорами, балетом и сражениями». В представлении участвовала Авдотья Ильинична Истомина. В тот период ее поклонником был блестящий офицер Кавалергардского полка Василий Васильевич Шереметев. Правда, эти два красивых человека часто ссорились между собой и не очень ладили. На следствии Истомина рассказала, «что она жила с кавалергардом Шереметевым на одной квартире, однако давно намеревалась по беспокойному характеру и жестким с ней поступкам, отойти от него».

3 ноября, поссорившись в очередной раз с Шереметевым, балерина демонстративно уехала от него на квартиру своей подруги. Как позже утверждал Грибоедов, он решил выяснить причины ссоры и попытаться примирить молодых людей. 5 ноября после окончания спектакля, встретив Авдотью Ильиничну, он якобы пригласил ее поехать в его карете пить чай к камер-юнкеру Завадовскому в его квартиру на Невском проспекте. Следователю Истомина рассказала, «что туда вскоре приехал Завадовский, и что он по прошествии некоторого времени, предлагал ей о любви, но в штуку или в самом деле, того не знает. Потом Грибоедов отвез ее к актрисе Азаревичевой».

Грибоедов не придавал серьезного значения этому эпизоду, столь обычному в кругу «пасынков здравого рассудка», как он порой себя характеризовал.

История же развивалась по трагическому сценарию. Через три дня любовники помирились и Шереметев, угрожая самоубийством, заставил Истомину чистосердечно признаться, где и с кем она была после спектакля. Поединок был предрешен. Секундантами вспыльчивого и скорого на расправу кавалергарда стали известные столичные задиры и скандалисты А. И. Якубович и П. П. Каверин.

П. П. Каверин. Рисунок 1810 г.

Неизвестный художник. Портрет В. В. Шереметева

Якубович особенно рьяно приступил к выполнению своих обязанностей. Вместе с Шереметевым он явился на квартиру графа Завадовского и в категоричной форме потребовал от него «тот же час драться насмерть». «Англичанин» же довольно учтиво и насмешливо спокойно попросил у друзей отсрочки «хотя бы на два часа, чтобы пообедать». В конечном итоге обе стороны решили договориться об условиях дуэли на следующее утро.

Рано утром 10 ноября у Завадовского встретились представители ротмистра Шереметева и два секунданта графа – гвардии подпоручик артиллерист Александр Строганов и недавний гусар Александр Грибоедов.

Условия дуэли секунданты выработали «убойные»: стреляться с шести шагов. Поединок должен был состояться в два часа пополудни на Волковом поле.

Остается добавить, что при обсуждении условий поединка произошла ссора Грибоедова с Якубовичем, поэтому назначили так называемую «квадратную» дуэль, по условиям которой после Шереметева и Завадовского должны были стреляться оба секунданта. Грибоедов выглядел мрачно, а Якубович ликовал – таких поединков в столице еще не бывало!