Кубанский шлях (СИ)

И однажды, уже после оглашения приговора, перебирая в памяти разговоры с Авдеем, вспомнил одну из последних бесед, о каторжниках. Тот рассказывал, что в детстве повстречал в лесу могучий дуб, вернее, три сросшихся дуба. В одном из стволов было нижнее дупло, по которому можно было забраться наверх и выйти через другое, верхнее дупло или через дупло соседнего ствола. Авдей мальчишкой часто играл в дереве. "Но однажды, - рассказывал он, - я пришёл туда и только просунул голову в дупло, как увидел в нём отвратительное страшилище, обросшее волосами, худое и грязное. Это существо было без носа и языка. Оно мычало и показывало на рот. Я подумал, что оно хочет меня сожрать, очень испугался и - стрелой помчался домой. Об этой встрече поведал отцу.

- Беглый каторжник это, пугачёвец, не иначе. Ты, сынок, не ходи туда, поберегись, - предупредил он меня, - опасно это.

-Ужас какой для дитяти, - посочувствовал товарищу Фрол.

- А то. Чуть со страху не помер.

- И что ж с ним стало, с каторжником?

- Не знаю. Я даже думать о нём боялся.

- А ты о Пугачёве слыхал?

Фрол утвердительно качнул головой, с любопытством посмотрел на Авдея.

- Я помню, малец ещё был, как ему анафему в церквушке нашей, в имении, провозглашали. Согнал барин всех холопов. Поп из уезда приехал и прочитал царский указ, а потом дьячок и причетник замогильными голосами запели: "Анафема! Анафема! Анафема!". Дети заплакали, бабы тоже начали реветь. Я выскочил тогда и домой. Забился под полати, ели вытащили. Потом именем разбойника часто грозили непослушным ребятам у нас в Слёзках. А я так был напуган, что больше в том месте и не бывал. Может быть, и сейчас стоит этот дуб за старой мельницей и устрашает ребятишек".

Фрол тогда же и решил, если выпадет случай оказаться рядом со Слёзками, обязательно проверить дупло. И вот пришло время!

Шли новые знакомые не более часа. Остановившись на опушке дубравы под раскидистым деревом, Фрол кивнул на него Степану:

- Ты посиди тут в теньке, я скоро.

Степан уселся под деревом и, посмотрев вслед Фролу, развязал жалкий узелок с кусочком хлеба, луковицей и щепоткой соли. Вздохнул и завязал узелок снова. Ныла ушибленная спина. Степан вытянулся на мягкой, густой траве и сразу уснул.

Удивительное дело, Фрол нашёл старую мельницу довольно скоро. Крадучись, озираясь по сторонам, перебрался через открытое пространство. Мельница стояла когда-то на речке. Но лет пятьдесят как речка та высохла или поменяла русло, строение обветшало и рассыпалось. Страшно было подойти к нему близко: вот-вот завалится совсем. Где же дуб? Обойдя мельницу кругом, он увидел в полуверсте полоску зелени. Всё так же, с опаской, двинулся к ней. Шёл долго, прислушиваясь и пригибаясь к высоким луговым травам.

"Наверное, это и есть старое русло реки, - подумал он, - а лес был на другом берегу. А вот и насыпь! По ней, видно, Авдей перебирался на тот берег".

Фрол пошёл вдоль насыпи.

Дуб он увидел сразу: огромный, десять человек не обхватят, старый, кряжистый. Так и есть - три сросшихся ствола! Сердце гулко стучало, ладони намокли от волнения. Пан или пропал! Неужели догадка зряшная? Ай, не робей, воробей!

Так, дупло есть, - Фрол заглянул внутрь дерева. - Ба, да тут целая пещера! Темновато, правда. Пригляделся - сокровищ не видать. Что, Авдей - дурак, чтобы на виду их оставить? Нет!

Дупло уходило к вершине. Фрол, цепляясь за коряги, полез вверх. Никаких ответвлений, а над головой уже круг дневного света. Разочарование охватило его. Хотел уже уходить. Потом пришли мысли. Что сделал бы он, чтобы скрыть схорон?

Забил бы ответвление чем-нибудь - сухой травой, к примеру, дёрном, мелкими ветками. Надо поискать слабое место.

Фрол спускался вниз и внимательно осматривал стенки дупла. Ткнул кулаком подозрительную труху, и сразу же открылся ход в дупло второго ствола. Он пролез в соседний ствол и увидел впадину, прикрытую сеном - в ней лежал мешок, тот самый, барина!

Выйдя на божий свет, Фрол торопливо развязал находку. Вот они, барские сокровища! Ассигнации! Золото! Серебро! И табакерку хозяина Авдей, стервец, прихватил! Ни с чем оставил господина. То-то он лютовал тогда у исправника. Чуть не лопнул от злости.

Фрол явился перед Степаном радостный, с мешком в руках. Похлопал ласково по нему и перекинул через плечо.

- Ну, всё, пошли, Стёпа. Теперь не пропадём. Поесть-попить будет на что. Не робей, воробей!

Степан с подозрением посмотрел на него:

- Тать?

Фрол рассмеялся, озорно тряхнув кудрявым чубом:

- Да что ты, что ты? Шёл, шёл и нашёл.

- Где ж такое добро валяется? - спросил недоверчиво Степан.

- А тебе, Стёпа, лучше не знать про сие. Ты ж мне тоже не сказал, откуда у тебя кинжал. Давай лучше поменяемся. Я тебе табакерку с камешками, а ты мне кинжал.

- Не-а. Зачем мне она. Что я барин-боярин? Я не нюхаю табак, а кинжал мне самому нужен.

- И то, правда, - согласился Фрол. - Ладно, а теперь пошли на вольный Дон, там много таких, как мы.... От несправедливости люди бегут...

- А земля там есть?

- Зачем тебе земля? В казаки запишемся - добыча и так будет у нас!

- Не, я землепашец, Фрол. Ради воли и земли пошёл бы, а в казаки не хочу.

- Успокойся, Степан, земли там много, бери, сколько влезет.... Не хватит на Дону, пойдём в Задонье.

- Это к черкесам?

- И там живут люди.

- Только, давай, Фрол, поедим, у меня немного хлебца есть, - Степан полез за пазуху.

- Да тут и птахе малой не хватит, - скривился Фрол, посмотрев на краюшку.

- Что есть, то и будем есть.

- Благодарствую. А погоди, скоро и я тебя угощу. Вот доберёмся только до хлебных мест, до воли.

Глава 5. На "вольном" Дону

Петровки. Макушка лета. Степан и Фрол, оборванные, чёрные от загара, обросшие, усталые, брели по пыльной дороге. Разливалась июльская жара. Солнце стояло почти над головой. Вдали на синей полоске горизонта, там, где небо встречается с землёю, воздух дрожал от зноя, словно волновался. Вот над полоской появился синий поясок, затем ещё один, третий.... У Фрола закружилась голова.

- Я тебе говорил, что надо идти ночью. А ты - "быстрей, быстрей".... Солнце печёт, жара, как в аду, да и опасно, - ворчал он.

- Мы уже на Дону, чего же бояться. Ты говорил, что здесь воля. А жару пересидим. Вишь, деревья, озерцо.... Заодно искупаемся.

Вода оказалась довольно холодной, видно, озеро питается родниками, но зато придала бодрости. Друзья, отдохнув в тени прибрежного терновника и пожевав хлебца, вскоре продолжили путь. За озером в полуверсте показалась станица.

Надо сказать, пройдя липецкие и воронежские селения, друзья повеселели. Можно идти, почти не скрываясь: на пыльных степных дорогах пусто, иногда встречался, правда, хожалый люд, но вроде них, такой же оборванный и, можно сказать, дикий.

В станицах и хуторах казаки странникам хлеба не подавали, угрюмо сопровождая их взглядами, многие крестились и плевали им в след. Пищу можно было либо купить, либо заработать. Степан и Фрол кое-что прикупали, но старались нигде не задерживаться, у местных не ночевать и упорно шли к цели, к славному батюшке-Дону.

Но в центре одной из станиц их внимание привлекло необычное зрелище на майдане. Здесь собралось много молодых людей, хотя стояли и почтенные старики, и сам атаман. Было шумно и весело. Кудрявый светлоголовый казачок в парадном обмундировании и в расстёгнутом зипуне (это летом-то!) гонялся по кругу за невысокой смуглой девицей с озорным выражением лица. Пот застилал глаза парня, он запыхался. А девка всё не давалась, манила и убегала, как в детской игре "пятнашки". Толпа казаков подзадоривала молодца криками:

- Быстрей, быстрей! Ай, упаришься, казак!

- Догоняй!

- Давай, покрывай её!

- Слева, слева заходи!

- Ишь, какая юркая!