Историческая летопись Курского дворянства

Микита Иванов сын Дарин.

Ондрей Иванов сын Орлов.

Захар Иванов сын Артаков.

Иван Ильин сын Коптев.

Андрей Иванов сын Полянской.

Анисим Ондреев сын Подпрятов.

Елизар Яковлев сын Сасин.

Василей Онтонов сын Рухлин.

Игнатей Михеев сын Осмолов.

Ефтифей Васильев сын Дремов.

Василей Михайлов сын Понкеев.

 Говоря о награждении дворян и детей боярских Курского края, упомянем еще тех из них, которые удостоились за свою доблесть и военные заслуги получить от Государя Алексея Михайловича золотые в декабре 1660 года, находясь в полку князя Григория Григорьевича Ромодановского. Сам он получил золотой в 5 золотых, товарищ его стольник Петр Скуратов получил золотой в полтретья золотых.

Белгородцы.

Епифан Иванов сын Толстой.

Нефед Клеменов сын Мезенцов.

Тимофей Петров сын Озеров.

Матвей Семенов сын Лапин.

Петр Родионов сын Петров.

Нового Оскола

Петр Кузьмин.

Григорий Ерофеев.

Кондратий Коробков.

Григорий Съедин.

Иван Щоголев.

Свирид Тулупов.

Иван Съедин.

Василий Москвитинов.

Иван Москвитинов.

Илья Лодыгин.

Данило Гнездилов.

Семен Чаплыгин.

Василий Труфанов.

Игнатей Ушкин.

Терентий Съедин.

Селиван Орлов.

Фома Орлов.

 Курчанин.

Евмен Болычев.

Дано им всем Государева жалованья по золотому каждому человеку.

Перечисляя здесь имена дворян и детей боярских, удостоенных отличия жалованьем золотыми, мы, разумеется, не имеем в виду исчерпать всего числа полученных в разное время дворянами и детьми боярскими Курского края подобных Царских наград. Это является едва ли возможным, вследствие крайней обширности самого предмета, тем более, что многие из них получали золотые, служа в рейтарах, драгунах, копейщиках, а также начальными людьми – капитанами, поручиками и другими военными званиями в разных полках. Но нашей целью было отметить достижение дворянами и детьми боярскими Курского края столь дорогой и ценной для служилых людей Царской награды – золотыми.

7.

Как известно, стрельцы и казаки, служившие в городах и полках, далеко не всегда представляли надежный элемент по отношению к своей службе, вследствие чего они всегда находились под начальством дворян или детей боярских. Еще более можно было ожидать враждебных действий со стороны стрельцов и казаков в том случае, когда их заставляли нести службу против их желания. В этом отношении замечательно событие, которое случилось в Курске в июле 1648 года³²⁵. В это время Курским стрелецким и казачьим головою был Константин Теглев. Ему Царским указом было предписано: «тех Курских стрельцов и казаков, которые преж сего разбежались и живут за монастыри и за попы и за дворы и за детьми боярскими в вотчинах и в поместьях во крестьянах, свесть в Курск в стрельцы и казаки по прежнему». Дело в том, что бежавшие из Курска от службы стрельцы и казаки самовольно записались в крестьяне и в качестве таковых пользовались теми удобствами жизни, каких не могли иметь в тревожной и тяжелой военно-походной или военно-осадной службе. Теглев принял против них принудительные меры и, разыскав некоторую часть бежавших из Курска стрельцов и казаков, возвратил их к исполнению прежних обязанностей. Они несли их, но в то же время глухо волновались и затевали бунт, который и разыгрался 5-го июля.

Интересные сведений о бунте части стрельцов и казаков мы находим в отписке в Разряд тогдашнего Курского воеводы Федора Лодыженского.

«Июля 5-го дня, – писал он, – пришли ко мне, холопу твоему, Государь, в съезжую избу человек с 50 и больше монастырских крестьян, и те мужики³²⁶ учали кричать и к съезжей избе приступали многое время, и я, видя то, что от них нельзя избавиться, а оборониться не с кем, велел бить в колокол для того, чтобы сошлись всякие люди и пришли ко мне в съезжую избу, чтобы не дать убить головы Константина Теглева, но мужики старые не пошли³²⁷. Я холоп твой, Государь, заперся в съезжей избе с протопопом, попами и осадным головою, с подьячими, и говорил им сказать, чтобы мужики голову Теглева не убили, но они не послушали, дважды ломали дверь в избу, вытащили Теглева и убили, а я убежал в Воскресенскую Соборную церковь, а мужики разграбили все животы Теглева. А унять мне мужиков было не с кем: дети боярские разъехались на сенокос, и мужики приходили ко мне холопу твоему, Государь, июля в 6-й день на дворишка мой и грозили мне смертию».

Но 7-го июля в Курск, бросив свои хозяйственные дела, явились дети боярские, и в городе, посаде и слободах наступило полное спокойствие. Дети боярские немедленно заняли караулы на башнях, воротах и стенах города, и зачинщики бунта воеводою были схвачены и посажены в тюрьму.

Когда донесение Федора Лодыженского было получено в Москве, то Правительство очень серьезно взглянуло на небывалое дотоле в Курске событие, и в Курск немедленно был послан стольник Василий Васильевич Бутурлин и с ним отряд в полтораста человек Московских стрельцов. В данном ему из Разряда наказе было, между прочим, сказано: «Ехать ему Бутурлину в Курск и послать с ним с Москвы Московской сотни стрельцов с сотником Яковом Кувязевым и другим сотником и Московских стрельцов 150 человек, и в станех и на дороге им не останавливаться и по списку их ему смотрити по-часту, чтобы стрельцы были с ними (то есть, с Бутурлиным и Кувязевым) в посылке сполна и берег бы стрельцов на-крепко, ехати вместе, чтоб они на дороге никого не били и не грабили и корму безденежно не имали. Приехав в Курск сотников и стрельцов поставити в посаде, во дворех». Бунтовщиков В.В. Бутурлину велено было спросить: «по чьему умышлению они скопом, заговором и гилем приходили к приказной избе и у приказной избы двери выбили и из избы взяли насильством голову Теглева и убили его до смерти и животы его пограбили и воеводе Федору Лодыженскому смертным убойством грозили?»

Пока происходили следствие и суд, Курские дворяне и дети боярские сочли своим долгом отозваться на печальное событие случившегося бунта и просить о высылке из Курска опасных для его спокойствия стрельцов. Особенное внимание они обратили на то обстоятельство, чтобы соответственным образом засвидетельствовать пред Государем Алексеем Михайловичем свои чувства и непоколебимую преданность Престолу и Отечеству. Эти чувства были выражены в челобитной Курских дворян и детей боярских, посланной Государю.

После описания в ней происшедшего бунта стрельцов, дворяне и дети боярские говорят следующее: «Мы холопи твои, Государь, в это время были разосланы на твою Государеву службу, на Олешню³²⁸, на городное на Хотмышское дело, для Литовского похода и по вестем и по сторожам, а достальные мы, холопи твои, Государь, отпущены были воеводою для нашей бедности по деревнишкам для сенокоса, а стрельцы и казаки, и пушкари были отпущены на покос же, а на караулах по воротам стояли новописные стрельцы, из крестьян Курского девичья монастыря и те заговорщики убили Теглева Константина. И ныне нам, холопям твоим, Государь, воевода Федор Лодыженской велел жить всем в городе, бояся от них³²⁹ убийства, а тех заводчиков³³⁰, пожалуй нас, милосердный Государь, вели из Курска вывести, чтобы нам от их воровства в конец не погинуть, а мы, холопи твои, дворяне и дети боярские и все служилые люди в их воровской завод не приставали, служили тебе, Государю, как отцу своему, Великому Государю, Царю и Великому Князю всеа Русии Самодержцу, на чем тебе, Государю, крест целовали. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй!»

После этого отец убитого стрелецкого и казацкого головы Небогатый³³¹ Теглев и брат убитого Андрей Теглев подали Царю челобитье о сыске про убийство, розыск разграбленных животов Константина Теглева и роспись его имущества.

Заводчики из стрельцов и казаков после наказания были сосланы на службу в Валки. Но, конечно, всех причастных к бунту стрельцов и казаков вывести из Курска, при значительности их числа, было трудно. Это между прочим доказывается тем фактом, что уже через два года после убийства Курские казаки, сосланные в Валки и служившие там, представили Курскому воеводе «роспись убойцев и заводчиков» убийства Теглева, которые, как они писали, живут «в Курску по прежнему».