Под пятой. (Мой дневник 1923 года)

23-го августа. Суббота.

Консервативная английская печать ведет энергичную кампанию против англо-советского договора, и есть основание полагать, что парламент (Вырвано). Я настолько привык, что такие выходки не производят на меня впечатления. Ол(еша) показал мне рецензии в "Звезде". Сказано: "написано с большим юмором" (это по(...) (Вырвано). В Кисловском переулке начали достраивать тот самый грандиозный дом, который я зимой осматривал для "Гудка". Видно, не рухнет! На улицах торгуют на всех углах книгой Лемке "250 дней в ставке", кричат: "Тайна дома Романовых".

26 августа. Вторник.

Сегодня день пропал на Кубув. Был на приеме у проф. Мартынова по поводу моей гнусной опухоли за ухом. Он говорит, что в злокачественность ее не верит, и назначил рентген. Вечером мельком видел N - ц, а затем попал к С-...у и вечер просидел у него.

28-го августа. Четверг.

Сейчас (около 12 ч. ночи) заходила Л(юбовь) Е(вгеньевна), говорила, что в пределах России арестован Борис Савинков. Приехал будто бы для террористического акта.

29 августа. Пятн(ица).

Ничего нельзя понять в истории с Савинковым. Правительственное сообщение сегодня изумительно. Оказывается, его уже судили (в Москве) и приговорили к смерти, но ввиду того, что он раскаялся и признал советскую власть, суд просил ЦИК о смягчении участи.

3 сентября. Среда.

В Китае происходит какой-то кавардак. Против главы южного (левого) правительства Сунь Ят-Сена восстали контрреволюционные силы, поддерживаемые англичанами.

* * *

Был у писателя Лидина. У него взяли комнату на учет. Он агентам МУРа сказал:

- Где же я буду писать?

Ответили:

- Здесь пишите.

И Лидин рассказал, что один гражданин обвенчался с барышней, с которой встретился случайно на улице, чтобы только она въехала в его комнату. Второго такого я знаю сам - еврей Раввинов просил сегодня (в магазине "Радуга"), чтобы ему рекомендовали какую угодно женщину. Немедленно венчается с ней в загсе и даже (...) будет кормить, лишь бы въехала (комната более 16 аршин).

12 сентября. Пятница.

Яркий солнечный день.

* * *

Новость: на днях в Москве появились совершенно голые люди (мужчины и женщины) с повязками через плечо "Долой стыд". Влезали в трамвай. Трамвай останавливали, публика возмущалась.

В Китае гремит гражданская война. Не слежу за газетами в этой области, знаю лишь, что "империалистические хищники" замешаны в этом деле, и поэтому в Одессе (!) образовалось общество "Руки прочь от Китая".

26-го сентября. Пятница.

Только что вернулся из Большого театра с "Аиды", где был с Л(юбовью) Е(вгеньевной). Тенор Викторов невероятно кричит. Весь день в поисках денег для комнаты с Л(юоовью) Е(вгеньевной). Заняли под расписку у Е(вгения) Н(икитича).

В Москве несколько дней солнце, тепло. Из Петербурга до сих пор - подробности наводнения, которое поразило великий и злосчастный город несколько дней назад. Оно почти равно наводнению 1824 года.

12 октября. Воскресенье.

Сейчас хоронят В. Я. Брюсова. У Лит(ературно)-худ(ожественного) института его имени на Поварской стоит толпа в колоннах. Ждут лошади с красными султанами. В колоннах интеллигенция. Много молодежи - коммунист(ический) рабфак - мейерхольдов(ского) типа.

18-го (октября). Суббота.

Я по-прежнему мучаюсь в "Гудке".

Сегодня день потратил на то, чтобы получить 100 рублей в "Недра(х)". Большие затруднения с моей повестью-гротеском "(Роковые яйца)". Ангарский (наметил) мест 20, которые надо по цензурным соображениям изменить.

Пройдет ли цензуру. В повести испорчен конец, п(отому) ч(то) писал я ее наспех.

Вечером был в опере Зимина (ныне - Экспериментальный театр) и видел "Севильского цирульника" в новой постановке. Великолепно. Стены (ходят), бегает мебель.

В ночь с 20 на 21 декабря.

Опять я забросил дневник. И это к большому сожалению, потому что за последние два месяца произошло много важнейших событий. Самое главное из них, конечно,- раскол в партии, вызванный книгой Троцкого "Уроки Октября", дружное нападение на него всех главарей партии во главе с Зиновьевым, ссылка Троцкого под предлогом болезни на юг и после этого - затишье.

Надежды белой эмиграции и внутренних контрреволюционеров на то, что история с троцкизмом и ленинизмом приведет к кровавым столкновениям или перевороту внутри партии, конечно, как я и предполагал, не оправдались. Троцкого съели, и больше ничего.

Анекдот:

- Лев Давидыч, как ваше здоровье?

- Не знаю, я еще не читал сегодняшних газет. (Намек на бюллетень о его здоровье, составленный в совершенно смехотворных тонах.)

Из Англии нас поперли с треском. Договор разорвал(и), и консервативная партия вновь ведет непримиримую экономическую и политическую войну с СССР.

Чемберлен - министр иностранных дел.

Знаменитое письмо Зиновьева, содержащее в себе недвусмысленные призывы к возмущению рабочих и войск в Англии,- не только министерством иностранных дел, но и всей Англией, по-видимому, безоговорочно признано подлинным. С Англией покончено.

Тупые и медленные (англичане), хоть и с опозданием, но все же начинают соображать о том, что в Москве, Раковск(ом) и курьерах, приезжающих с запечатанными пакетами, таится некая весьма грозная опасность разложения Британии.

Теперь очередь французов.

Мосье Красин с шиком поднял на Вас de (Grenelle) {Бак de Grenelle (franc.)}

красный флаг на посольстве. Вопрос ставится остро и ясно: или Красин со своим полпредством разведет бешеную пропаганду во Франции и, одновременно с этим, постарается занять у французов денег, или французы раскусят, что сулит флаг с

серпом и молотом в тихом квартале Парижа...

Вернее, второе. В прессе уже началась бешеная кампания не только против большевиков московских и парижских, но и против французского премьера Эррио, который этих большевиков допустил в Париж. У меня нет никаких сомнений, что он еврей. Л(юба) мне это подтвердила, сказав, что она разговаривала с людьми, лично знающими Эррио. Тогда все понятно.

Приезд (в Париж) Красина ознаменовался глупейшей в "(...)" историей: полоумная баба, не то журналистка, не то эротоманка, с револьвером приходила к посольству Красина - стрелять. Полицейский инспектор ее немедленно забрал.

Ни в кого не стреляла, и вообще это мелкая, сволочная история.

Эту Диксон я имел удовольствие встречать не то в 22-м, не то в 23-м году в милой редакции "Накануне" в Москве, в Гнездниковском переулке. Толстая, совершенно помешанная баба. Выпустил ее за границу (...) Луначарский, которому она осточертела своими приставаниями.

* * *

В Москве событие - выпустили 30° водку, которую публика с полным основанием назвала "рыковкой". Отличается она от "царской" водки тем, что на десять градусов она слабее, хуже на вкус и в четыре раза ее дороже. Бутылка ее стоит 1 р. 75 коп. Кроме того, появился в продаже "коньяк Армении", на котором написано 31°. (Конечно, Шустовской фабрики.) Хуже прежнего, слабее, бутылка его стоит 3 р. 50 коп.

* * *

Москва после нескольких дней мороза тонет в оттепельной грязи. Мальчишки на улицах торгуют книгой Троцкого "Уроки Октября", которая шла очень широко. Блистательный трюк: в то время, как в газетах печатаются резолюции с преданием Троцкого анафеме, Госиздат великолепно продал весь тираж. О, бессмертные еврейские головы.

Положим, ходили, правда, слухи, что Шмидта выгнали из Госиздата именно за напечатание этой книги, и только потом сообразили, что конфисковать ее нельзя, еще вреднее; тем более что публика, конечно, ни уха, ни рыла не понимает в этой книге и ей глубоко все равно - Зиновьев ли, Троцкий ли, Иванов ли, Рабинович. Это "спор славян между собой".