Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая

—      Ну, так уж и быть,— сказала царица,— поступлю по твоему совету!

И приказала снарядить для Чанань-цзюня сто колесниц и отправить его заложником в Ци. А цисцы тут же прислали войска.

Цзы-и, услыхав о том, сказал так:

—      Дети государя — это плоть его и кровь. Но и они не могут занимать высокое положение, не имея заслуг, получать жалованье, не потрудившись,— да при этом еще собирать сокровища. А уж простые подданные — тем более!

***

ИЗ „ЧУЦЫ”

«Чуцы» — «Чуете строфы» — собрание поэтических и прозопоэтических произведений южного царства Чу (IV—III вв. до н. э.) и более поздних произведений, написанных в их стиле.

***

Один заезжий певец пел как-то раз на рыночной площади чуской столицы. Сперва спел песню «Сычуанец в деревне» — и ее тут же подхватили несколько тысяч человек из тех, что были на площади. Потом спел песню «Роса на листьях под ярким солнцем» — и ее подхватили уже только несколько сотен. Затем спел песню «Белый снег под весенним солнцем» — тут уже из всей толпы вторило ему лишь несколько десятков. Когда же начал песню с мелодией и тонкой, и глубокой, с изысканными модуляциями — ему подпевали лишь единицы.

Чем выше был напев — тем меньше ему вторили!

КОММЕНТАРИИ

Стр. 6. Инь и Ян — согласно представлениям древних философов, два мировых начала, возникших из изначального хаоса; два состояния мирового эфира. Инь—темное, земное, вещественное, «женское», мягкое, пассивное; Ян — светлое, небесное, духовное, «мужское», твердое, действенное. Ян стремится вверх, Инь стремится вниз.

Дао (букв. «Путь») — первопричина и двигатель Вселенной, обуславливающий ее возникновение и дальнейшую развертку в пространстве и времени. Дао — та пустота, которая содержит в себе первообразы всего сущего; он непостижим разумом, но к нему можно приобщиться сердцем.

ИЗ «ЛУНЬЮЯ»

В старом Китае было принято называть человека по-разному, в зависимости от обстоятельств, и на страницах литературных произведений герои появляются то под своим официальным, «чиновным» именем, которое дается уже при совершеннолетии, то под своим «прозвищем», то под литературным «прозванием»; здравствующих персонажей часто величают по занимаемой должности или чину, умерших называют их почетным посмертным титулом... Впрочем, взаимоотношения персонажей «Суждений и бесед» далеко не всегда важны для понимания самих высказываний; поэтому в комментарии здесь и далее будет поясняться только самое основное.

Стр. 30. Цзэн-цзы («Учитель Цзэн») — под таким именем вошел в историю ученик Конфуция Цзэн Шэнь. Конфуций особо отличал его за чувство сыновней почтительности, в котором тот превзошел прочих. Цзэн-цзы приписывается составление «Сяоцзин» («Книги сыновней почтительности») — одного из конфуцианских канонов — и ряда сочинений по проблемам ритуала. В древности существовала книга «Цзэн-цзы», составленная его учениками.

Стр. 31. Мэн И-цзы (Мэн Сунь) — представитель одного из знатных домов царства Лу, где родился и долгое время жил Конфуций. Упомянутый далее Мэн У-бо — сын этого аристократа. Как видим, послушать слово поучения Конфуция приходили и отцы и дети.

Фань Чи (Фань Сюй) — один из молодых учеников Конфуция, постоянно следовавший за ним. По-видимому, стремления его имели сугубо практическую направленность, что вызывало неодобрение Учителя. «Мелкий человек этот Фань Сюй!» — высказался он как-то после просьб ученика научить его землепашеству и огородничеству. Другие диалоги с ним смотри в переводах глав VI (§ 22) и XIII (§ 19).

Цзыю— один из ближайших учеников Конфуция, по словам Учителя, особо преуспевший в литературе и гуманитарном знании. Был моложе Учителя на целых сорок пять лет.

Цзыгун — «прозвание» Дуаньму Сы, одного из самых известных учеников Конфуция, прославившегося своим красноречием.

Ю — имя одного из старших учеников Конфуция, вошедшего в историю под своим «ученическим» прозвищем, Цзылу. Подробно о нем см. примеч. к с. 39.

Князь Ай-гун — правил в Лу в 495—467 гг. до н. э.; привлеченный громкой славой Конфуция, он не раз встречался с ним для беседы.

Стр. 33. Нань Жун, Жань Юн, Цзай Юй (Цзай Во) — имена учеников Конфуция. Последнего из них Учитель особо отмечал, как постигшего секреты красноречия, однако был огорчен, что тот не стал истинно человеколюбивым.

Стр. 34. Цзычжан (Чжуань Сунь-ши) — был моложе Конфуция на сорок восемь лет, однако весьма преуспел в учении. Предпоследняя глава «Суждений и бесед» названа его именем.

Ци — приморское царство, занимавшее территорию полуострова Шаньдун. Славилось богатством и культурой, в VII в. до н. э. стало первым «гегемоном», подчинившим своей воле другие китайские царства.

Стр. 35. Янь Юань (Янь Хуэй) — любимый ученик Конфуция, продвинувшийся, по словам Учителя, в самом главном — в добродетели. Он всегда был беден и умер всего двадцати девяти лет от роду, о чем Конфуций горько скорбел. То, как говорил о нем Конфуций, читатель может прочесть в переводах гл. VIII (№ § 20 и 21), гл. XI (§ 10).

Стр. 37. Чжоу-гун — символ добродетельного государственного деятеля и мудрого советника государя. Младший брат основателя Чжоуской династии У-вана (XI—X вв. до н. э.), он немало сделал для упрочения и расцвета Чжоуской державы. Впоследствии, будучи регентом при малолетнем наследнике, проявил себя как верный подданный и блюститель законности.

Стр. 39. Цзылу, Цзэн Си, Жань Ю и Гунси Хуа входили в число ближайших учеников Конфуция. Отмечая тех, кто дальше других продвинулся в разных сферах учения, Конфуций особо выделил Цзылу и Жань Ю, как преуспевших в делах государственного управления. Первый из них погиб сравнительно рано, выполняя долг перед своим сюзереном. Человек «низкого» происхождения, он славился своей храбростью и мужественно сразился с врагами, замыслившими свергнуть его князя. Тяжело раненный окружившими его заговорщиками, он стал поправлять завязки своего головного убора, чтобы умереть достойно, и был изрублен в куски.

Другой любимый ученик, Жань Ю, впоследствии отличился как полководец, спасший царство Лу от врага. Когда царь спросил его, где он учился военному искусству, тот ответил, что у Конфуция, и благодаря этому философ на склоне лет смог наконец вернуться на родину, в царство Лу. Третий ученик, Гунси Хуа, был земляком Конфуция и снискал известность своим знанием ритуала, закрепляющего взаимоотношения государя и подданных.

Последний из перечисленных, Цзэн Си, приходился отцом знаменитому Цзэн-цзы (см. комм, к с. 33). В тексте эти ученики перечислены по фамилиям и «прозваниям», Конфуций же как старший называет их просто по именам (Цю, Чи и Дянь).

Стр. 41. Чжунгун — «прозвание» земляка и ученика Конфуция Жань Юна (см. комм, на с. 330), человека «низкого» происхождения, который остался в анналах конфуцианства как образец добродетели. Другой названный здесь ученик, Сыма Ню, известен мало— он был пришельцем из другого царства, сменившим свою фамилию и, по-видимому, имя. Цзи Кан-цзы — придворный советник.

Стр. 43. «Триста песен» — имеется в виду «Шицзин» («Книга песен», или «Поэтический канон») — собрание песенной поэзии, куда входили народные произведения, а также оды и гимны, создававшиеся на протяжении веков придворными поэтами. Уже в древности «Шицзин» считался средоточием высшей мудрости, его толковали и учили наизусть. «Если не учил стихов — стоишь как перед глухой стеной»,— говорил сам Конфуций.

Стр. 44. Вэй — одно из крупнейших царств Древнего Китая, расположенное в среднем течении реки Хуанхэ. Упомянутый ниже его правитель Лин-гун (гл. XV) правил в нем с 534 по 492 гг. до н. э.

Стр. 43. Цзыся — под таким «прозванием» вошел в историю ученик Конфуция Бу Шан. «С ним уже можно рассуждать о «Песнях»!» — одобрительно отозвался как-то о нем Конфуций, и это считалось немалой похвалой.

Стр. 46. Бои и Шуци — в течение многих веков оставались в китайской литературе олицетворением верности, чест¬ности и бескорыстия. Оба не пожелали принять наследственный удел, дабы не обездолить друг друга, и уступили его третьему брату. Когда в Поднебесной воцарилась новая династия Чжоу, они, сохраняя верность старому сюзерену, отказались ей служить и удалились в горы, питаясь дикими травами. Когда же им сказали, что отныне и травы Поднебесной принадлежат новому Сыну Неба, они вовсе отказались от пищи и умерли голодной смертью, не пожелав изменить своим принципам.