Тантрас

“Это моя собственность”, — рявкнул парень на Келемвора. “Убери от нее свои лапы”.

Воин пригляделся к человеку и почувствовал как в нем растет отвращение. Человечишка был низким и худым, и был облачен в простую коричневую рубаху, чем-то всю заляпанную. По тому как от него разило, Келемвор также понял, что он был сильно пьян.

“Не вздумай подойти ближе”, — произнес Келемвор, а голос в его голове воскликнул, — Проклятье! Что если оно не пропало? Он поморщился и прогнал эти мысли прочь. Сейчас вполне подходящий случай, чтобы выяснить это, — решил зеленоглазый воин.

Неряшливый коротышка несколько секунд стоял молча, явно потрясенный словами воина. “Поди прочь”, — наконец произнес. “Это моя женщина”.

“Она похоже так не считает”, — рыкнул Келемвор. Он обвил талию женщины своей рукой и нежно придвинул ее к своему боку. Затем извлек меч. Безупречно отполированный стальной клинок ярко сверкнул на солнце. “Знаешь, что я тебе скажу. Мы с тобой будем драться за нее, здесь и сейчас”.

Человек обвел потрясенным взглядом клинок Келемвора, заглянул в ледяные глаза воина, и остановился на испуганном лице сереброволосой женщины. Затем пьянчужка свесил голову, отвернулся и пошел прочь. Как только коротышка скрылся из виду, Келемвор убрал меч и повернулся к женщине.

“Я знаю таких людей”, — пробормотал воин. “Сейчас он испугался, но он обязательно вернется за тобой”. Воин извлек кошель с золотом. Взяв женщину за руку, он отсыпал ей на ладонь немного золота и нежно сомкнул ее пальцы. “Купи билет на следующий корабль отходящий в Рэйвенс Блафф”.

Из глаза сереброволосой женщины скатилась слеза. Она кивнула, поцеловала воина и поспешила на север, затерявшись в толпе. Келемвор почувствовал такое удовлетворение, какого он не испытывал с детства, с тех пор, как проклятье Лайонсбэйнов впервые возникло в его жизни. Если я все же еще проклят, то проклятье дремлет…по крайней мере, пока.

Внезапно рядом с Келемвором возник менестрель. “Юная прелестница могла попросту обмануть тебя”, — вздохнул менестрель. “Однако, ты все равно поступил хорошо. Не многие бы стали помогать незнакомцу”.

“Хороший поступок сам по себе может быть наградой”, — тихо произнес Келемвор и обернулся к менестрелю. Лицо старика обрамляла длинная, белая борода, а глаза были окружены множеством бесконечных морщинок.

“Я слышал в Уотердипе великую трагедию о юной любви и темной страсти”, — произнес старик, заглядывая Келемвору в глаза. “Некоторые говорят, что история заканчивается ужасно. Другие видели счастливый конец. Я могу спеть ее для тебя, если хочешь”.

Менестрель провел рукой по струнам арфы и открыл рот, чтобы начать повествование своей истории. Однако, прежде чем он произнес хоть одно слово, старик внезапно остановился и протянул открытую руку.

Воин улыбнулся и положил на протянутую ладонь золотую монету. “Пой, менестрель”.

“Келемвор!” — раздался голос, и воин обернулся влево, где к нему приближался Алприн. Когда Келемвор обернулся назад к менестрелю, старика уже простыл и след.

“Ты выглядишь взволнованным”, — заметил Алприн, подходя к Келемвору.

Воин нахмурился, вглядываясь в толпу в поисках менестреля. “Не взволнованным, друг мой. Лишь немного раздосадованным. Я хотел послушать историю, обещанную мне одним старичком. Теперь я никогда ее не услышу”.

После покупки шляпки для жены Алприна, Келемвор и начальник порта направились на восток, в центр города, затем свернули на север. Вскоре перед ними возник небольшой, одноэтажный домик. Алприн спрятал красную шляпку с отделкой из розового шелка за спину и вошел в здание.

“И как поживает сегодня моя бедная, покинутая жена?” — крикнул Алприн с порога.

“Ей было бы гораздо лучше, если бы ее муж проводил с ней хоть немного времени”, — раздался голос в ответ. Спустя мгновение, владелица голоса, невзрачная женщина с прямыми черными волосами и смуглой кожей, предстала перед мужчинами. Едва Алприн показал ей шляпку, она издала тихий вскрик восхищения.

“Это тебе, любовь моя”, — засмеялся начальник порта, надевая шляпку на голову жены и одаривая ее поцелуем.

“А это кто?” — подозрительно спросила женщина, указывая на Келемвора.

Алприн нервно прокашлялся. “Я пригласил это человека к нам на ужин, дорогая”, — невинно произнес начальник порта.

“Я могла догадаться”, — раздраженно бросила она. Затем на ее лице засияла улыбка и она взяла Келемвора за руку. “Я Мойра. Если вы друг моего муж, то добро пожаловать в наш дом”.

Час спустя, вкушая самый прекрасный ужин, что ему довелось отведать с тех пор как он покинул Арабель, Келемвор рассказывал о множестве странностей, которые ему довелось поведать в недавних путешествиях. Тем не менее он был осторожен и не разглашал причины, подвигшие его на странствие по Фаэруну.

“Какое сумасшествие тебе довелось повидать”, — восхищенно поразился Алприн и обернулся к жене. “Подумай только, Мойра, мы с тобой могли бы отправиться в путешествие и сами повидать все эти поразительные вещи”.

“Почему бы тебе просто не покинуть город, когда захочется?” — спросил воин, с наполовину набитым хлебом ртом.

Мойра тут же вскочила с места и начала прибирать на столе. Лицо Алприна приняло серьезное выражение. “Келемвор”, — мрачно произнес он, — “Если я смогу обеспечить для тебя и твоих спутников безопасный отход, вы покинете Тантрас при первой возможности?”

“Это я и собирался сделать…в конечном итоге”, — произнес воин. “Но почему тебе так не терпится отправить меня?”

“Люди исчезают”, — прошептал Алприн. “Хорошие люди”.

Мойра выронила металлический кубок и он шумно звякнул об пол. Алприн наклонился, чтобы помочь своей жене убрать разлившуюся воду и она прошептала, — “Он может быть одним из них! Следи за своими словами!”

“Что за люди пропадают?” — спросил Келемвор, делая вид, что не расслышал замечания Мойры. “Чужестранцы, как я?”

Алприн покачал головой, передавая жене тарелку. Мойра бросила на него гневный взгляд, схватила блюдо и ушла на кухню. “Я не обвиню тебя, если после того, как ты услышишь мою историю, ты посчитаешь меня сумасшедшим”, — пробормотал начальник порта.

“Ты вовсе не похож на безумца”, — произнес Келемвор.

“Пропал мой друг, Манаком”, — начал Алприн. “Недавно он был здесь, а на следующий день пропал. Ни стража, ни правительство не захотели и слышать об этом. Из городских книг исчезли все записи о нем. Я попытался выяснить, что с ним произошло. Через несколько часов на меня напал банда грабителей и избила меня до полусмерти. Я пытался сопротивляться, но их было слишком много”. Алприн замолчал и посмотрел на кухню, где его жена мыла посуду. “У Мойры было в запасе несколько целебных снадобий, которые нам подарили на свадьбу. Если бы не они, то я наверняка был бы уже на том свете”.

“А разве жрецы Торма не могли помочь тебе? Ведь их бог рядом, а значит у них есть сила исцелять”, — произнес Келемвор.

“Сила, но не желание”, — буркнула Мойра, входя в комнату и вытирая руки и фартук.

“Как ты думаешь, кто мог похитить твоего друга?” — тихо произнес Келемвор.

Алприн покачал головой. “Я не знаю. Но у меня есть мысли на этот счет. Будет лучше, если я не буду впутывать тебя во все это”.

Келемвор рассмеялся. “Ты впутал меня уже просто упомянув об этом. Можешь смело говорить мне, что у тебя на уме. По крайней мере, если не хочешь сказать кто стоит за этим, можешь рассказать мне, что ты сам думаешь по этому поводу”.

Алприн вздохнул и кивнул головой. “Я думаю, что кто-то втихую устраняет тех, кто верит в иных богов, нежели Торм. До меня дошли слухи, что некоторые жрецы, как Манаком, отказались уйти из города и были убиты”, — произнес начальник порта. “И кто бы не похитил Манакома, он наверняка думает, что я слишком много знаю и буду разнюхивать, пока не раскрою их заговор”.

Воин покачал головой. “Тогда почему бы им попросту не похитить и тебя?”

“Потому, что это вызовет ненужные подозрения”, — прошептала Мойра. “Алприн слишком известен и его исчезновение поднимет слишком большую шумиху. А им это сейчас нужно меньше всего”.