Сириус Б (СИ)

В кухне было абсолютно пусто, только на покрытом снежной изморозью столе, стояло несколько заиндевевших граненых стаканов, а в одной из комнат не было даже и пола. Повсюду валялось огромное количество пустых бутылок из-под продукции хорошо известного Подкрышену концерна "Экстра-КТ", и он решил, что нормальный человек не смог бы столько выпить за всю свою жизнь, даже при самом горячем желании. На такое ни у одного человека на свете не хватило бы ни моральных, ни физических сил, не говоря уже об общей физиологии. Когда же он поделился этой мыслью с Митрохой, тот только загадочно хмыкнул и заметил:

- Интересно, почему это он хрусталь не сдает? Вот что пугает меня больше всего. Здесь же накопилось минимум на две полноценных шалопутных поляны. Ох, чует мое сердце - случилось что-то страшное...

Еще в комнате без пола имелась небольшая горка ржавого железа и большая куча различной макулатуры. Эмилий взял из нее старый журнал "Наука и жизнь" и зачем-то начал его быстро пролистывать. Изображения старинных пучеглазых луноходов вкупе с загадочной улыбкой мраморного Ильича и золотой посмертной маской фараона Тутанхамона в тусклом свете керосиновой лампы производили странный психологический эффект - Эмилий вдруг почувствовал сильную необъяснимую меланхолию, постепенно перерастающую в легкую беспредметную печаль.

- Это что же - библиотека? - с грустью спросил он.

- Это - склад готовой продукции, - пробормотал Митроха, внимательно осматривая помещение. - Даже самая последняя местная шалопута имеет свою долю в общенародной собственности. Каждому - свое, так сказать. А пол, он, похоже на растопку пустил.

- Пророк? - спросил Эмилий с грустным сарказмом.

- Пророк-пророк, - невозмутимо подтвердил Митроха.- Погоди-ка.

Он нагнулся над горкой металлолома, выдернул из него небольшой круглый предмет и потер его рукавом фуфайки.

- Что там? - без всякого интереса спросил Подкрышен.

- Ты не поверишь, - потрясенно сказал Митроха.- Это же штатный манометр от ДЭ -3918/12 бис! Ах, ты ж, Тихон ты, Тихон! Шалопута ты эдакая. Там, понимаешь, Силантий в свой космос никак улететь не может, сестры по разуму мучаются и космическая разведка на ушах стоит, а он ключевой артефакт здесь прикопал.

- Что за вздор, - раздраженно сказал Подкрышен. - Какой еще артефакт? Какие там еще сестры?

- Это, Миля, не твоего ума дело, - сказал Митроха, засовывая артефакт за пазуху. - Не обижайся, конечно, но в таких вопросах ты абсолютно темный человек. Пойдем лучше дальше искать. Может, и еще чего интересного отыщем.

Тело пророка было обнаружено в последней, самой большой комнате. Оно лежало на продавленном во многих местах диване, широко раскинув руки и ноги, и было накрыто старой искусственной шубой еще советского производства.

- Ах, ты ж! Твою ж, пророка, мать!- закричал Митроха.- Я так и знал. Держи лампу, да не так, а прямо над ним, чтобы свет на лицо падал.

Он сунул лампу в руки Подкрышена и осторожно потянул за рукав искусственной шубы на себя. Из-под воротника показалась задранная к потолку, но еще довольно густая, с благородной проседью, борода, обрамляющая белое скуластое лицо с плотно закрытыми глазами. Оттенок кожи сразу показался Подкрышену синеватым.

- Все, - сказал он трагическим голосом. - Похоже, скопытился твой пророк в местную бурьян-лебеду, Митроха. Можно к нему бригаду архангелов вызывать.

Он вынул из кармана бриджей смартфон и начал елозить по нему пальцами.

- А ну дай сюда! - дико заорал Митроха, выдергивая из рук Подкрышена телефон и поднося его экранчик ко рту пророка. - Много ты в местных пророках понимаешь.

- Во всяком случае, это объясняет, почему он посуду долго не сдавал, - с достоинством заметил Эмилий. - Да и другие вещи из своей доли общенародной собственности.

- Скопытился, говоришь? - спросил Митроха зло и весело, демонстрируя Эмилию чуть запотевший экран.- А это ты видел? Дышит, стервец! Правда, задубел весь на морозе, как бревно, но это ничего, ему не впервой. Сейчас мы его оживим.

- Хороши же твои знающие люди, Митроха, - раздраженно заметил Подкрышен. - Очень хороши, ничего не скажешь. Красавцы просто...

- Ничего в знающих людях не понимаешь, так лучше молчи! - воскликнул Митроха, сильно похлопывая Тихона ладонями по щекам. - Это, чтоб ты знал и не знающий человек вовсе. Это и не знающий человек вовсе, а рация, приемо-передатчик как бы такой, а настоящий знающий человек там - с другой стороны будет, если нам удастся эту рацию оживить.

- Он что же - медиум? - с иронией спросил Подкрышен. - Посредник между нами и миром духов?

- Ну, это я не знаю, медиум он, оловяниум или чугуноид, а сказал я тебе так, только чтобы ты хоть немного, хотя бы чего-нибудь здесь понимать начал, - приговаривал Митроха, размашисто отвешивая пророку мощные и быстрые пощечины. - Ты вот что - ты не стой здесь как свободная проститутка на бульваре, а давай-ка лучше пошевеливайся.

- Что же мне ему массаж ступней сделать? - зло сказал Подкрышен и топнул ногой. Из-за валенка стук получился очень тихим.

- Массаж ступней ему сейчас без надобности, - рассудительно заметил Митроха. - Если есть желание, как говорится, то - пожалуйста, но только позже. А сейчас подай мне бутылку водки, вон ту - початую, да. И еще это - начинай стол готовить. Вон он в углу стоит. И поищи здесь стульев или еще чего подходящего, что бы на нем сидеть можно было.

- Мы что здесь и столы вертеть будем? - оторопело спросил Подкрышен.

- А ты как думал? - Митроха отпустил тело Тихона, и оно с глухим стуком завалилось на диван, а затем подошел к Подкрышену и упер в его грудь твердый указательный палец. - Чтобы оживить эту рацию, мы здесь и столы вертеть будем, и тарелки вращать, и стаканами жонглировать если потребуется. А ты думал, как национальной идеи добиваются, а? Ты думал - ее в банях вениками выпаривают? Думал - ее в обменниках на доллары выменивают? Думал - ее в ресторанах под икорку заказывают? Думал, ее шприцом вводят или из кальяна выкуривают? Нет, парень, не так, а вот так - как у нас здесь и сейчас происходит. Поэтому или ты прямо сейчас с паровозного тормоза снимешься, или я тебя своими руками обратно в Побрехоткин Яр по склону пущу.

В сощуренных глазах Митрохи читалась что-то страшное. Не скрытая угроза, нет, а что-то страшное по-настоящему. Что-то невыразимо ужасное, жуткое. Подкрышен понял, что шутки кончились и что с этим человеком сейчас лучше не спорить.

- Хорошо-хорошо, - сказал он как можно спокойнее. - Чего ты так разволновался? Стол так стол...

- И быстро, - сказал Митроха, возвращаясь к телу Тихона. - Нельзя терять ни минуты.

Пока Подкрышен выдвигал на центр комнаты старый квадратный стол и стирал с его поверхности смешанную с инеем пыль, Митроха осторожно заливал в Тихона водку. Он сжимал ему пальцами нос, заливал в рот крошечную порцию, а затем, когда живительная влага проходила внутрь тела Тихона, он принимался трясти его за плечи и хлопать по щекам. Подкрышену было неприятно смотреть на эти медицинские мероприятия, поэтому он вышел из комнаты и начал бродить по дому в поисках каких-нибудь стульев или чего-нибудь такого, что могло бы заменить их в складывающейся экстремальной ситуации.

Вскоре ему удалось найти черный от времени, но еще крепкий ящик из-под египетского винограда и какую-то не то скамейку, не то лавку для наказания крепостных, тоже черную то ли от времени, то ли от въевшейся в дерево крови несчастных запоротых на ней мучеников (так он почему-то тогда представил), но еще достаточно крепкую на вид. На этой крепкой лавке могли вполне комфортно разместиться и сразу два уложенных рядом человека средней комплекции.

Подкрышен вернулся в реанимационную комнату и расставил импровизированные стулья вокруг стола.

- Ну, вот и готово, - сказал он. - А то сразу пальцами в грудь стучать...

- Кажись, получилось!- крикнул Митроха в ответ, переставая бить Тихона по лицу. - Слышишь, Миля! Оживает помаленьку рация-то, наша! А ты хотел уже архангелов вызывать. Эх ты, маловерующий ты, сомнительный человечек.