Сириус Б (СИ)

Верните народам землю,

Верните народам воду,

Верните народам воздух,

Огонь верните народам,

Верните народам науку,

Здоровье верните народам,

А брильянты оставьте себе,

Себе, себе, себе, все - себе,

Оставляйте брильянты себе!

Подкрышен ничего не понял, но он уже чувствовал себя самым настоящим зрителем и болельщиком этой увлекательной гонки и сразу же переключил внимание на третьего лыжника. Если первые участники гонки, пробегая мимо, не обратили на Эмилия никакого внимания, то этот бегун сразу же, еще издалека, уставился на него широко открытыми блестящими глазами миндалевидной формы и громко зарычал:

- Чего уставился, подонок?! Настоящего гималайского медведя никогда здесь не видал, идиот?!

Подкрышену доводилось раньше видеть гималайских медведей, но, конечно же, не настолько примечательных. Во-первых: этот медведь был обут в чисто вымытые кирзовые сапоги, которые крепились к лыжам довольно сложными приспособлениями; во-вторых: на груди гималайского медведя-грубияна развевался рекламный плакатик с изображением стоящего прямо то ли сокола, то ли ястреба. Правым крылом ястреб приобнимал роскошную полуодетую красотку, а левым прижимал к себе большую бутылку водки с изображением другого - высоко парящего ястреба.

- Почему же не видал? - сказал Подкрышен, приосаниваясь и одергивая фуфайку. - Видал. И неоднократно. Хамить только не нужно, хорошо?

- Так побежали с нами, шизоид! - весело крикнул медведь. - Чего на месте-то дубом стоять без толку? Так и ведь и свое мурло отморозить можно. Не добежишь, так хоть согреешься!

- А куда вы все бежите?

- Мы все бежим штурмовать местный Олимп - горный пик имени Иоанна Четвертого!

- Ага, - сказал Подкрышен.- Так вот оно что. Но я же без лыж за вами не поспею. Или я чего-то не понимаю?

Но гималайский медведь его уже не слушал - громко хлопая своими лыжами, он резко прибавил темп и бросился на штурм небольшого пологого подъема, сильно сократив этим броском расстояние до бормочущего красного медведя.

В группе преследования тройки лидеров, Эмилий не заметил ничего интересного. Привлекали внимание только три молоденьких медвежонка, которые использовали для гонки одну пару лыж, да высокий пожилой медведь на худых подагрических лапах, морда которого была украшена пенсне и прикольной бородкой-клинышком.

Карапузы смешно отдувались чуть ли не на каждом шагу и кричали друг на друга, изо всех сил пытаясь хоть как-то согласовать движения своими нижними лапами, а к их лыжным палкам были примотаны фанерные щиты с непонятными надписями. На левом щите было написано: "Кировлес не обеднеет!", а на правом: "Москволес не устоит!". Сначала Эмилий хотел обратиться к медвежатам, но те так пыхтели, что он передумал, и обратился к пожилому медведю в пенсне:

- А подскажите, пожалуйста - какой у этой гонки главный приз?

- Рабочее кресло Иоанна Четвертого, - сказал медведь, приостанавливаясь и поправляя нагрудник с надписью: "Есть и такая партия!". После этого он поправил пенсне, осторожно и деликатно высморкался в снег и побежал нагонять остальную процессию, крикнув через плечо. - Но и остальные призы тоже весьма недурны-ы-ы!

Только когда лыжники удалились на достаточное расстояние, стало заметно, что над ними кружится большое количество то ли темных белок-летяг, то ли огромных плоскоголовых филинов, то ли черт знает чего еще.

- Зачем мне такое кресло? - сказал Эмилий, пожимая плечами.

- А и верно, Миля! - воскликнул Митроха, протискиваясь в очередные березовые ворота. - Пойдем лучше дальше. Для чего нам сдалась вся эта беготня? Пущай сами соревнуются. Да и не видел я в этом урочище никаких олимпов с креслами этого самого Николая Четвертого.

- А долго нам еще? - устало спросил Подкрышен, подбрасывая повыше сидор. - А то я от всего этого хоровода уже устал. Да и кушать чего-то хочется.

- Скоро-скоро, - говорил Митроха, быстро удаляясь. - Нам осталось только Гадючью Падь перейти, а там уж Небесная Заступница обо всем позаботится.

- Здесь и Гадючьи Пади имеются? - спросил Эмилий опасливо.

- А как же? - удивленно воскликнул Митроха.- Чтоб здесь, да без падей обошлось? Хорошо еще, что сейчас для гадюк не сезон, а то бы мы в два раза дольше к знающему человеку пробирались. А мы ведь и без всяких гадюк тяжело идем.

- Верно. Да, может Небесная Заступница нам поможет? Хоть немного?

- Конечно, поможет, - твердо сказал Митроха. - Нам бы только Гадючью Падь перейти, а там сразу легче дело пойдет - подъем из Побрехоткина Яра прямо за Падью уже и начнется.

Эмилий думал, что Гадючья Падь - это какое-то глубокое урочище прямо внутри Побрехоткина Яра, через которое придется долго и мучительно перебираться по хлипкому и опасному подвесному мосту, но реальность оказалась совсем иной. Гадючья Падь была всего лишь неглубокой канавой, которая пересекала не очень-то и широкую просеку.

- Оп-па! - воскликнул Митроха, переступая через канаву. - Ну, вот и все!

- А в чем подвох? - недоверчиво спросил Эмилий, осторожно подступая к канаве и с опаской заглядывая в нее.

- Подвох здесь есть, - сказал Митроха, - но чисто символический. Гадючья Падь - это как бы черта, за которую не стоит переступать без надобности, а то сразу за нею можно упасть туда, откуда уже не возвращаются. Но эта сказка не для тебя, Миля. Можешь эту черту без опаски переступить.

Эмилий быстро переступил через канаву и сразу же почувствовал большое, ничем не объяснимое облегчение. Краем глаза он успел заметить, что канава почти до краев забита стреляными гильзами, ржавыми оружейными глушителями, грязными, светящимися в темноте чайными чашками, прочными вязаными шарфиками и тому подобными предметами.

- Как хорошо! - непроизвольно воскликнул он, вдыхая полной грудью чистый морозный воздух с другой стороны Гадючьей Пади.

- И не говори, - сказал Митроха, снимая шапку и вытирая пот со лба.

Вдруг он резко вскинул голову и троекратно совершил сложное звездообразное знамение.

- А вот и Небесная Заступница за нас грешных, - тихо сказал он. - Как раз вовремя, а то я уже Дружка собирался на помощь позвать, до того здесь сегодня напряжено все, аж искрит...

Подкрышен тоже поднял голову и увидел, что прямо над ними по ночному небу проплывает огромная светящаяся субмарина. Она двигалась почти неслышно, только огромный винт заворачивал спиралью какую-то плотную светящуюся субстанцию.

- Это что же - подводная лодка? - растерянно спросил Подкрышен.

- А ты кого собирался там увидеть? - спросил Митроха, хитро прищуриваясь. - Свою мать?

- Ты же сам говорил, что заступница - небесная.

- Да ведь это она и есть, - раздраженно сказал Митроха, хлопая себя треухом по коленке. - Счастливая Щука-заступница! Больше, паря, за нас здесь заступаться уже просто некому, вот она каждую ночь над Яром этим по небосводу и проплывает. Пока.

- Ну, может быть и так, - сказал Подкрышен, поправляя вязаную шапочку. - Это сложная тема и тебе виднее.

- Нету здесь ничего сложного, - Митроха нахлобучил треух и махнул рукой. - Пойдем дальше. Вон уже и проводник наш подходит.

Эмилий увидел большую толпу светящихся силуэтов, которые двигались по просеке прямо им навстречу. Впереди шел высокий бородатый мужик в овчинном тулупе, валенках и похожей на сдавленное ведро, войлочной шапке, а сразу за ним ехало на низеньких кудлатых лошадках несколько всадников хлипкого телосложения и очень маленького роста. По набитым стрелами колчанам и мохнатым малахаям Подкрышен безошибочно опознал в них конных татаро-монголов.

Сразу за татарской конницей ехали на высоких породистых конях важные паны в блестящих тюрбанах с павлиньими перьями, а дальше уже брели пешие путешественники. Здесь были и шведы в разорванных на спине синих камзолах, и замотанные в пуховые платки французы с большими штыкастыми ружьями и длинными сизыми носами, да еще несколько немецких солдат в тонких, на рыбьем меху, шинелях с поднятыми воротниками и покрытыми инеем автоматами. Вид у всей этой компании был довольно унылый, только мужик в тулупе выделялся на общем фоне своей энергичной походкой, уверенными жестами и ядреными розовыми щеками. В руках у него тоже была большая суковатая палка, но он использовал ее необычным способом - как указку. Мужик шел впереди, поочередно указывая своей палкой то на сосны, то на березы, то на высокие сугробы, а то и вовсе - на луну и звезды.