Перезагрузка (СИ)

- Ты больна? - догадался он. - Боишься меня заразить?

В первый раз на её лице появилось выражение хоть какой-то эмоции. Она нахмурилась.

- Нет, - ответила она, делая над собой видимое усилие.

- Я хочу тебя поцеловать, - объяснил он. - Можно?

- Как пожелаешь, - ответила она.

Этот ответ привёл его в ступор. То есть ей всё равно? Что значит - как пожелаешь? Что, чёрт возьми происходит? Или он в беспамятстве уже успел её поработить и теперь вовсю эксплуатирует бедняжку?

- Ответь мне честно, - попросил он. - Я на тебя накладывал Империус?

- Нет, - был ответ.

На какой-то миг ему показалось, что ей смешно от его вопросов, но эта искорка в её глазах моментально исчезла, даже толком не разгоревшись.

- Приоткрой рот и закрой глаза, - попросил он, трогая большим пальцем её губу и проводя по подбородку.

Она сразу же так и сделала, вызвав в нём очередную волну желания. Эта её дурацкая покорность, смешанная с прошлой бескомпромиссной властностью, чем-то даже возбуждала. Он склонился и коснулся её губ, даже не шелохнувшихся в ответ, сжал своими нижнюю и покатал. Ничего.

- Такое ощущение, что ты не умеешь целоваться, - проворчал он. Она молчала. - Я прав?

- Да, - ответила она и провела язычком по губам.

Да - не умеет? Она, что, серьёзно? Она вправду пытается ему сказать, что будучи на четвёртом месяце не умеет целоваться? Мысленно он готов был начать выдёргивать себе волосы. По одному. Не в последнюю очередь потому, что это значило, что раньше он даже не пытался её поцеловать в постели. И это при том, что сам он себя считал весьма обходительным!

- Попробуй делать так же, - предложил он. - Ухвати мою губу своими и сделай, как будто её сосёшь. Можно провести по ней языком. Можно немного прикусить, только нежно. Можно втянуть в себя мой язык, водя по нему своим, можно запустить свой мне в рот.

- Много разговоров, - прокомментировала она.

Намёк он сразу понял и снова прижался к ней губами, продолжая водить рукой по животику. Наверное, она и вправду не представляла себе, как это делается, настолько неуклюжими были её попытки, которые тем не менее его распаляли.

- Тебе можно в твоём положении?.. - спросил он. - Это не повредит?..

Она без слов откинулась назад, легла и подняла руки, пряча их под подушку. Он нерешительно навис над ней, и она снова взглянула ему в глаза. Опять ничего - ему никак не удавалось прочитать, что она ощущает. Хоть легилименцию изучай! Лишь едва заметно дёрнулась навстречу, когда он осторожно вошёл и начал двигаться, одновременно пытаясь найти её губы, но она отвернула голову и прикрыла глаза. Больше на его действия не последовало никакой реакции - лишь румянец покрыл щёки, да дыхание стало более порывистым . Он ускорился, поменяв амплитуду, но она по-прежнему не издала ни звука, словно её тут и не было. Это всё сильно походило на то, что он словно принуждает её, и, осознав это, он остановился. Через несколько секунд она бросила на него быстрый взгляд, нерешительно сжала указательный палец между губ и едва заметно подвигала бёдрами. Он продолжил её внимательно разглядывать, и тогда другой рукой она потянула его на себя, снова поёрзав.

Он это принял, как приглашение, и продолжил, сначала медленно, постепенно ускоряясь. Войдя в раж, он двигался уже с максимальным размахом, и тут она вся выгнулась, сжимая его бёдрами, и беззвучно распахнула рот, запрокидывая голову.

Наутро она проснулась раньше него, и когда он встал, его уже ждал завтрак и свежая газета.

- Мы можем поговорить? - спросил он, когда на столе остался лишь чай с тостами.

- Опоздаешь, - ответила она.

Перед выходом он думал, стоит ли её поцеловать, но её отстранённость заставила его передумать.

- Я приду вечером? - спросил он.

- Как пожелаешь, - был ответ.

Снова это чёртово "как пожелаешь"! Вне себя от бешенства он выскочил из дома и чуть ли не вскачь понёсся по улице, пытаясь унять гнев. Опомнился он уже у входа в Министерство, и сообразил, что снова не обратил внимания на адрес. Номер дома и район он помнил, но вот улица... Чёрт, как это всё запутанно!

В течение дня его мысли то и дело возвращались к этой девушке... женщине, которая одновременно приводила его в восторг, недоумение и бешенство. Ни адреса которой, ни имени он так и не узнал, и к которой его так неодолимо тянуло.

Будни аврора были не очень насыщены выдающимися событиями - по большому счёту, в мирное время весь штат подготовленных бойцов целыми днями переводил старушек через дорогу и снимал котят с деревьев. Ему лично, как помощнику начальника аврората, обычно доставалось самое интересное - вот как сегодня, когда с Ленноксом Леминоксиусом, который пешком направлялся из Косого Переулка к себе в Дюрам с саквояжем, полным саламандр, случился приступ нарколепсии, и он впал в сонный паралич прямо посреди улицы. Проходивший мимо маггловский подросток решил, что хорошо одетый чудаковатый старикан наверняка переносит в саквояже что-то ценное, и избавил мистера Леминоксиуса от его ноши. К счастью, тот повёл себя ответственно и не стал геройствовать, пытаясь найти пропажу, а оперативно доложился в аврорат. Обгоревший труп воришки они нашли довольно быстро, - на дымящихся развалинах многоквартирного дома, в котором, по счастью, в середине дня почти не было жильцов, и никто больше не пострадал, - но вот две дюжины саламандр успели разбежаться, и Гарри пришлось устроить полноценный рейд, в котором всё было по-взрослому - четыре десятка авроров, ещё три сгоревших здания и массовые Обливиэйты, которые пришлось наложить почти на восемьсот человек.

Поэтому не было ничего странного в том, что по дороге домой голова ещё гудела событиями прошедшего дня, а ноги сами привели его к уже знакомой коричневой двери. С удивлением обнаружив себя на пороге, он дошёл до угла и узнал всё-таки название улицы. Потом вернулся к двери и стал ждать.

Она открыла почти сразу, опять заставив его задуматься, а как, собственно, она узнаёт, что он пришёл? Неужто дежурит у окна? Посторонилась, пропуская, и заперла дверь. Он быстро разделся и поспешил помыть руки, пока она ему не напомнила. Посмотрев на неё в зеркале, он увидел, как она снова бережно обхватывает обеими руками животик, не подозревая, что он на неё смотрит, ополоснул лицо, вытерся и быстро шагнул к ней, накрывая её руки своей.

- Добрый вечер, - сказал он.

Если это и застало её врасплох, то виду она не подала, но тем не менее подала голос лишь через два десятка секунд.

- Добрый вечер, - сказала она, и ему показалось, что она катает эти слова языком, будто булыжники, настолько они были ей непривычны. - Ужин.

- С удовольствием, - кивнул он и жестом пригласил её пройти вперёд.

Это дало ему возможность вновь оценить её фигуру и пожалеть, что вчера усталость так быстро сморила его. Она приготовила бефстроганов с грибами, на гарнир к которому подала картофельное пюре и салат из мелко резанного латука с тёртым сыром и ветчиной. На сладкое был вишнёвый пудинг.