The Big Bad Bag with the Money (СИ)

Предательский, пугающий хруст банкнот продолжал нарастать. Я бежал, срывая горло в попытке заглотнуть ещё немного воздуха в пылающие лёгкие и не выплюнуть моё сердце при этом. Вот он угол, спасительный поворот. Всего пара шагов.

Налево!

Ничего! Коридор, идентичный всем прочим! Никакого выхода! Может я ошибся, пропустил поворот? Или перепутал направление?

Моя голова напоминала растревоженный улей от дикой пляски мыслей. Нужно было вернуться, и вновь пересчитать повороты, но стоило мне оглянуться, как в коридор из ближайшей двери, под аккомпанемент оглушительного треска, вышел Плащ перекрывая единственный путь назад.

Мне оставалось только взвизгнуть и броситься бежать с утроенной прытью. Я нёсся мимо закрытых дверей, ощущая у себя на затылке стрекочущее дыхание преследователя. Впереди показалась развилка, и я, не секунды не размышляя свернул налево, моля господа о спасении.

На мои глаза обрушился ослепительный свет, лишивший меня возможности видеть и понимать, что вообще происходит. Я был безумно рад этому свету, ибо уже представил себе солнечный день, улицу полную смеющихся людей и безопасность.

Только одна неприятная мысль, возникшая в этом розовом ворохе из надежды и мольбы, омрачала тот яркий миг. Простая, в общем-то мысль, которая меняла всё. Когда я оказался в этой башне стояла ночь, и все мои злоключения здесь вряд ли могли затянуться до самого утра.

Я встал как вкопанный, пытаясь протереть глаза и вновь прозреть. Как бы не была велика опасность, исходящая от моего преследователя, опасность запнуться, упасть и сломать шею из-за того, что я не вижу куда бегу, пугала меня чуточку сильнее.

Увы, когда зрение наконец вернулось ко мне, я осознал, что глупо было даже надеяться на спасение. Я стоял в просторной, хорошо освещённой лампами дневного света зале вместе с сотнями Плащей. Они, окружив меня плотным кольцом, неистово шелестели и тянули ко мне свои руки.

Я хотел мужественно закричать на них, потребовать, чтобы они расступились и не вторгались в моё личное пространство, но предательское горло лишь жалобно пискнуло "Ой, мама!" и моментально пересохло.

Я понял - это конец, финал, занавес моей недолгой, но вполне счастливой и наполненной сладостями жизни. Перед глазами промелькнули стройные ряды испечённых мною тортов, довольные лица клиентов и рождественские гирлянды, которые год от года сопровождали меня на моём жизненном пути.

Это была хорошая жизнь, а потому я приготовился с нею проститься без сожаления, как и подобает настоящему кондитеру из рода Курцев - скрючившись на полу, прикрыв голову руками и проливая скупую мужскую слезу.

Треск стоял невыносимый и я уже представил, как острые кромки купюр врезаются в мою плоть, волосок за волоском высекая жизнь из моего нежного тела.

- Стоять! - раздался властный приказ, разорвавший этот плотный как замёрзший крем шелест.

Я сжался ещё сильнее, скорее от неожиданности, чем от испуга.

- Посмотрите на себя! Старые, испуганные, озлобившиеся, неспособные понять и принять простой и естественный ход вещей! - этот надменный голос, несущий какую-то чушь, был знаком мне, но от этого легче не становилось.

- Нет! Даже не думайте! Иначе пожалеете! Нардол, ты там жив?

Я открыл глаза, но ничего не увидел за стеной из одинаковых Плащей. Пришлось собрать всю, разбитую прощанием с этим светом, волю и встать на подгибающиеся ноги.

- Я не Нардол, или как там его... - прохрипел я, выпрямляясь и отряхивая свою одежду от последствия тактического валяния на полу.

Доктор стоял в дверях с высоко поднятой ручкой и взирал бешено сверкающими глазами на всех набившихся в эту комнату.

- Вы так испугались конца, который только начинает приближаться, что посмели нарушить важнейшее условие договора вашего пребывания на этой планете! Вы посмели нанести прямой вред человеку и я вынужден принять меры!

- Они испугались?! - из моего рта вырвался возмущённый возглас. - Чего они испугались?! Это я тут напуган!

Взгляд Доктора остановился на мне, а на его морщинистом лице внезапно появилась добрая, хоть и несколько снисходительная улыбка.

- О, Нардол! Глупый Нардол, ты всё ещё не понял? Эпохи сменяются, нули и единички заменяют бумагу, всё больше людей пользуются цифровыми переводами, кредитными карточками, банками, цифровой валютой, и всё меньше людей нуждаются в этих бессмысленных бумажках. Этого они боятся - стать ненужными, забытыми, бесполезными. Забвение - смерть! А потому они ополчились на эти новые деньги и всех тех, кто помогает их становлению. Только это эволюция, естественный ход вещей. Новые деньги сменят старые, как они когда-то сменили настоящие деньги на эти кусочки разноцветной бумаги. Старый род слабеет и вымирает, освобождая дорогу более сильным и молодым. Так было всегда и везде, и так будет всегда и везде. Смиритесь! Ваша эпоха подходит к концу, но у вас есть ещё 327 лет, прежде чем вы станете экспонатами в музеях и частных коллекциях. Ведь существуют же еще монеты, ваши прародители.

Стрёкот, приутихший в начале его вдохновенной речи, вновь обрушился на зал.

- О нет-нет-нет! - вновь повысил голос Доктор, демонстративно взмахнув своей ручкой. - На вашем месте я бы не стал делать резких движений, или что вы там делаете! Пока вы весело гонялись за моим, другом я успел взломать все ваши банковские системы, ваши биржи и всё, на чём стоит ваша полезность. Стоит мне только захотеть и все вы превратитесь в груду бесполезной бумаги, без смысла, без власти, без ценности. И тогда забвение придет не только быстрее - оно обрушится на весь ваш зазнавшийся род!

Шелест стих и на несколько мгновений наступила гробовая тишина, а потом раздался одинокий, едва слышимый хруст банкноты.

- Давайте, рискните, проверьте, блефую ли я. Но будьте готовы познать всю силу моего гнева. Эта планета подвергалась нападениям бесчётное количество раз, и всё же никто так и не захватил её. Почему, спросите вы? Потому что я, Доктор, стоял у них на пути! Вы были тут! Напрягите память, вы же единый организм, коллективный разум! Вспомните меня, вспомните всё что я сделал, осознайте, на что я способен и прекратите эту безумную войну с собственным потомством! Не вынуждайте меня уничтожать вас!

Вновь наступила тишина, на этот раз длительная. Плащи стояли словно каменные изваяния, этакая терракотовая армия в интерпретации современного художника.

- О, теперь вы слушаете. Готовы к переговорам. Только их не будет! Это ультиматум! Вы прекращаете эту бессмысленную борьбу, соблюдаете договор и продолжаете доживать свою эпоху, или вымираете. Всё просто. Среди вас стоит человек. Это его планета, его территория. Теперь он знает о вашем существовании, знает о договоре, а потому красную кнопку я отдаю в его руки. И если он решит, что вы вновь взялись за старое, приговор будет немедленно приведен в исполнение. Вам всё понятно?

Его голос эхом скакал от стены к стене, властвуя в воцарившейся оглушительной тишине.