Интернет-издание авторов рунета "Портал" № 2

Что умолить не сумел, идиот!

Мне бы держать тебя хваткою мёртвой,

Уговорить, упросить – не сумел.

Утром услышал я, что самолёт твой

В пункт назначения не прилетел.

Звездопад

Зачерпнула Большая Медведица

Полный ковш серебрящихся звёзд.

Я на небо смотрю и не верится

В звездопадную искренность слёз.

Театрален и как-то искусственен

Августовской ночи шапито.

Может, я недостаточно чувственен

Или чувства мои не про то?

Может, просто Большая Медведица

В поднебесье нащупала твердь,

И по ней (так Медведице грезится)

Шатуном бродит Бурый Медведь.

Вот и сыплет она слёзы радости,

Победив одиночества смерть

В августовскую ночь звездопадности.

На Земле ловит звёзды Медведь.

Дух весенний, как хмель

То ли врёт календарь,

То ли жизнь – бестолковая спешка.

Посерёдке февраль,

А плюс три на шкале, как насмешка.

Плач сосулек. Капель

Заплутала, как видно, в сезонах.

Дух весенний, как хмель,

Насыщает нас тестостероном.

Под водой тротуар.

Пешеход, аки посуху, бродом.

На него (вот кошмар!)

Все авто фонтанируют воду.

Значит, ныне зима

Получила депешу с приветом.

Дескать, знаешь сама,

Твоя песня морозная спета.

* * *

Над ручьём ракита клонится,

Лист теряя к сентябрю.

Благовест доносит звонница.

Этот звон боготворю.

Над полями бездыханными,

Над некошеной травой

И над скирдами барханными

Вздохи с горькою слезой.

Звона грусть туманом стелется,

Созывая прихожан.

Но село – разрухи пленница,

Не осталось в нём селян.

Всё застроено коттеджами,

Всё пропахло шашлыком,

Бизнесменами-невеждами,

Захвативших Русь хапком.

Магнитола внедорожника

Заглушает благовест.

Безучастно смотрит Боженька

На безбожие окрест.

Не вина цивилизации –

Метастазы жрут нутро

Православных россов нации.

«Новым русским» всё равно.

На погосте гроб не струганный,

В нём разодранная плоть.

Над моей землёй поруганной

Сжалься, смилуйся, Господь!

* * *

Укатил подале от столицы

От усталых, безучастных лиц,

Но они и здесь мне будут сниться

И мелькать, как пешки в темпе блиц.

Я ж хочу услышать щебет птиц!

По ночам гляжу на обалденный,

Звёздами прошитый небосвод.

Петушок, подружками растленный,

Позабыв, наверно, свой черёд,

С соловьём без удержу поёт.

А с утра над полем жаворонок

Бесконечную выводит трель.

И кукушка, вроде как спросонок,

Завела подсчёта канитель,

Монотонно-скучную, как гжель.

Ты, лесной бухгалтер, не старайся,

Мне твои подсчёты ни к чему.

Не добрал ещё лимиты счастья,

А подсчёты сам я им веду.

Главное, чтоб быть с собой в ладу!

Но тревожит смутное желанье,

Мне чего-то всё недостаёт.

Не могу без этого мельканья

Лиц, знакомых вдоль и поперёк –

Суматошный, деловой народ.

Бордовые рейтузы

Парк Горького, аллей звенящий лёд,

Цепочки скороходов – след за следом.

На беговых размашистый полёт.

Кто не ходил, тому восторг неведом.

Цепочка наша только из троих.

Храним состав и строй свой очень строго.

В него не допускаем мы чужих.

В цепочке я, она и друг наш Лёха.

Ведёт нас Лёха, мастерски руля.

Вторым звеном она в цепи кургузой.

А с тыла даму защищаю я,

Уткнувшись лбом в бордовые рейтузы.

И так проводим каждый выходной,

Себе и даме наточив «норвежки».

И снова мы привычной чередой

На лёд идём для скоростной пробежки.

Бежим, одним дыханием живём.

Коньки залогом прочного союза.

Но вскоре вдруг остались мы вдвоём.

Всему виной бордовые рейтузы.

Когда от ветра флагами шарфы

И лёд от нашей скорости крошился,

Мы с Лёшкой как-то перешли на Вы.

В цепочке я с рейтузами сроднился.

Наш круг друзей убавился на треть.

Хитро сыграв со мною в поддавки,

Она сплела мне матовую сеть.

И вот отбросил в ЗАГСе я коньки.

Свободу променял на узы.

И это всё они – бордовые рейтузы!

* * *

Лес в шашлычном аромате,

Плюс парфюм медовых трав.

Птички в певческом азарте.

Вокализ из трёх октав.

Каплет время посекундно,

Долбит вечности алтарь.

Только в будущее скудно

Светит времени фонарь.

Не помощницей кукушка –

Пара нот и те не впрок.

Для неё года – игрушка,

Легковерному – свой срок.

Лес окутан сизой дымкой,

От мангалов «русский» дух.

Лето свеженькой тропинкой

Начинает новый круг.

* * *

Не бывал на Тянь-Шане, в Тайшете,

Не бродил по таёжным углам.

Что судить обо мне как поэте,

Коль по шпалам не пройден мной БАМ?

Не смотрел в небеса сквозь решётку,

Не воспел Колыму, Магадан,

Не впитал ни чифирь и ни водку.

Нет, совсем не поэт, – графоман.

Не испробовал кайф суицида,

Не решал на прописку задач,

Не страдал от запоя и СПИДа.

Не поэт я, а просто рифмач.

Коль вещает стихом не оракул,

Не в пророчествах мысли полёт,

Если Ангел, читая, не плакал,

Не поэт сочинил, – стихоплёт.

Сыграл я блиц

Я в миттельшпиле побывал ферзём,

А в эндшпиле – непроходною пешкой.

Что было полыхающим костром,

Чадящей тлеет головешкой.

Жизнь так и шла слоёным пирогом:

То со щитом, размахивая саблей,

То на щите, израненный врагом,

Я наступал на те же грабли.

С рождения заложенный финал

Вдруг скорым матом явственно забрезжил.

Всевышнему, конечно, проиграл.

Сыграл я блиц, как будто бы и не жил.

Грехи аукнулись, как бумеранг.

К концу идёт на короля охота.

Диктует каждый шаг его цугцванг.

К тому ж в условиях цейтнота.

На чёрно-белой клетчатой доске

Вся партия представилась пробежкой.

Чадит костёр, и в пепельной тоске

Жизнь дотлевает головешкой.

Дороги нас выбирают