Обретение

сказал, что нахожусь на работе и больше пить не буду. Зиновий практически допил всю

бутылку, объяснив, что он все равно должен изображать пьяного в монологе “Люлек”.

Приехали на автоцентр - в актовом зале, полностью забитом народом, человек четыреста, не

меньше. Впереди стол на железных ножках и два стула. Я представляю Зиновия публике, он

начинает монолог. Входя в роль, все больше облокачивается на стол, и тот начинает ползти

вперед. Я стараюсь удержать стол на месте, держу его двумя руками, а ногами упираюсь в

пол. Но Зиновий распаляется и все больше ложится на стол. В двух метрах первый ряд

кресел. В этом ряду сидит одна очень хорошая и веселая женщина из управления

93

АвтоВАЗтехобслуживания. Она видит мою борьбу со столом и, понимая, всю комичность

ситуации, от хохота сползает с сиденья. Хохот общий стоит в зале от его “Люлька”, а я

тружусь, удерживая стол.

Второй эпизод совершенно другого плана. Мы готовили ему автомобиль

определенного цвета во вторую смену. Он попросил у меня разрешения остаться на заводе до

окончания сборки автомобиля. Машину собрали, отправили на испытания и комплектацию.

Ночью мне звонок. Звонит Зиновий и говорит, что его арестовали. В час ночи я еду на завод

и узнаю, в чем дело. Во время комплектации машины рабочие предложили ему положить две

баночки с краской вместо полагающейся одной, он с большим удовольствием согласился.

Пропуск и оформленные документы на автомобиль у него были, и он гордо подъехал к

проходной, где из-за этой баночки его задержали и составили акт. Мне пришлось ночью два

часа заниматься его освобождением.

Однажды я был в командировке в Москве. Не предупреждая никого из знакомых, взял

билеты в театр Сатиры на какой-то не очень интересный спектакль по производственной

тематике. На сцене находились хорошо мне знакомые актеры Зиновий Высоковский и

Александр Ширвиндт. Зиновий играл мастера, а Ширвиндт начальника цеха. В какой-то

момент пьесы начальник цеха начал отчитывать мастера за плохую работу.

“ Бездельник ты! Если не исправишься - я на тебя Кислюку докладную напишу!”

“ Кислюк далеко. Не дойдет докладная!”

Я был потрясен и после спектакля бросился в гримерную Высоковского. Потом

смеялся вместе с ними. Оказывается они случайно(?!) узнали, что я в зале и таким образом

поприветствовали меня со сцены. Остальные зрители этого даже не заметили.

Если говорить о театре, то нельзя не сказать о Театре на Таганке. Женя Фролов

познакомил меня с режиссером театра Юрием Любимовым. Я несколько раз бывал у него,

один раз привел Виктора Спасского, он тогда был директором самого крупного совхоза в

Самарской области. Совхоз назывался “Культура”, имел десять тысяч голов крупного

рогатого скота и десять тысяч свиней. Много лет мы были шефами этого совхоза, и многое

мы там сделали. Но вернемся к Театру на Таганке. Уже тогда всей стране был известен

Владимир Высоцкий. Мне он очень нравился. Я всегда говорил, что он будет классиком

нашего времени, и его будут изучать в школах. Я смотрел спектакль “Гамлет”, с Высоцким в

главной роли. После спектакля встретился с Владимиром Семеновичем и пригласил

приехать в Тольятти. Он мне сказал, что с удовольствием, но чтобы я согласовал это с

обкомом партии. По приезду в Тольятти я позвонил в обком И.Н.Китаеву – секретарю по

идеологии. Китаев до этого работал у нас на заводе, потом в горкоме партии. Я по-

приятельски поговорил с ним, но как только сказал, что приглашаю Высоцкого,

почувствовал резкую перемену настроения. Он сразу мне заявил, что запрещает это делать,

что Высоцкий – антисоветчик. Высоцкий оказался прав. После этого я встретился с ним в

театре и извинился, сказав, что я лично считаю его гениальным поэтом и бардом

современности, как и сатирика Жванецкого.

С М.М. Жванецким мы дружим до сих пор. Считаю, Михаила Мильевича

Жванецкого, в миру Михаил Михайлович, гениальным сатириком и писателем. Уверен, что

его творчество будут изучать в школах. Потому, что он сумел очень точно отобразить свою

эпоху, свое время. Познакомился с ним при следующих обстоятельствах. Приближался

десятилетний юбилей АвтоВАЗтехобслуживания, и хотелось красиво его отметить. По стране

в то время уже самиздатом ходили кассеты с записью его монологов в его личном

исполнении и в исполнении Карцева и Ильченко. Как потом мне Миша рассказал, что

половину монологов Райкина написал он, Жванецкий. Ну, в общем, мы встретились, и я его

пригласил, а также я пригласил Олега Белова и Лену Драпеко – в то время они были мужем и

женой. Олег блестяще играл на гитаре, пел и рассказывал всякие истории. О Лене как об

актрисе сказать я могу только по фильму “А зори здесь тихие”.

Надо отметить, что Жванецкий – блестящий исполнитель своих монологов. А

монолог об автосервисе он написал прямо у нас в гримуборной. Концерт прошел блестяще,

94

“на ура”. Всех троих долго не отпускали со сцены. Только Иван Китаев, секретарь обкома ни

разу не улыбнулся.

- Почему такой суровый?

– Зачем ты пригласил этого антисоветчика?

К слову сказать, борец за советскую идеологию Китаев, организовал коммерческую

“антисоветскую” фирму. Вот так умеют перекрашиваться эти бывшие “борцы”.

Мише сегодня шестьдесят три года, а Наташе, его жене – двадцать семь. Я хорошо

был знаком с его прежней женой Венерой, красивой и тоже молодой женщиной. По

национальности она туркменка из Чарджоу, но, как я понимаю, метиска разных кровей. У

нее сын от Миши, ему уже десять лет. Живут они в Америке. Детей у Жванецкого много. В

Питере, Израиле, в Америке двое или трое. Любят его женщины и хотят иметь очень умных

детей. Но на детях природа отдыхает. Так говорят. Но пусть у Миши будут исключения.

Жванецкий познакомил меня с Карцевым, Ярмольником. У нас с Мишей был

интересный эпизод. Мне сделали операцию на почке, я лежал в ЦКБ, условия были

прекрасные: отдельная палата, холодильник “ЗИЛ”, цветной телевизор, прекрасное питание.

Кроме того, мои московские друзья, считая, что я – на чужбине, приносили самое вкусное и

самое лучшее, холодильник был полон продуктами вплоть до коньяка. Миша приходил ко

мне, то один, то с очередной подругой. В Москве начались первые Игры Доброй воли, и на

финал по волейболу, где играли наши и американцы, Миша принес билеты мне и Льву - он в

это время приехал меня забирать. Втроем поехали на стадион в Лужники. Билеты были

самые лучшие, рядом с нами сидели Тед Тэрнер с дочерью, космонавты, всякие

правительственные бонзы. Игра была захватывающая. Я обратил внимание на одного

мужчину недалеко от нас. Миша сказал, что это полковник КГБ, и он пасет Мишу уже три

месяца.

И рассказал интересный случай. За несколько дней до нашей встречи он стоял около

гостиницы “Националь”. Подошел к нему капитан милиции и сказал, что здесь стоять нельзя.

Спросил, что он здесь делает. Миша ему в ответ:

- Я писатель, изучаю жизнь во всех ее проявлениях

Назвал свою фамилию. Милиционеры понятия не имели, кто такой Жванецкий.

Капитан настаивал, чтобы он ушел и, в конце концов, арестовал его и привел или привез в

милицию. Дежурный начал составлять протокол. Миша попросил разрешения позвонить по

телефону Щелокову – министру МВД. Менты рассмеялись:

– Может, ты еще и Брежневу позвонишь?

До утра Миша сидел в милиции. Утром пришел начальник райотдела и отпустил

Жванецкого, не извинившись. Миша позвонил Щелокову, уже к вечеру. После этого

милиционеры нашли его дома и извинились.

Подружился с писателем Владимиром Куниным. Интересно само по себе его

творчество. Он был военным летчиком, а Никита Сергеевич Хрущев в свое время