Диктатор 2 (СИ)

- Помню, - отвернул голову в сторону Забини.

- Ах, какой ты у меня милый, когда краснеешь! Ладно-ладно, не злись! Я не просто так спрашиваю. Как ты думаешь, не стоит ли нам этим летом опять туда съездить отдохнуть? Да и подружки твои, поди, наверняка соскучились, тем более они подросли, и им наверняка есть, что тебе показать и чему научить!

- Мама!

- Ну все, радость моя, беги, - она ссадила с колен уже не маленького юношу и, чтобы придать ускорение, игриво шлепнула его чуть ниже спины.

- Мама!

- Беги-беги. Твоей маме надо поработать.

Разбор корреспонденции для мадам Забини в последние десять лет всегда был тем еще развлечением, весьма похожим на тяжелую работу маггловского сапера. Писали ей много и часто, вот только приятного в получаемых письмах было редко и мало. Справедливо обиженные соперницы, завистницы, чересчур экзальтированные ведьмочки, желающие узнать секреты обольщения, и это не говоря уже о прошлых, настоящих и будущих поклонниках... Чего хорошего все они могли ей написать? Угрозы, оскорбления, слезы, мольбы - все это льстило лишь только по-первости и уже довольно давно стало для леди Забини абсолютно неинтересно. Ничуть не более, чем чересчур наглые или скорбные разумом предложения от журналистов и писателей, пытающих сколотить свой литературный капитал на ее специфической славе. Вот и раскладывала Забини эти вороха пергамента на тематические стопки, большей части которых суждено было сгореть в камине или быть развеянными в прах волшебной палочкой. Однако сегодня среди ежедневного мутного потока помоев три письма оказались резко необычными. Весьма отличающимися от стандартных и по форме, и, частично, по смыслу.

Например, вот это вот, написанное на дорогом пергаменте, принесенное анонимной почтовой совой:

"Добрый день. К сожалению, я не могу назвать вам своего имени, но вы можете называть меня Доброжелатель. Это вполне отражает смысл сего послания: я действительно желаю только добра. Правда, новости у меня для вас, мадам Забини, не очень радостные. Ваше появление на последнем балу было, как всегда, по-настоящему приковывающим всеобщее внимание и воистину не забывающимся, но... увы. В этот раз это сослужило вам плохую службу.

Да. Ваша защита мощна и труднопреодолима, однако не существует ничего абсолютного, то есть так или иначе неразрушимого. К сожалению, в этот раз вы привлекли к себе внимание как раз тех волшебников, для кого ваша защита серьезная, но не неприступная крепость. У них могут найтись, в том числе, и искренние добровольные жертвы, готовые принести свою жизнь на алтарь служения своим кумирам.

Меня можно назвать вашим искренним поклонником, и поэтому я не хочу, чтобы с вами или с вашим сыном случилось что-то нехорошее. К сожалению, я не могу повлиять ни на одну из этих сторон, поэтому мне остается только попытаться уговорить вас.

В приложенном к письму чеке банка Гринготтс вы увидите сумму "две тысячи галеонов". Этого хватит, чтобы в течение года попутешествовать по континенту и в разумных пределах ни в чем себе не отказывать. Если вы захотите продолжить свой отдых за пределами Британии, то я обещаю ежегодно отправлять аналогичную сумму на ваш личный счет.

Прошу вас, в ложном чувстве защищенности не отмахивайтесь от моего предложения. Я желаю только добра...

Доброжелатель."

- Та-а-ак, - потянула мадам Забини, обмахиваясь пергаментом письма. - И кто же это у нас такой вежливый и богатый? И кто так искренне желает добра, правда, весьма красноречиво для понимающего взгляда умалчивая, кому именно? И у кого там, судя по рассказам сына, дочка беззаветно втрескалась в Крэбба? Ну-ну, лорд Дэвис. Как прозрачно. Впрочем, на то и расчет. Прячется он скорее от случайной публичной известности... Или просто не хочет, чтобы жена за переписку с весьма знаменитой обольстительницей ему что-нибудь не лишнее оторвала.

Хм... Вот так вопрос. Стоит ли две тысяч галеонов в год этой туманной, холодной и чопорной Британии? Вообще, если провести за границей несколько лет, то набежит серьезное состояние. И его мне предлагают за что?.. Однако! Я... оскорблена! Кто бы мог подумать! Мне предлагают деньги не за, как обычно, яркую ночь, не за любовь, не за замужество, а за то, чтобы я... держалась подальше?! Как низко я пала! Постарела, видимо, м-да... Настолько постарела, что уже малолетками интересоваться стала. Хорошо, что сын этого не слышит! Да уж! Ладно, - она бросила письмо на столик и взяла следующее, - посмотрим, что пишут другие?

Второе письмо было по смыслу полностью идентично первому, только более пространное, и денег приложено не было. Хотя глядя на поставленную в конце письма короткую подпись известного скромника и нестяжателя: "Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов, кавалер ордена Мерлина первой степени, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Мастер трансфигурации Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор", удивляться этому не приходилось. Политикам такой монструозной мощи редко приходилось кого-нибудь покупать банально деньгами. Ведь иногда достаточно слегка, для них слегка, просто нажать...

Третье письмо оказалось самым коротким. И самым не завуалировано угрожающим:

"Слушай меня внимательно, ведьма. Немедленно убирайся из страны и не появляйся здесь ближайшие лет пять, иначе тебе станет очень плохо. Да, я отлично знаю о защищающем тебя проклятье, но ты забываешь, что жизнь зачастую может быть такой, что о свидании с Вечной Леди долго и безнадежно молят. Например, если потерять красоту, питаясь в заточении отрубленными руками и ногами! Своими. Или частями тела своего сидящего рядом сына..."

Вместо подписи движущаяся картинка - черный череп, изо рта которого выползает змея. Печально известная всем в Магической Британии "Метка Мрака".

- Хм... Однако, - Мадам Забини расположила письма на журнальном столике, как три вытащенные из гадательной колоды карты. - И что здесь прошлое, что настоящее и что будущее?.. Такой молодой юноша, а уже смог заинтересовать своей персоной столько разноплановых сил, - задумалась она. - Но в чем-то мои конфиденты действительно правы. Следует посетить всех своих друзей и подруг на континенте. Как раз года за четыре управлюсь, тем более круиз оплачен. А там, глядишь, и страсти слегка поулягутся. Отмщение - это хорошо, но жизнь все же гораздо лучше! А Крэбб... Конечно, нельзя сказать, что он меня совершенно не заинтересовал. Все-таки первый в мире мужчина, который заинтересовался моим настоящим... "лицом", а не подобранной "маской". Но конечно, это совсем не повод рисковать своей жизнью и жизнью сына. Да и не девочка я уже, чтобы падать в объятья первого попавшегося на пути трепетного влюбленного. И не настолько стара, чтобы интересоваться малолетками. Кто бы лучше надоумил, как теперь понадежнее объяснить причину переезда на континент своему, как бы сказали в их Хогвартсе, "не по-слизерински горячему" сыну? Хотя... А что тут объяснять? Я же обещала ему посещение "пансиона" в родной Италии? А Роза, если что, всегда меня прикроет. И деньги ей лишними не будут, и память о тех временах, когда мы делили одну маленькую комнатку у старой карги "мадам Софи", зачастую значит даже поболе, чем родственные связи у так кичащихся ими англичанишек!