Прикосновение (СИ)

Дверь неожиданно распахнулась и вбежала женщина:

- Баба Груня, Это и есть твоя внучка? Пусть мою девочку посмотрит, - затараторила она. - Боюсь я за нее...

- Да, подожди, дай человеку поесть...

- Да, я вас пирогами накормлю, тесто с утра поставила, вас жду. Пойдем девочка, пойдем, - она схватила меня за руку и потащила к двери. Пришлось идти за ней. Она повела меня не по улице. Мы вошли в сад, а потом лезли сквозь заборы, где были проделаны специальные ходы...

До самого вечера мы с травницей ходили по домам, и я лечила людей. У многих из них была больна печень, первым делом, снимала боль, настраивала организм на выздоровление, а сама никак не могла взять в толк, если они знают, что их калечат, почему терпят все? Уже вечером, когда далеко за полночь мы вернулись домой, задала мучивший меня вопрос травнице. Она тяжело вздохнула:

- А кому жаловаться-то?

Она смотрела на меня устало и обреченно, а я не знала что ответить. Ведь, действительно, я только прикоснулась к жизни Планеты Хаоса, но уже успела понять, послушным защиты ждать неоткуда. Страшный мир!

Рано утром, баба Груня разбудила меня рано. Моя одежда была выстирана и выглажена. И когда она только успела? Вчера вечером, я видела, она сама валилась с ног.

- Сегодня праздник, - улыбнулась мне травница, - День Поводыря! Сейчас в Храм сходим, а потом накроем в саду столы, и все к нам придут, за твое здоровье выпить!

- Зачем? - удивилась я.

- Как зачем! Так праздник же! Ты к людям с добром, и они хотят тебе отплатить, иначе нельзя! Вон поутру ко мне бабы прибегали, все спрашивали, что ты любишь! Уж, ты не сердись, я запросила всяких вкусностей.. А то и не грех! Не одна же есть будешь! Все и поедим. Эх, жаль, метелки у меня нет! Ирод треклятый все мои травы забрал. Пока еще наберу...

- А что за метелка?

- Травка такая, она только-только в рост входит. Я ее средь морквы у себя посадила, чтобы от поганых глаз доктора спрятать. Прекрасная травка, мне ее Феофан дал. Я ее горячей водой заливаю, она постоит, остынет, и вместо чая, и полезная, и сладкая, а уж аромат и передать нельзя. Мы ее тут все очень любим...

- Покажи, - попросила я.

- Интересно? Да! Уж! У себя такой в городе не найдете! Пойдем.

Мы прошли в огород, на большой грядке, рядками серели посадки, и через каждые три полоски рассады, красноватая полоска шатухи. Я чуть не вскрикнула от изумления. Феофан принес с Аларии нашу шатуху.

- Недели через три вырастет, - ворковала травница, водя рукой над всходами, - листочки на морковные похожи, только в красноту отдают, а цветет махонькими фиолетовыми цветочками. Свежая, она особенно вкусная. Ну, насмотрелась, пойдем. Как бы в Храм не опоздать...

- Я сейчас приду, - кивнула я

- Ну, давай, полюбуйся, а я пойду, только не задерживайся!

Она ушла, а я напоила землю силой, и смотрела, как зашевелились, вытягиваясь и расправляя листочки морква и шатуха. Сердце съежилось. Стало тоскливо. Погладила рукой родную травку, побежала в дом. Навстречу мне вышел Бука. Скосив на меня свой красивый бусинкой глаз, вытянул шею, что-то прокричал, наверное, показывая кто в доме - хозяин, и прошествовал мимо меня...

Храм - большое и красивое здание - мне понравился. Он был каменный, разукрашенный нарисованными цветами, плодами и какими-то смешными невиданными мной животными. Внутри просторное пустое помещение, где уже собрались почти все жители деревни.

Помня наставления Фана, я приготовилась, опустив глаза и шевеля губами, повторить всю программу по выращиванию минералов. Не знаю почему, но больше всего я люблю возиться с камнями. И хотя Линда уверяла меня, что они холодные и скучные. Я притрагиваясь к ним, ощущала их особенную энергию, не ту, которой обладали живые существа, растения, животные и люди - легкую и светлую. Энергия камня концентрированная, плотная, и почти неподвижная...

Баба Груня вела меня за руку. Я вертела головой, осматривая внутреннюю роспись. В ней что-то было отталкивающее. По потолку грязно белые облака, на стенах изображение тоскливого пейзажа с жалким кустарником. А впереди... Мне стало плохо...

На противоположной от двери стене висело огромное колесо, и на нем обезглавленное тело, внизу колеса выступ, с круглым невысоким поленом, на котором лежала голова с закрытыми глазами.

У этой же стены, находилась высокая большая ступень. В середине ее был установлен стол, на нем опять колесо, но уже поменьше, на котором лежал странного вида человек, ростом не больше ребенка, голова висела над колесом. А прямо под ним широкая серебряная чаша на высокой ножке. Присмотревшись, я поняла, что это не настоящий человек. А просто фигурка, слепленная неизвестно из чего, но сделана хорошо. Лицо приятное, глаза большие, удивленные, на щеках румянец... Это был их Бог.

На ступень поднялся служитель Поводыря в золотых одеждах и запел красивым басом. Слов я не понимала. Но и от его голоса, и от безголовой фигуры мне стало не по себе. Голова кружилась, к горлу поднималась дурнота. На ступеньку поднялся еще один служитель в серебряной одежде с подносом.

- Дети мои! - загрохотал первый служитель, - только в этот день вы можете прикоснуться к чуду, вкусить плоть нашего Поводыря и испить его кровь, чтобы вместе с ними вошли в вас и послушание, и высший свет, который поднимется в чертоги Высшего Бога. . И услышит ваши просьбы наш Первый и Единственный слуга его, ибо теперь вы станете им, а он вами.

С этими словами, он выхватил откуда-то из-за складок одежд нож и рубанул по шее. Голова отскочила, ее ловко на поднос поймал второй служитель. А из горла хлынула кровь, и полилась в чашу.

Из моей груди вырвался крик. Все, кто был рядом, отшатнулись, и я осталась стоять одна.

- Тише, тише, - шептала мне стоящая сзади меня баба Груня, - ты чего! Это же хлеб и вино. Это не по-настоящему...

- А! - пробасил первый служитель, глядя на меня каким-то неприятным взглядом, - внучка бабы Груни, из города! Это хорошо! Иди ко мне девонька, тебе первой, как нашей гостье, дам возможность вкусить...

И он оторвал от головы, лежащей на подносе нос, и протянул мне вместе с маленькой мисочкой, в которую второй служитель налил черпаком из чаши красную жидкость...

Не помню, как я оказалась на улице. Еле добежала до кустов, и меня вырвало. И тут же почувствовала, как кто-то крепко и больно схватил меня за ухо:

- Да, как ты, дрянная девчонка, смела, осквернить наш праздник! Городская стерва! Нет в тебе страха, нет послушания! Вызывайте главного полицая, ее надо отправить к людям Барона, там она не только хлеб и вино, сырое мясо научиться жрать... - гневное лицо первого служителя было красным. Казалось, он сейчас лопнет от ярости.

- Таких, как ты надо сечь, чтобы душа твоя очистилась, и стала невинной душой четырехлетнего ребенка, - вторил ему второй служитель.

Я оттолкнула жирного бугая от себя, и посмотрела в его налитые кровью глаза, во мне все кипело, а ухо горело.

- Не смейте прикасаться ко мне, - крикнула я, - вы не имеете права! Вы - людоеды!

- Ты что сказала? - первый служитель замахнулся. Я отшатнулась, и он ударил воздух.

- Вяжите ее... - закричал второй служитель.

Но я уже пришла в себя. Вокруг нас собралась почти все жители. Обвела их взглядом, проникла в их сознание, и стерла память о себе, а служителям приказала стать четырехлетними детьми. Хоть так станут чистыми. А сама поднялась в воздух и отлетела подальше. Оглянулась.

Бугай в золотой одежде удивленно смотрел на толпу, окружившую его, и вдруг спросил: - А где мама?

В ответ тишина. Он сморщил нос и опять повторил:

- Где мама? Я к маме хочу...

Баба Груня всплеснула руками:

- Люди добрые, наш служитель в детство впал...

Дальше я уже смотреть не стала. Я полетела к лесу. Лавировать между деревьев не умела, опустилась на землю и побежала. Я звала Феофана, кричала. Кто-то мне ответил:- Иди сюда, я здесь!

Бросилась на голос. Приблизившись, увидела между деревьев полицаев с собаками.