Победить дракона на выборах (СИ)

Наш Дракон не только силен и могуч, но и безмерно милосерден. Тех, кто несправедливо хулит его, он не пожирает, как можно было бы подумать, не испепеляет огнем и не гноит в темницах. Он просто приказывает на время зашить им рот. Это очень гуманно и символично. Так что в нашем Городе полноценно питаться могут только те, кто умеет держать свой язык за зубами. А тем, кто не умеет, остается только сосать. Через соломинку.

Толстый хихикнул и снова по-дружески хлопнул Длинного по спине. У того от удара соломинка выпала из губ, и все весело рассмеялись. Персифаль заметил, что и у Толстого и у Рыжего на губах тоже виднелись уже зарубцевавшиеся следы от таких же стежков. Тем временем кружки опустели, и Рыжий снова заказал всем еще пива.

- Как я понял, Дракон - это герб вашего Города? - уточнил Персифаль.

- Конечно! Дракон - это символ нашего Города, его опора, защита и гарант свободы, - ответил Рыжий.

- Немало соседей-врагов хотело бы освободить наш Свободный Город от власти Дракона. Но все их происки так и не увенчались успехом. Каждый раз назло им мы снова и снова выбираем Дракона нашим правителем, - продолжил свое повествование Толстый.

- А много ли смельчаков, готовых соперничать на выборах с Драконом? - поинтересовался Персифаль.

- Уже тридцать лет таковых не находится вовсе. Кто же будет в здравом уме тягаться с Драконом?! Дураков у нас нет! Последнее время Дракон на выборах побеждает сам себя!

- Да и кто сможет управлять таким городом, как наш, кроме Дракона? - добавил Рыжий, - насколько я знаю, править - это удел драконов, великанов и гоблинов. Мало кому из людей такое под силу.

- Как же он побеждает сам себя? - изумился Персифаль.

- Очень просто! Он выставляет на выборы свои головы, а мы выбираем, которой из них править нами в этот раз. Обычно, у драконов одна голова, и только у нашего их две. А было и вовсе, целых три! - вытянул вверх три растопыренных пальца Рыжий, наглядно показывая количество драконьих голов.

- А куда делась третья голова? - удивился Персифаль, вспомнив про обрубок третьей шеи на гербе.

- По официальной версии левую голову Дракон потерял в героическом сражении за наш Город. И как раз послезавтра мы будем в очередной раз праздновать День Великой Потери Головы.

- А по неофициальной? - уже хмелея, спросил Персифаль.

- Злые языки говорят, что наш Дракон потерял голову от любви, - доверительно прошептал, наклонившись вперед Толстый.

- От любви к кому? - так же шепотом спросил Пресифаль, наклонившись вперед.

- Об этом злые языки умалчивают, - пожал плечами Толстый.

- И теперь из-за отсутствия левой головы, во время полета его все время уводит вправо, - добавил Рыжий. - Так сказать, наш Дракон с правым креном.

- Но нам и так хорошо, - икнув, поддакнул Толстый. - Одна голова хорошо, а две лучше! Это залог стабильности и преемственности власти.

- Хоть голов и две, но тело-то одно. Какая разница, какая голова победит, править то будет все равно Дракон! - попытался возразить Персифаль, отхлебывая пиво из очередной кружки.

- Ну, не скажите! - закачали одновременно головами в знак несогласия все трое горожан.

- Мне, например, больше нравится средняя, - высказался Рыжий. - Она добрее к лавочникам и торговцам.

- А мне правая, - возразил Толстый. - Она за народ и сильную вертикаль власти от кончика носа и до кончика хвоста.

Длинный то же что-то промычал, но никто не смог разобрать, что именно. Видимо он также хотел поддержать одну из голов. Вряд ли ту, которая приказала зашить ему рот.

- А то, вот, к примеру, в соседнем городе наивные горожане свергли великана, который ими правил. Так их тут же поработили заморские карлики. И бедолаги теперь мучаются под гнетом лилипутов. Не знают, что и делать! - внезапно вспомнил Рыжий.

- А что, заморские карлики оказались злее великана? - удивился Персифаль.

- Не то, чтобы злее, - пояснил Рыжий, - но как-то пресмыкаться перед великаном было не так обидно, как перед карликами. Чтобы поклониться великану, достаточно только слегка склонить голову, а чтобы поклониться лилипуту, нужно прогнуться всем телом, да еще и встать на колени. И к тому же великан был свой, а карлики, опять же, заморские.

- В общем, другой альтернативы, кроме Дракона, для нас нет, - вздохнув, подытожил Толстый.

- Да, если не Дракон, то кто? - развел руками Рыжий.

- Нет Дракона - нет Города! - подтвердил Толстый.

- Дракон и есть Город! - поддакну Рыжий.

Персифаль хотел сказать им, что за время странствий он видел немало городов, которые успешно управлялись людьми, но язык его уже плохо слушался, а глаза слипались, и голову клонило ко сну от усталости и хмеля.

- За Дракона! - предложил тост Рыжий.

- И чтоб ему править нами тысячу лет! - поддержал его Толстый.

- Да что там тысячу, пусть правит всегда! - воскликнул Рыжий.

- Да! Чтоб ему! Чтоб ему! - подхватили радостно горожане за соседними столами, размахивая над головами кружками и рюмками. Многие вскакивали со своих мест, чтобы выпить за бесконечное правление любимого Дракона стоя.

Глава 2. День Великой Потери Головы Дракона.

Утро для Персифаля началось с петушиного крика во дворе, да яркого солнца, которое через маленькое окошко под потолком светило ему прямо в глаза. Он лежал в своей одежде на деревянной кровати в крохотной комнатке трактира. Сюда вчера поздно ночью, уже в состоянии сильного подпития, он с трудом поднялся после знакомства с тремя знатными горожанами.

Голова раскалывалась на части, то ли от количества выпитого, то ли от низкого качества напитка. Во рту пересохло. Лицо распухло, как у утопленника. Тело ломило от неудобной позы, в которой он проспал всю ночь на жесткой кровати.

Ощупав карманы, Персифаль не обнаружил в них своих кошелька, ножа и еще нескольких мелких и не очень ценных вещей. Кто-то похозяйничал и в его вещевом мешке. Утолив жажду и умывшись водой из кувшина, который стоял на маленьком столике в углу, он спустился в обеденный зал трактира.

Помещение зала было наполнено аппетитными ароматами, доносившимися с кухни. Трактирщика не было видно. Гостей обслуживала полная пожилая женщина. Персифаль присел за свободный стол. Ему тут же принесли тарелку с жареными яйцами, луком и ветчиной, крупный кусок свежего хлеба и горячий сладкий напиток из трав.

Яичница утолила голод, а настой немного унял похмельную головную боль. Покончив с завтраком, Персифаль узнал, где ему искать Епископа и вышел на площадь. Прямо напротив трактира на площади разворачивалось возведение чего-то поистине грандиозного. Повсюду стучали молотки и топоры. Скрежетали пилы. Рабочие, как муравьи, сновали кругом. Найти Епископа не составило труда, так как он, деловито раздавая распоряжения, находился в самой гуще стройки.

Персифаль кратко представился Епископу и рассказал о ремеслах, которыми владел. Тот тут же принял его на работу и зачислил в одну из бригад плотников.

Едва Персифаль успел приступить к работе, как протяжный зов труб огласил площадь. Строители отложили инструменты и потянулись к центру площади, где уже собрались и другие горожане. На каменный постамент взошел человек средних лет и худощавого телосложения в богато украшенных одеждах. На его руках красовались огромные золотые браслеты, по своему размеру больше похожие на кандалы. По обе стороны от него стояли стражники и трубачи. Человек развернул свиток и начал его торжественно зачитывать, хорошо поставленным звучным голосом.

- Кто это? - шепотом поинтересовался Персифаль у стоящего рядом пожилого мужчины.

- Как кто? - смерил тот Персифаля с ног до головы удивленным и вместе с тем насмешливым взглядом. Поняв, что Персифаль не местный, мужчина пояснил, - Это наш Глашатай, он же Великий Гимнописец. Человек на редкость одаренный.