Портниха и Смерть (СИ)

Изабелла протянула руку в комнату за влажными салфетками, старательно вытерла пальцы и только после этого взяла с края стола продолговатую сумочку-кошелёк, расшитую рыжими северными ягодами по изумрудному фону.

- Какая роскошь! - восхитилась Моника. - Вот это похоже на ежевику, на болотах растёт - забыла, как называется.

- Морошка. Помнишь, Ове из неё варенье привозил?

- Точно! Представляешь, кто-то сидел и вышивал их руками по ниточке всю полярную ночь напролёт. Я бы застрелилась, не закончив и первого листочка.

- Я тоже, - призналась Изабелла. - Не люблю работать над одной вещью дольше недели, меня это расхолаживает. Видишь, ткань истрепалась по шву, её можно было бы срезать, но ушивать сумочку я не хочу, чтобы не нарушить рисунок. Наверное, просто закрою края кантом на полтона темнее, укреплю швы и начищу до блеска застёжку.

- Ладно, Виноградина, оставайся на своих галерах, я выберу подарки сама, - решила Моника. - Только не говори потом, что у меня отсутствует вкус, и я нас позорю.

- Почему же? У тебя свежий, экстравагантный стиль и безошибочное чувство цвета, - улыбнулась Изабелла.

Моника всплеснула руками.

- Спустя пятнадцать лет совместной жизни ты говоришь эти прекрасные слова, а у меня под рукой ни диктофона, ни видеокамеры. Девчонки не поверят! На радостях возьму и куплю молодым в дом что-нибудь сине-красное, как их национальный флаг.

- Тогда бери толстые турецкие огурцы с острым загнутым кончиком, - сказала Изабелла.

- С пупырышками? - заинтересовалась Моника.

- С ложноножками!

- Это ты в отпуске насмотрелась ужасов всяких, пока Марчелло учился нырять с аквалангом?

- Я даже с собой привезла! Раздевайся!

- Может, не надо?

- Надо! - Изабелла спрыгнула с подоконника, распахнула дверцы платяного шкафа и нырнула внутрь.

- Изабо, нам нельзя разговаривать, - со смехом сказала Моника. - Вообще. Слышала бы нас твоя маменька...

- Вот, держи, этот топ я придумала для тебя. Снимай свою жаркую блузку, надень его, к юбке подойдёт. Я не хочу, чтобы ты схватила тепловой удар, пока ходишь по магазинам.

- Спасибо! Такой лёгкий, высший класс!

- А теперь убирайся отсюда, радость моя, а то я тебя дотемна не выпущу.

Вернувшись в мастерскую, Изабелла включила на стареньком приёмнике "Радио Окситания" и порхнула за машинку. Музыка помогала взять хороший разгон и не отвлекаться, пока львиная доля работы не будет сделана, а там уж и вовсе жалко бросать, не закончив. Однако же, стоило ей простегать одеяльце, подобрать тесьму для сумочки и зелёную нитку в тон, как задорная песенка местной рок-группы оборвалась. В наступившей тишине три удара в калитку прозвучали подобно гонгу.

- Сегодня же заставлю Марчелло починить звонок, - проворчала Изабелла и пошла открывать.

На пороге стоял некто в чёрных кроссовках, чёрных джинсах и чёрной толстовке с капюшоном, и это в тридцатиградусную жару. Он был слишком высоким для мальчика, слишком тощим для взрослого мужчины и устало опирался на длинную косу с рукояткой из красно-жёлтого можжевельника и воронёным серебряным лезвием. Лица его не было видно.

- Я пришёл к Изабо Кураж, - сказал голос, похожий на эхо в гулкой и тёмной пещере.

- Это я, здравствуйте.

Тощий рассмеялся так, что Изабелле захотелось с головой закутаться в пуховое одеяло, которое они с Марчелло привезли из Турции, и лучше бы вместе с самим Марчелло.

- Здоровья мне ещё никто не желал, мадам. В этом столько же смысла, как если бы я пожелал вашим усам и бороде дорасти до земли, - сказал гость и откинул капюшон.

На Изабеллу, не мигая, смотрели два каштана с шипастой кожурой вместо век, а больше под капюшоном не было ничего.

- Я давно заметил, что первым делом люди ищут у собеседника глаза - хоть что-нибудь, похожее на глаза. Их это успокаивает.

- Если хотите больше походить на человека, попробуйте цветные контактные линзы, - неожиданно для себя посоветовала Изабелла.

- Контактные с чем? - хмыкнул тощий.

- Ну, что-то же держит в воздухе каштаны!

- Лишь сила вашего воображения. Сосредоточьтесь, и увидите больше.

Изабелла прищурилась, и в воздухе проступили очертания черепа, украшенного сушёными дарами полей и садов. Над каштановыми глазами заколосились пшеничные брови, белёсый от кристалликов сахара инжир появился на месте носа, рыжие урючины стали румяными щеками, жёлтые цукаты из долек канталупы сложились в учтивую улыбку, а зубы были из пластинок миндаля, какими украшают пирожные.

- Надо же, впервые гляжу в лицо Жнеца, - сказала Изабелла. - Побывай Джузеппе Арчимбольдо в Мексике на празднике мёртвых, он мог бы написать такой портрет. Однако ваши руки я увидела сразу, и совершенно обычными.

- Это потому, что вы ожидали увидеть руки, ещё не зная, кто перед вами, - объяснил гость.

- Как вы, однако, невовремя, - посетовала Изабелла. - У меня не закончены два срочных заказа: одеяло для новорождённого и сумочка для новобрачной.

- Вот они, главные вехи человеческой жизни: рождение, свадьба и я, - покивал гость. - Увы, я всегда прихожу вовремя и всегда - внезапно. Вы назвали бы это профессиональной деформацией.

- Что ж я держу вас на пороге? Проходите, не стесняйтесь, - Изабелла посторонилась и впустила в дом Смерть.

Хозяйка хотела было принять у гостя косу, как принимают шляпу или зонт, но он покачал черепом и сам аккуратно прислонил орудие к стене. Изабелла провела его на веранду и усадила в плетёное кресло из лозы. Сдвинула выкройку и корзинку с лоскутками на край стола, чтобы было куда поставить блюдце с нектаринами.

- Угощайтесь, сегодня утром на дереве висели, - она сделала приглашающий жест.

- Благодарю, - Смерть взял самый спелый плод и неуверенно повертел его в руке - не то чтобы костлявой, но тонкой и неправдоподобно длиннопалой.

- Так вы ко мне по делу или просто в гости? - как можно небрежнее поинтересовалась Изабелла, устроившись по-птичьи на перилах веранды.

- По служебной надобности, - Смерть с видимым сожалением отложил нектарин и достал из-за пазухи какой-то чёрный свёрток. - Взгляните, прошу вас.

- Что это? - девушка зябко обхватила себя руками за плечи.

- Не бойтесь, он не кусается. Только не упадите оттуда, пожалуйста: в мои планы это никак не входит.

- В мои - тем более, - буркнула Изабелла. - Будьте добры, не заслоняйте мне свет.

Она осторожно взяла и расправила на весу нечто длинное и широкое, из тонкой и лёгкой материи, тень от которой начисто скрыла пол, словно вместо надёжных сосновых досок под ногами была бездонная пропасть. Лучи закатного солнца, достигнув чёрного занавеса, захлёбывались и гасли. Все, кроме одного - испуганного розового зайчика, который вздрагивал посреди бездны от малейшего движения нервных пальцев.

- Никогда не видела такой тонкой работы, - призналась Изабелла. - Я не могу найти здесь ни одного шва. Что это за ткань? Прохладная и гладкая, как атлас, но совершенно без блеска.

- Мрак небытия, - сказал Смерть польщённо. - Мой любимый плащ от Чжи-нюй, сейчас таких уже не делают. Принимает любую форму, поглощает любой свет. Двадцать шесть веков ему сносу не было, вчера зацепился за цыганский гвоздь - и вот... видите, в чём приходится ходить. Как вы считаете, его можно починить?

Изабелла расстелила плащ у себя на коленях, стараясь не думать о том, навсегда ли их сокрыла тьма.

- К счастью, края совсем не осыпались, - сказала она. - Здесь можно поставить аккуратную заплатку, вот только из чего бы её соорудить? Все остатки тканей, какие у меня есть, недостаточно чёрные и хоть отчасти пропускают свет. Разве что джинсовая нашивка с Весёлым Роджером для пиратской треуголки, но она не подходит по фактуре.

- Пожалуй, не стоит, - согласился Смерть, деликатно откусывая от нектарина миндальными зубами. - Слишком театрально. Мадам, в вашем доме найдётся угол, куда годами не заглядывало солнце?