Другие песни. Повесть (СИ)

- Ты женись, Вася: появятся семья, дети и Любочке места не останется, - обычно говорил он. - Я удивляюсь, чего ты в ней нашёл особенного? Это мужики разные, а женщины все одинаковые, будто все от одной матери - женишься, сам в этом убедишься. Хочешь, я познакомлю тебя с моей соседкой, да ты её видел - отличная невеста!

- Нет, Витя, я сам, - отвечал Василий Васильевич на слова друга, и подумывал о женитьбе... теоретически, пока не прохудилась школьная крыша.

Но в одном Витя оказался не прав: Василий Васильевич по-прежнему любил Любочку, сам себе удивлялся: как можно жить с одной женщиной и одновременно любить другую, с пониманием стал относиться к традиции некоторых народов, согласно которой мужчинам позволялась иметь несколько жён. Воображения Василия Васильевича не хватало, чтобы представить себя мужем одновременно Нади и Любочки - получалась какая-то ерунда, а с Надей он уже не хотел расставаться ни при каких условиях. Но пора вернуться к текущим делам и продолжить повествование. На следующий день Василий Васильевич, найдя предлог, что при его работе было нетрудно, пошёл на станцию, встретился с Витей и рассказал ему о своей задумке. Витя немного поморщился, он не любил без нужды "светиться", но здесь, ему было понятно, что простым советом не отделаешься.

- Ладно, - сказал он, став очень серьёзным, - я познакомлю тебя с инструктором райкома партии. Если их это заинтересует, то дело пойдёт, если нет - извини, тогда выброси из головы эту идею. Только одна к тебе просьба: меня в эти дела не впутывать, согласен?

- Конечно, согласен, спасибо, Витя, не беспокойся, - отвечал Василий Васильевич, понимая, что на этот раз Витя для него нарушил свой принцип: без личной необходимости не высовываться.

На этом их разговор закончился, в тот же день Василий Васильевич, по сигналу Вити, позвонил инструктору и изложил ему суть дела. Инструктор, которого звали Анатолий Сергеевич, минуту помолчал, потом сказал:

- Я должен кое с кем переговорить, потом вам позвоню, -- и как-то неожиданно положил трубку.

Он позвонил через неделю и захотел сам взглянуть на их здание, освежить, как он выразился, в памяти. Они встретились, оказалось, что где-то уже виделись раньше, городок был небольшой, теперь познакомились лично. Анатолий Сергеевич был человеком среднего роста и возраста, осмотрел здание снаружи, зашёл внутрь, прошёл в кабинет Василия Васильевича, который отдал ему известный экземпляр газеты; отметил что-то в своей записной книжке и ушёл с обещанием перезвонить. Перезвонил он только через месяц, когда Василий Васильевич уже подумал, что дела не будет, собрался сам ему напомнить о себе. Анатолий Сергеевич сообщил, что руководство райкома приняло положительное решение: доска должна быть изготовлена и установлена к очередному юбилею Великого Октября. Оставалось не так много времени, и Василий Васильевич спросил, что ему надо делать, Анатолий Сергеевич развёрнуто ответил:

- Ваше начальство уже получило задание провести косметический ремонт здания, подправить забор, ворота, калитку, подкрасить кое-где, короче говоря, навести порядок ко дню торжественного открытия мемориальной доски, ожидается проведение небольшого митинга и выступление на нём первого, он у нас член бюро обкома, так что сами понимаете. С доской занимаются специалисты, ваша роль пока - проконтролировать качество ремонтных работ и проследить, чтобы ваши сотрудники были на митинге, у вас их, кстати, немного, поэтому народ и представителей прессы мы вам обеспечим. - Как и раньше неожиданно положил трубку, видимо, у него была такая привычка.

Надо ли говорить, как волновался Василий Васильевич, хотя собственное его начальство к нему резко подобрело, но он замечал и косые взгляды. Время шло, дела продвигались, дважды приезжал секретарь райкома по идеологии, чтобы лично осмотреть, дать руководящие указания... и всё такое прочее. И вот настал день, когда народ в виде, главным образом, школьников, собрался на митинг. Ждали первого, он подъехал на новенькой малиновой "Волге" и митинг начался. Первый выступал по бумажке, которую ему заготовил инструктор, стоящий рядом с ним на сколоченной из досок трибуне, обтянутой красной материей. Фразы были стандартными, заимствованные из передовиц газеты "Правда", поэтому, чтобы несколько оживить, видимо, свое выступление, первый позволял себе иногда шутки и отступления от бумажки, но обычно предупреждал: "это не для печати". И два последних его отступления были для Василия Васильевича судьбоносными. В бумажке было написано, что работу эту начал инженер Куликов, первый от себя добавил: "Коммунист Куликов!" Когда инструктор возразил тихо: "Куликов беспартийный", то первый сказал громко, чтобы все слышали: "Надо принять его, о чём разговор? - мы должны вовлекать активных людей в партию! Это не для печати". И второе отступление прозвучало в самом конце речи, когда первый, уже закончив выступление, как бы между прочим в задумчивости добавил: "Сегодня мы вспоминаем, товарищи, по сути об истоках советской власти в городе Шумнове. Чем дальше от нас это время, тем оно больше, я считаю, заслуживает нашей памяти и... благодарности. Доска - это хорошо, но надо подумать, о чём-нибудь посолиднее, может быть, о памятнике. Конечно, это не для печати". Сказал просто так, сам не придавая значения своим словам, но Василий Васильевич воспринял это как важнейшую для себя следующую задачу. Первый после своего выступления сразу уехал, митинг продолжался под руководством секретаря райкома партии по идеологии: долго выступал он сам, потом секретарь райкома комсомола, директор школы, учительница истории и кто-то ещё, а в самом конце дали слово Василию Васильевичу, который сказал: "Я очень рад, товарищи, что мы открыли сегодня мемориальную доску, я очень волнуюсь... пусть все знают, в каком знаменитом здании мы работаем! Спасибо всем!" В органе районного комитета партии и районного совета депутатов трудящихся газете "Шумновский рабочий" был опубликован обширный отчёт об этом событии, в том числе выступление первого, слово в слово по бумажке, переданной в редакцию, и фотографии, на одной из которых Василий Васильевич узнал самого себя и Любочку недалеко от себя, несколько экземпляров этой газеты были помещены в красную папку с завязками. Конечно, в последующие дни все разговоры в Шумнове были о мемориальной доске, о знаменитом здании и событиях, которым здание было свидетелем. Приходили обыватели, кто сам случайно прочитал в газете, кто услышал от знакомых, - хотели взглянуть на мемориальную доску и на необыкновенный дом, после осмотра одни разочарованно качали головами, другие беззвучно шевелили губами и быстро уходили. Во время этих событий Любочка Павлова одарила Василия Васильевича, он это заметил, двумя-тремя задумчивыми взглядами, что было, конечно, очень лестно, и стала называть по имени и отчеству, это было уж совсем непривычно, но бесспорно повышало значительность его в собственных глазах. А после октябрьских праздников сильно похолодало и выпал снег, всё стало как-то стремительно забываться, только доска напоминала о прошедшем недавно мероприятии, да и на неё скоро перестали обращать внимание; и только Василий Васильевич продолжал думать о памятнике, о котором сказал первый "не для печати". Василий Васильевич чувствовал, что будь слова о памятнике в газете, всё бы осуществилось. Что должно было осуществиться, он не знал. Не имея никаких талантов скульптора или архитектора, Василий Васильевич упрямо думал о памятнике, который он обязан был воздвигнуть. Он говорил об этом дома с женой и тёщей, но они его отказывались понимать: его приняли в кандидаты, повысили оклад, была хорошая перспектива роста раз он стал коммунистом, что ещё ему надо и, главное, зачем и кому нужен какой-то памятник? На эти вопросы Василий Васильевич сам толком не мог ответить, но мысли о памятнике не оставляли его. Конечно, в глубине души ему хотелось ещё сильнее удивить Любочку, поразить её, заставить её пожалеть, что она когда-то выбрала другого, его оскорблённая гордость требовала этого, - нужен был подвиг. Василий Васильевич видел такой подвиг в памятнике, поэтому его надо было совершить во чтобы то ни стало. Он где-то слышал или читал, как поступают люди, когда хотят воздвигнуть памятник: вначале проводится конкурс на проект памятника, но для этого нужны деньги и немалые, ещё больше денег потребуется на реализацию проекта, т.е. на изготовление и возведение памятника. Где взять деньги? Собирать с предприятий - нереально, никто этим заниматься не будет, да и нет у них таких денег. Василий Васильевич чувствовал, что памятник не должен быть очень простым, вроде вкопанного вертикально рельса, но и не слишком сложным, чтобы его могли воздвигнуть Шумновские предприятия под руководством и давлением райкома, пример был, когда недалеко за городом таким путём был построен огромный пруд для отдыха трудящихся: овраг перегородили плотиной, используя технику гражданскую и военную, расположенной на территории района сапёрной части. Встречая непонимание в семье, Василий Васильевич тем более не делился своими мыслями с посторонними. Исключением был Витя Мохнанов, с которым он дважды о памятнике беседовал, но и Витя его не понял.