Резкие движения (СИ)

  Вкратце рассказав хозяину о сегодняшних и вчерашних приключениях в покинутом поселке, я поинтересовался - знает ли уважаемый Догу о том, что лежит впереди?

  Дядька задумался и попросил одну из карт, торчавших из отворота разгрузки.

  -Куйнюк. - толстый палец уперся в протяженное пятно на побережье. - Мы, - палец переместился на точку, сантиметров на пять отстоящую от следующей прибрежной кляксы под названием Кердеби, оттуда мы выехали этим утром.

  -Здесь их много, - палец опять ткнулся в поселок с неприличным названием. - До него на дороге ничего нет. - Ноготь с темным ободком поерзал по отрезку заправка- Куйнюк.

  -Корабли, лодки?

  -Здесь. - заправщик показал на дальний конец поселка.

  Мда. Что есть поездка по городу, в котором тебя активно не любят - я уже представлял. Каюк, тьфу, Куйнюк был заметно побольше нашего Кердеби. А следовательно - проблем там будет больше.

  -Есть другая дорога в С'Анталию?

  Дядька махнул рукой на вэн.

  -Не для него. Там пройдет только этот, - кивок на пикап.

  -Где она?

  -Здесь.

  Вместо дороги палец показал на реку.

  -Она сейчас пересохла, - пояснил хозяин. - Свернете здесь и доедете до этого места - палец показал на едва видный проселок километрах в пятнадцати от побережья.

  -Дальше поедете по этой дороге.

  Извивающаяся козья тропа упиралась в пригород С'Антальи.

  -А дальше?

  -Иншалла. - мужик развел руками. - Не знаю. Война.

  -Спасибо, друг, - встав, я подумал и сходил к машине, вернувшись с еще одним стволом.

  -На. Отдашь племяннику.

  Не знаю, куда и в кого будут палить эти двое, но живущим на войне оружие нужнее денег. А мы... просто туристы.

  Впервые уезжал с курорта с искренним напутствием аборигенов - 'Доброй дороги!'.

  Среда. Утро, 07.40.

  Разбитый мотоцикл встретился километров через двадцать. Спортбайк, раскрыв трубы рамы распластался у подножья скалы. Труп в красно-серой куртке и расколотом шлеме лежал метрах в пятнадцати. Костя уехал недалеко.

  -Знакомый, - пояснил я притормаживая и ища взглядом чоппер.

  Загонщик мамонтов нашелся метров через сто. Тезка успел понять. И даже - встать.

  И все... Могучее тело, пяток дырок.... .

  Скулы свело - десяток пуль походя отнял у парней дорогу и жизнь. Вздохнув, я заглушил мотор и открыл дверь. Обыскав тела и забрав документы я нагнулся к телу тезки.

  -Давай вместе.

  Я приподнял голову - Иван.

  -Давай.

  Уложив парней под скалой, мы в восемь рук мы закрыли тела камнями и вкатили на получившийся холмик разбитый чоппер, подперев булыжниками.

  -Кто они?

  -Позавче..., нет - вчера ночью, случайно разговорились. Байкеры. Большой - Дима. Второй - Костя.

  Краски не было. Иван обошелся, выведя 'отработкой' на светлой скале - 'Костя, Дима. Русские. Отомщены.' Место подписи занял пустой Мосберг. Такая подпись имела вес.

  Среда. Утро, 08.20.

  Найти нужную речку оказалось несложно - приметная арка эстакады пересекла каменистый ручей.... и помчалась дальше, с обеих сторон огороженная стальными брусьями отбойников. Незадача - съезда не было. Через километр я начал нервничать. Кстати сказать - до Куйнюка оставалось не больше десяти кэмэ.

  Дорога решила поберечь наши нервы - метров через пятьсот, в стальных перилах нарисовался проем в сторону моря. Ладно - сойдет.

  Включив поворотник, пикап пересек двойную сплошную и прокатившись по короткой гравийке вкатился на пляж, мечту нудиста. - гладкий, ровный и абсолютно пустой. С одной стороны сверкала ослепительно-голубая вода, с другой - живописные, покрытые зеленью горы.

  Вслед за нами зашуршал гравием вэн. К удивлению, вэн доехал не только до речки, а гораздо дальше. Свернув на каменистое дно, покачиваясь на камнях и неровностях обе машины прокатили по руслу километра полтора.

  Миновав рощицу на склоне, я свернул и загнав машину под деревья, заглушил двигатель. Микроавтобус втиснулся рядом. Моторы заглохли, погрузив в первобытную тишину. Хлопанье дверец, зевание, потягивание, сигаретный дым.

  -Хорошо!

  -Пожрать бы!

  -Лучше поспать! - Иван рухнул на травку.

  -Поправка принимается. Тихий час на сто двадцать минут. Кто дежурит?

  -Я, - вызвался, успевший покемарить по дороге, бух.

  -Разбуди меня через час, - пролепетал я, щелчком откидывая окурок и отрубаясь.

  Среда. Утро, 09.30.

  Толчок в плечо выпихнул из сна. Раскрывшиеся глаза зажмурило ярко-голубое небо. Я проворчал и заслонился ладонью. Под козырьком из пальцев жизнь смотрелась лучше. Лазурь заслонило лицо кировчанина.

  -Вставай, соня.

  Приподнявшись на локте я кивнул и огляделся. Сонное царство.

  -Еда на капоте, - укладываясь на травку заботливо пробормотал бух и повернувшись набок, сперва затих, а потом зашумел носом. Я заслушался. Композитор в его носоглотке, уступая Роллингам в мелодичности, не уступал в проникновенности. Умаялся, бедняга.

  Потянувшись, я сел. Поспалось душевно. Встав и еще раз, уже стоя, потянувшись, я прогулялся к машинам. На капоте ждала бутылка воды, рахат-лукум и вскрытая консерва, накрытая чистым носовым платком. Интересно, где бух взял чистый носовой платок?

  Плеснув воды на ладонь я обтер лицо и потыкав ножом в банку извлек кусок холодной говядины. Неторопливо разжевывая мясо я вспомнил вчерашнюю одышку и продолжая жевать, принялся разминаться. Путь к здоровью долог и тернист. Но начинать надо.

  Шея, плечи, торс. @ля, а у меня оказывается все еще здоровые плечи. С удивлением поглядев на свой мускулистый, несмотря на последние годы, бицепс и мясодожевав, я перешел к наклонам. Ярославец приподнял голову и поглядев на меня сонными глазами покрутил пальцем у виска. Я согласно кивнул - ага, е@анулся, переходя к приседаниям. Голова гренадера опустилась. Бай-бай.

  Закончив с разминкой и почувствовав, что окончательно проснулся,я отпил воды и закурив, сунулся в салон пикапа. Разыскав и повесив на плечо железяку с изогнутым рожком, я цапнул карту и уселся под деревом на собственную пятку, принимаясь за неторопливое и тщательное разглядывание бумажного листа.

  Итак, прошлая жизнь - покинутый Кердеби, в виде штрихованной полоски вдоль берега. Несостоявшаяся будущая - клякса побольше. Куйнюк. Почти каюк, но не наш, похоже.

  Наш ждал дальше, где-то на короткой голубой полоске, впивающейся в предгорья. Или на бледно-коричневом проселке, пересекающим голубую пиявку километрах в пятнадцати. Но скорее всего - в жирной блямбе миллионника на равнине. Вот там куйнюк, так куйнюк - километры запутанных кварталов и изломанных дорог. Дорога до двух длиннющих параллельных полос на противоположной окраине города будет долгой. Что творится в мегаполисе скорее всего знали только Христос на пару с Аллахом. Но не командование командование с обеих сторон конфликта.

  Что до нас, убогих - единственное что требовалось знать, прямо сейчас показывал серебристый лайнер, резавший небо над головой. Аэропорт работал. Значит, дороге - быть.

  Среда. День, 14.30.

  Пять часов спустя мы уже были не рады так называемой дороге, напоминающей жаркий каменистый ад. Очищенный от шмотья и брошенный микроавтобус не протянул бы и десятой части преодоленного. То, что пикап все еще был с нами, можно было считать чудом, без натяжек. Большую часть пути мы занимались перекладкой 'мостовой', натаскиваясь в умении складывать каменные пазлы.

  Мостик, спуск, закладка промоины. Потом очередной шофер занимал место за рулем, а трое дорожных рабочих 'место под солнцем' - на капоте. Колымага, фыркая, преодолевала сглаженное нашими руками препятствие и ковыляла по булыжникам очередные сто-двести метров. Остановка. Очередное матерное обсуждение на тему - пройдет/не пройдет. Если побеждала вторая точка зрения, бригада во главе с бригадиром извлекала погонщика пикапа из кабины и, оскверняя хрустальную тишину матерщиной и стуком камней, принималась за работу.