Среди серых валунов (СИ)

-- Давай-ка свяжем его, -- холодно вымолвил Хёрб. -- И послушаем, что он скажет.

Глава 9. Исповедь путешественника.

Связанный по рука и ногам веревкой, которую Хёрб зачем-то таскал при себе, Алистер молча сидел под деревом. Он уже перестал плакать, но всё ещё нервно дрожал. Глаза его напоминали два красных, налившихся спелых яблока. Чаровник не смотрел ни на кого из них, лишь буравил взглядом землю, изредка икая и всхлипывая.

-- Зачем? -- нарушил тишину Хёрб.

Алистер ответил не сразу.

-- У меня не было выбора, -- выдохнул он. -- Не было выбора.

-- Выбор есть всегда, -- холодно заметила Надья. Её переполняла злоба. Дитор, Монах, вендиго, кем бы он ни был, убил столько людей, изувечил и погубил её друзей и соседей, а этот человек помогал ему! Хуже того, он притворялся её другом, её защитником, а сам, за их спинами, спелся с настоящим кошмаром.

-- Ты не понимаешь, о чём говоришь, -- покачал головой чаровник. -- Альтернативой была бы смерть.

-- И ты решил, что пусть лучше гибнут другие? Мужчины, женщины, дети, лишь бы не ты, так? -- спросил Хёрб.

-- Да, -- коротко ответил Алистер. -- А ты поступил бы иначе?

Хёрб потемнел.

-- Я бы и вовсе не был на твоём месте, предатель.

-- Легко рассуждать об этом, зная то, что все мы знаем теперь, -- сказал Алистер. -- Но когда ОН поработил меня, я понятия не имел о существовании его и ему подобных.

У подножия холма было шумно. Ветер шумел среди листвы, вздымая густую траву на земле, а стекающий с горки ручей звуком своим напоминал рокот отдаленного водопада. Было темно. Они не осмелились разжигать костров, но глаза уже привыкли к ночному мраку.

Алистер продолжал:

-- Я не жду, что вы поймёте меня. Не жду, что вас тронут причины, по которым я стал его слугой. Если вы того желаете, то можете убить меня прямо здесь, под этим деревом. Лучше умереть, чем вернуться к нему.

-- Минуту назад ты сказал, что, не задумываясь, стал подчиняться чудовищу, ради спасения собственной шкуры, -- заметил Хёрб.

-- Это было давно. И знай тогда, что ОН из себя представляет, я бы, возможно, и впрямь предпочел умереть.

Хёрб уселся напротив чаровника, поджав ноги.

-- Смерть скачет за нами на серебряном скакуне, предатель. В то время как мы плетёмся пешком с ободранными ногами. Рассказывай свою историю, пока ещё можешь. Тогда, возможно, я исполню твоё желание.

Алистер молчал, уставившись на свои руки. Надья, дрожа от ярости и любопытства, присела рядом. Она не верила, что чаровник расскажет им нечто такое, что изменило бы её мнение. Из-за него погибли её близкие. И она сама была обречена на заклание не без его помощи. Ведь именно он послал её на ярмарку, где она повстречалась с чудовищем, скрывающимся за личиной добродушного мудреца.

-- Если вы хотите понять, как я дошел до такого, то вам стоит услышать всю мою историю, с самого раннего детства. Я родился и вырос в Покое Левиафана. Своего отца я не знал, мать была служанкой в библиотеке Базальтовой Академии. Я рос умным ребёнком и не особо ладил со сверстниками -- меня больше занимали книжки, которые я читал, когда мать брала меня с собой в библиотеку. Будучи единственным ребёнком в семье, я рос капризным и эгоистичным. Мать не чаяла во мне души, потому даже не пыталась сдерживать темперамент своего чада.

К девяти годам я был начитан, имел большие познания в истории, травничестве, географии, астрономии. Я взахлёб читал истории про великих завоевателей, узурпаторов и никому не известных людей, прославившихся благодаря своей силе, хитрости, упорности и беспринципности. Но больше всего я преуспел в самостоятельном изучении теории рунного дела.

Я читал практически всё, что мог найти о трудах магиков и мастеров рун -- от известных трактатов до изъеденных временем манускриптов и заметок. Отвлекаясь от книг, я, ради развлечения, тащил из порта небольшие камешки и царапал на них глифы и руны.

Мама, заметив мой интерес к рунному делу, обратилась к старшему архивариусу с просьбой, разрешить мне пройти вступительные экзамены. Меня экзаменовали, и я с блеском прошел испытания, став полноправным учеником Базальтовой Академии.

За пять лет обучения я накопил огромный багаж знаний, неоднократно пригодившихся мне в будущих странствиях. Я выучил множество языков, обычаев и исторических событий той, или иной местности. Я прекрасно освоил ремесло лекаря, травника и звездочёта. Мог без труда читать карты, разбирался в математике, философии и психологии. И конечно, стал одним из немногих, кого допустили к изучению рун и манипуляций первоэлементами.

К концу седьмого года обучения я уже умел создавать некоторые руны. К примеру, я был одним из двух учеников, создавших полностью рабочую руну виндхмат, способную создавать мощные и управляемые потоки воздуха. Меня жутко злило то, что я не стал единственным.

За семь лет в академии я не завёл друзей. Я был надменным, самоуверенным, хитрым и даже жестоким. Мало общался со своей матерью, которая жила в лечебнице Миценаса, страдая от болезни лёгких.

К моему огромному сожалению, академию закончить я так и не смог. В начале последнего года обучения, спустя несколько месяцев после смерти матери, скончавшейся от обострившихся приступов удушья, меня исключили. Причиной тому послужил неудачный опыт с запрещенными в академии рунами и ингредиентами, в результате которого пострадали несколько студентов помладше и я сам, -- повернув голову, Алистер продемонстрировал им левое ухо, у которого отсутствовала мочка и небольшая часть раковины.

-- Исключение сильно ударило по моему самолюбию, -- продолжал он. -- Но я быстро пришел в себя. Раздосадованный неудавшимся экспериментом, я решил, во что бы то ни стало овладеть всеми возможными премудростями рунного дела.

Собрав все имеющиеся у меня вещи и деньги, в восемнадцать лет я покинул стены Покоя и отправился странствовать. Я побывал во множестве стран: от Островной Империи Велламаха, до заснеженной Апогелитты и каменных равнин Энгома. Я потел в джунглях, и умирал от жажды в пустынях Коор'Айя. Бывал во дворцах Саратоссии и охотился с медвежьим народом. Изучал флору и фауну болот Сивери и даже пытался найти путь к полумифической Ваххре, но потерпел неудачу.

С каждым годом я узнавал всё больше, становился умнее, хитрее и одержимее. Я жаждал знаний, но не ради них самих, а ради силы. Я желал прослыть самым могущественным рунным мастером, какого когда-либо знал мир.

Чем старше я становился, тем больше осознавал, что моё надменное и резкое поведение порой мешает мне получить желаемое. Потому я пришел к выводу, что хитрость и лицедейство лучше подходит для поисков источников силы. Я создал для себя маску ментора, заботливого и в меру альтруистичного. Я лечил, учил и помогал многим, скрывая за благими деяниями свои истинные мотивы -- расположить к себе людей, выведать у них информацию, получить всё необходимое и двинуться дальше. Именно в те времена я впервые отнял жизнь ради своей выгоды.

В небольшом приморском городишке жила семья, прожившая там не одно поколение. Семья была богата -- они разводили лошадей, владели угольными шахтами и множеством лавочек, управляли борделями и были едва ли не правителями городка. В этой семье хранился старый рунный амулет, переходящий по наследству. Амулет тот давал своему владельцу некое усиление умственных способностей, позволяя прогнозировать события исходя из имеющейся информации практически с полной вероятностью. Собственно, именно благодаря амулету, предвидя выгодные сделки, семья и разбогатела.

Расположив семью к себе, я поселился в их имении, где и узнал об амулете. Мной овладела жажда заполучить руну, исследовать её, владеть ею. Но я не мог получить её законным способом. Амулетом тогда владел старший сын, глава семейства и управленец всего семейного состояния. К сожалению, используя его лишь ради удачной торговли, глава семьи не понял, что поселил в своём доме хитрого и беспринципного человека.