Я обязательно спасу Тот (СИ)

Внутри меня разрывает смех. Кайла же смеется, не стесняясь.

- ...но в моих руках собрана большая власть. - он распахивает ладони, будто мы можем что-то по ним прочесть. Но кое-что действительно видно - сотни маленьких белых шрамов от осколков и один большой след челюстей. - Это я держу город в страхе, а не те сосунки, возомнившими из себя святое правительство. И если они перейду дорогу мне или моим друзьям - я спущу псов.

Затем нас провожают до выхода и мы под пристальным наблюдением хозяина дома уезжаем. Мельком я замечаю, как он машет нам рукой, обаятельно скалясь, и я задумываюсь о том, сдержит ли дрессировщик своё слово, или оставит нас наедине с врагом.

Глава 11. Дом отомстит

Проходит две недели.

Я принимаюсь за работу, которая оказывается вполне выполнимой, если сравнивать с тем, с чем постоянно сталкиваются остальные. Не верите? Я приведу пример.

После того разговора у Тёрнера и нашей договоренности о том, что нам придется присматривать за парнями, я впервые вижу Кайлу с Бьянкой поздним вечером, спустя пару дней. Первая грузно шагает по паркету, скидывает ручку сумки с плеча и что-то бормочет себе под нос. Позади неё плетется светловолосая Бьянка и парочка немецких головорезов, с которыми я познакомилась относительно недавно. Веселые мужики, правда, с очень уж своеобразным юмором.

В этот момент я понимаю, что что-то не так. Что именно? Изначально на задание отправляли пятерых: Кайла, Бьянка, два немца и... Габриэля. Этот хитрый парень с прищуренным взглядом частенько вызывал у меня определенную неприязнь, но стоит мне узнать, что он мертв, как в голову бросается старенькое воспоминание:

Я на самом деле осталась присматривать за Майклом и Габриэлем (Кайла уехала), и потащила их убирать в гараже, где покоилось множество каких-то сумок, чемоданов, сейфов, пустых бутылок и всякого мусора. Затем натолкала в ящик всякого нужного барахла и ушла в дом, чтобы оставить это Феликсу. Но вернувшись, меня ждал своеобразный сюрприз: Майкл с Габриэлем стояли у одной из машин и целовались. Вот прям целовались. Губами. Это почему-то вызвало у меня удивление, а потом - слабое умиротворение, будто я наконец поняла одну старую шутку, о которой все говорят.

Я тактично покинула помещение, но вечером, когда мы с Майклом сидели на крыше и разговаривали, обмолвилась о той ситуации. Парень неохотно, но не без гордости признался, что они с Габриэлем скоро станут встречаться открыто. Стоит только немного подождать, когда все дела опустятся и в Доме воцарит относительный покой.

Но они не признались. И никогда не признаются.

На похоронах собирается столько людей, что мне становится неуютно, а Бьянка, плача, рассказывает, как пятнадцатилетний Габриэль однажды вытащил её задницу из очень уж крутой западни и попался сам. Правда, тогда его вытащили. Он на пару с Тео воровал из таких мест, какие даже упоминать не стоит. А еще парень на самом деле был первой любовью Майкла.

Майкл, к слову, на похоронах здорово надрался на пару с Диланом. Они чуть не разнесли шатер, но их увезли домой.

Больше в Доме ничего не происходит, наверное, несколько дней. Пока Аларик не узнает, какой именно снайпер застрелил беднягу Габриэля. Он назначает собрание и большая половина голосует за то, чтобы убирать по одному человеку Мартинов, не привлекая лишнего внимания. А как можно добиться такого результата?

"Очень просто!" - говорит Аларик, набирая нужный номер.

Дальше для меня всё идет своим чередом, но ко всему прочему в мои обязанности входит молчание, когда Рашель, будто она трижды проклята, начинает намеренно меня цеплять. В любой момент, когда это уместно или нет.

- Слушай, Дженкин! - говорит Рашель, отвлекая меня от нарезания мяса на обед. Я закатываю глаза, раздраженно фыркаю и обращаю на девушку уставший, озлобленный взгляд. Она приподнимает уголок губ в ухмылке. - Я здесь притащила наши с Диланом вещи. Те, которые с нашей поездки в столицу. - она медленно, по-змеиному проводит языком по нижней губе, улыбается и игриво поводит плечом, прислоняясь спиной в дверной проем. - Если найдешь на них пятна, не удивляйся - их оставляют только большие мальчики и девочки.

Я опускаю бесстрастный взгляд на досточку.

- Недержание лечится, не волнуйся. - тихо замечаю я. Рыжеволосая хмыкает.

- Тебе бы пустить свой язычок в дело. Хотя... прости, забыла, ты ведь и так без устали...

- Заткнись.

-... с Бьянкой...

- Хва-атит.

- Или это она тебе? - наемница разводит указательный и средний палец, хихикает и недвусмысленно высовывает язык. Я морщусь.

- Давай помечтаем? - продолжает хихикать она, не взирая на мой отвращенный вид. - Чисто теоретически, я могу тебе понравится? Тебе же нравятся девочки...

Внезапно Рашель разворачивает меня к себе лицом, обхватывая меня за талию и шею своими мерзкими белыми щупальцами, скалится и облизывает мои губы. Я со всей силы толкаю её в грудь, вытирая рот рукавом.

- Ты - чокнутая лесбийская сучка! - раздается её сумасшедший смех в полной тишине.

Я заглядываю в её мутные глаза и про себя отмечаю то, насколько расширены зрачки.

- Прекращай нюхать всякую дрянь. - говорю я. - Задолбала.

- Я слышала, как она кричит, когда вы трахаетесь. Оглохнуть можно! Так что, вы третесь друг о друга, м-м-м? Или как? Наверное, по настроению.

Я, в какой-то момент не выдержав, хватаю нож и быстро приближаюсь к рыжеволосой, намереваясь вцепиться ей в патлы и перерезать это тонкое гадкое горло, но чья-то рука перехватывает мою, совершенно нетренированную, и больно сдавливает.

Серые, практически бесцветные глаза, золотистый локон, ненароком падающий на лицо, и мягко изогнутые, теплые губы.

Хватка становится куда легче, даже нежней. Я опускаю нож.

- Не стоит выводить эту девочку из себя, Роберте. - не поворачиваясь к Рашель, говорит девушка.

Меня уводят наверх, а нам вслед доносится дикий крик: "Потрахайтесь там хорошенько!". Бьянка захлопывает дверь и поворачивает ключ, когда я отхожу назад.

- Слушай, не обращай внимания на неё внимания, гребанную гомофобку...

Мы стоим посреди её спальни с ужасно серьезными лицами, пока кое-что не происходит.

Я рывком притягиваю Бьянку к себе, безумно долгие пару секунд смотрю ей в глаза, а затем с нами происходит что-то невероятное - мы будто боремся, разрывая друг на друге одежду, кусаясь и царапаясь, но на самом деле...

Я стягиваю футболку через голову, после чего Бьянка припадает к моей шее, прикусывает кожу, зализывает отметину и поднимается к скуле. Я прикрываю веки, сцепляю зубы и запускаю ладонь в её восхитительные, пахнущие солнцем волосы.

- Боже... - стонет девушка между поцелуями. - Как же я тебя хочу!

Я что-то невнятно бормочу в ответ, второй рукой задирая её юбку и грубо сжимая упругие ягодицы. Блондинка расстегивает мои джинсы и, пихнув меня на кровать, забирается на постель следом.

И в постели наши действия больше напоминают борьбу. Мы не сговариваемся, однако стоны и крики становятся в несколько раз громче, чтобы без слов показать Рашель насколько нам хорошо и как бессмысленна и глупа её нелюбовь к парам, подобным нам.

Нам плевать на эту идиотку. Нам плевать на всех. Мы любим удовольствие и доставляем его друг-другу. Снова и снова, снова и снова. Оставляя на коже алеющие отметины.

***

- Детка, - шепчет Бьянка, нежно касаясь губами моих губ. - Я ни на что не намекаю, но мне нужно, чтобы ты кое-что знала.

- Что же?

Мы лежим на кровати лицом друг к другу. Сцепляем руки, вглядываемся в глаза и медленно, лениво целуемся.

- Я никогда не причиню тебе зла. Никогда, знай. И я всегда буду рядом.

Я слегка улыбаюсь и убираю с её лица несколько прядей.

Мне безумно нравится вот такая Бьянка - настоящая, без тонн яркого макияжа и совсем без одежды.