Проверка

Господи, да разве это возможно? Мне все это представляется теорией за­говора.

Знаю. Но в расследовании, которое я никак не могу завершить, все время появляются новые противоречия. До сих пор казалось, что мотивы Йоханссона достаточно просты, что движение Хранителей первоначально было основано ради ограбления в Лас-Вегасе, а затем продолжило существование, чтобы обе­спечить Йоханссону безбедную жизнь за счет доходов. Но если он прав и Звезд­ный Странник действительно подтолкнул нас к полету в систему Пары Дайсо­на, многие вещи становятся более понятными. Во-первых, он никогда не от­ступал от своей веры в существование Звездного Странника. Единственный человек, который так же твердо придерживается своей позиции, насколько мне известно, — это я.

Ага, теперь я понимаю, почему ты пришла ко мне. Это вопрос морали. Надо ли отказаться от преследования Йоханссона, хоть он, безусловно, заслу­живает наказания, и направить усилия на поимку Звездного Странника, не­смотря на то что его существование еще не доказано.

Что-то вроде того, — кивнула Паула.

Она еще не говорила, что больше ни с кем не могла обсудить создавшуюся ситуацию. Она до сих пор не знала, кому было можно верить.

Как ни лестно мне твое доверие, я не уверен, что смогу дать определенный ответ. Я плохо разбираюсь в политике Содружества, а расследование, похоже, затрагивает именно эту область.

Нет, не совсем так. Политики со своими стремлениями, особенно Ко­лумбия, тесно связаны с этим делом. Но меня заботит не их борьба за власть, а результат этой борьбы. Если ты еще сомневаешься в существовании Звезд­ного Странника, стоит обратить внимание на Найджела Шелдона. Он тоже как-то в этом замешан. С какой стороны ни посмотри, Йоханссон всегда вы­ступал против политической власти. Это может означать, что он связан с какой-то мелкой политической группировкой, и тогда стало бы понятно, почему он так долго пользуется поддержкой кого-то из правительства Со­дружества.

Подожди. Ты же сказала, что Шелдон противился досмотру грузов, по­ступающих на Дальнюю.

Так сказал мне Томпсон Бурнелли.

Тогда почему же Йоханссон борется и с ним тоже?

Не знаю. Возможно, он этого не делает. Это в том случае, если Бурнелли не ошибался. Если бы Йоханссон сумел убедить Шелдона в реальности угрозы, исходящей от Звездного Странника, ему не понадобились бы ни Хранители, ни «кража червоточины», и тогда все наше Управление занималось бы поисками чужака. Но он не смог его убедить, однако Шелдон все-таки блокировал запрос о досмотре.

Насколько можно доверять сенатору?

В этом вопросе? Полностью.

Леонард с озадаченным видом откинулся назад.

Это не укладывается в рамки логики.

Только потому, что нам не хватает информации.

Зато есть твоя решимость завершить расследование. Да, я понимаю. Но какую его часть? Интересная дилемма. Ты в состоянии противодействовать Шелдону?

В нынешних обстоятельствах я могу рассчитывать только на одну встре­чу с могущественной личностью. И потому надо тщательно все продумать. Если Шелдон действительно в этом замешан, он просто будет все отрицать, и меня, вероятно, ожидает та же судьба, что и сенатора.

Верно. Но этого хотелось бы избежать. Да, если бы тебе удалось поймать Йоханссона, он смог бы дать ответы на многие вопросы.

Поимка Звездного Странника тоже решила бы проблему.

И как ты собираешься это сделать?

Поеду на Дальнюю. Если Йоханссон прав, в Институте исследования «Марии Селесты» должно быть множество тому доказательств.

А это не опасно?

Риск вполне допустимый. Никто от меня этого не ожидает. Поездка будет короткой.

Соблазнительный вариант. Звездный Странник представляет собой боль­шее зло, и это позволит тебе преследовать его с чистой совестью. Если только, конечно, это не реакция на увольнение со службы.

Нет. Йоханссона я рано или поздно найду. Но с учетом ситуации с прай­мами должна признать, что времени может и не хватить. Особенно если Йо­ханссон прав и над нами нависла реальная угроза. Предотвращение военного конфликта и есть конечная цель преследования Звездного Странника.

Можешь не обращать внимания на фактор времени. Он неизвестен, и до­гадки тут не помогут. Тебе необходимо отыскать Йоханссона. Тебе известно, как он действует, известны его повадки. И сейчас у тебя есть огромное преиму­щество.

Какое же?

Если ты работаешь одна, никаких утечек информации из отдела не будет. Он не будет знать о твоем приближении.

Паула усмехнулась.

А у тебя больше общего с Алексисом, чем я думала.

Что ж, спасибо. С чего ты теперь начнешь?

Поеду на Дальнюю и свяжусь с Хранителями. Они выведут меня на Йо­ханссона. Как ты заметил, он не ожидает моего появления с этой стороны.

Ох-ох, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, но, прошу тебя, будь осторожна. Мне бы хотелось, чтобы мой правнук сидел здесь и помогал тебе в очередных затруднениях.

Она поднялась и протянула ему руку.

Передай ему, пусть ждет меня.

Ты и в самом деле намерена воспользоваться моими советами?

Да, они помогли мне сосредоточиться и определиться.

Он оглянулся на Матильду, все еще загоравшую в саду.

В таком случае я тоже последую твоему совету.

У входа в дом, где располагалась квартира Паулы, стоял огромный черный лимузин, почти перегородивший всю улицу. Она удивилась, что полиция до сих пор не увезла его. По меньшей мере они должны были оштрафовать водителя. Она поравнялась с машиной, и в этот момент бесшумно поднялась боковая дверца. Из салона выглянул мужчина с золотым лицом.

Нам надо поговорить, — обратился он к Пауле.

ГЛАВА 23

Йом Тюльпанов находился за пределами Нью-Йорка, в округе Рай. Само здание почти терялось среди высоких сосен на вершине одного из невы­соких холмов этого сурового района. Огромные кусты рододендронов, прекрасно чувствующих себя на каменистой почве, во время цветения покры­вали всю землю великолепным ковром. Владельцы здешних домов по несколь­ку жизней и столетий предпочитали не менять места жительства. Близость большого города делала этот район хоть и не таким шикарным, как Хэмптон, но тем не менее превосходным местом для всех, кого не беспокоили высокие цены на землю.

Примерно так и рассуждал интернет-миллиардер Майлз Форан, чье состо­яние росло в геометрической прогрессии, когда в начале двадцать первого сто­летия он начал строить здесь свое поместье. Форан заявил о желании создать «первую настоящую американскую усадьбу нового тысячелетия». Стандартные бревенчатые постройки, облицованные кирпичом или камнем, его не устраива­ли. Возникшие было насмешки быстро прекратились, когда архитекторы при­ступили к работе. Изящные каменные стены опирались на бетон и сталь и долж­ны были простоять не одно столетие. Затем наступила очередь ремесленников со всего мира: столяры и резчики по камню создавали произведение искусства, в котором было можно жить. Лучшим дизайнерам было поручено разработать современный классический интерьер, по сравнению с которым дворцы нефтя­ных магнатов казались дешевыми и жалкими. На участке вокруг дома заложи­ли парки, соперничавшие с Версалем.

Строительство дома успешно продолжалось уже несколько лет, когда Джефф Бейкер выпустил на мировой рынок мемо-кристаллы. Это событие стало на­стоящим переворотом в развитии электронной памяти, кристаллы мгновенно вытеснили все другие системы, уничтожили авторское право и превратили Интернет в базу данных. Кривая роста состояния Форана круто повернула вниз, и спасти его не могла даже процедура банкротства.

Несколько лет спустя банк-кредитор со сдержанной благодарностью принял от Гора Бурнелли скромную сумму взамен поместья вместе с недостроенной причудой. Работы возобновились. Центральная башня была закончена и увен­чана золоченой античной короной. Вокруг нее лепестками протянулись четыре овальных крыла под изогнутыми крышами из красной и черной черепицы, по­вторявшие дизайн Сиднейской оперы. Внутри разместились приемные, бальный зал, большой банкетный зал, пятьдесят гостевых спален, библиотека, плаватель­ные бассейны, солярии, игровые комнаты и гигантские подземные гаражи, со­держимому которых мог бы позавидовать любой автомобильный музей.