Начало пути (СИ)

- Ну, не евреев, а одного конкретного еврея, и не потому, что еврей, а потому что человек говно полное, не к столу будь сказано. Вон, Серега аж поперхнулся, институтка прям, - и капитан похлопал кашляющего Москаленко по спине своей широченной лапищей под дружное ржание остальных офицеров.

- У нас даже анекдот в тему есть, - вставил Арсен, - мол, как работать, так работайте, работайте, глубокоуважаемый нацмен, а как зарплату получать, так куда руки тянешь, гребаный ара!

И снова смех.

- На самом деле, Андрюха, ты далеко не все знаешь, особенно про нашего полкана. Ты думаешь, просто так он, что ли, в военные подался?

- Просто или не просто, какое это имеет значение? Ты, например, тоже в армии служишь, и я, и мы все. Что ты имеешь в виду?

- У нас с тобой, как и у большинства сидящих за этим столом, причины банальные. Кто-то, как ты, пошел по отцовским и дедовским стопам. Кому-то, как мне в свое время, особенно деваться было некуда, кроме как в армию - все лучше, чем у станка на заводе стоять или улицы мести. Да ты взгляни на нашу часть - тут все либо офицерские дети, либо люди, которым на гражданке ловить особенно нечего. Есть, правда, мажоры-идеалисты, которым хочется романтики на свою нежную задницу, но такие надолго не задерживаются и быстро пишут рапорты еще на младших курсах военной академии.

- А полковник, выходит, какой-то особенный?

- Еще бы! Этот придурок был четвертым ребенком в семье одного еврейского управленца, сделавшего карьеру на каком-то крупном пищевом предприятии, как там это словечко модное называется, когда в одну структуру входит куча фирм, которые производят или торгуют самой разной всячиной, от макарон и консервов до тортов и пирожных?

- Не помню. Холдинг, вроде.

- Точно. А то у меня такие вот словечки в голове как-то не держатся ...

- Но я не слышал, чтобы у кого-то из магнатов, которые рулят продовольственным рынком, была фамилия Вексельман. И потом, причем тут армия и эти твои консервы с пирожными?

- Думай, капитан, мозгами пораскинь. Ладно, не мучайся, а я пока продолжу. Так вот, папаша был ушлым и вертким малым, да, пожалуй, и по сей день таким остается. Он со временем дорос до директорского постав в одной из фирмочек, которые поставляют продукцию этого ... как его ... холдинга по торговым точкам. Хозяева платили ему неплохо, на хлеб-масло-икорку вполне хватало, даже при четырех сыновьях. Но дядя хотел большего. А когда его детки подросли, он отдал одного учиться банковскому делу, второго пристроил в какой-то большой столичный гастроном, причем куда-то по линии закупок, третьего - еще-куда-то. А наш Костик, как в русской сказке, был и вовсе дурак дураком и ничему не хотел учиться, да и не мог, пожалуй, раз мозгов кот наплакал.

- Никак ты не угомонишься сегодня, я погляжу.

- Правду говорить легко и приятно, а Костенька наш именно такой, как я его описываю, да что я говорю, сам все видишь. Ну да продолжим. Когда отец убедился, что из сына не получится ни банкир, ни чиновник, ни торговец, он решил отдать его ... в военную академию. Казалось бы, где здесь гешефт? Но все просто, будущий полковник Вексельман свою природную тупость компенсировал упорством, был старателен и аккуратен, поэтому преподавателям и начальникам своим нравился, а его батя, умеющий легко находить с людьми общий язык, добился того, что в воинские части поставлялась пищевая продукция, которую продавала руководимая им фирма. Думаю, ты уже и сам догадался, что Вексельман-старший имел с казенных денег немалый процент отката?

- Во дела!

- А теперь представь, как они с отцом развернулись здесь, где сынуля полкан, а народу в части уже больше трех тысяч, и это не считая прикомандированных танкистов и артиллеристов, да и наемники, когда начнется заварушка с Архангельском, кормиться будут тоже, скорее всего, за счет военного бюджета.

- Оборотистые ребята, однако ж ... Погоди, а разве наемников тоже Военное министерство содержит?

- Хозяева "частников" от казны деньги получают, а из них уже выделяют суммы на питание. Так что хоть бюджетные, хоть частные деньги, это не так уж и важно - они все равно идут через Вексельмана как командира полка. Но раздражает не только это. Ты еще не смекнул, откуда у нашего кретина-полковника такая раздражающая повернутость на внешнем лоске, чистоте и порядке? Да все оттого, что он понятия не имеет, как командовать боевым подразделением, даже в мирной обстановке. Отсюда и бесконечные занятия по строевой, и наряды вне очереди за неглаженую форму. Он всерьез считает, что подобные меры повышают боеспособность подразделения. Я с ужасом думаю, что нас ждет в ближайшие дни.

- Так ты тоже в курсе, что полк выступит уже через десять суток?

- Конечно, об этом в части уже каждый таракан знает. Хотя нет, вряд ли - единственная существенная заслуга нашего командира это то, что насекомые пока не завелись.

- Правду говорят, нет худа без добра, - усмехнулся Васильев.

- Кстати, Андрюха, душновато здесь. Не желаешь выйти, заодно покурим на свежем воздухе, а?

- Пойдем, - равнодушно произнес, поднимаясь, новоиспеченный капитан, выкуривший табака за этот вечер едва ли не больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Вышли. Как ни странно, за ними никто не увязался, хотя свежего воздуха в помещении действительно не хватало. Теплая летняя ночь была удушливо тихой, и листья кустов, обрамлявших плац, висели не шелохнувшись.

- Я тебе вот что сказать хотел, - начал Сергеев. - тут позавчера я допросил нашего батальонного прапорщика. Любопытные вещи он мне рассказал!

- Анекдоты, что ли?

- Стал бы я тебя ради одних анекдотов на разговор выдергивать! В общем, с месяц назад наш Вексельман хорошо подзаработал денег с очередного отката. Ты, кстати, в курсе, что наш комбат тоже свою долю ото всех эти дел имеет?

- Петрович-то тут каким боком? И зачем Вексельману с ним делиться?

- А ты как думаешь? Без помощников аферы сложно проворачивать. Как они спелись, я и сам не в курсе, да только знаю, что наш полкан с ним часто в баньку ходит париться, да и выпивают они вместе частенько. А ведь в собутыльниках, кроме комбата, никто из офицеров полка больше не числится.

- Ладно, это только твои предположения.

- Андрюха, домыслы домыслами, но я ж сказал, что припер к стенке прапорщика. Он возвращался на грузовике один, откуда ездил и зачем, непонятно. Да так торопился к Петровичу на доклад, что забыл, когда вылез из машины, отдать мне честь. Тут-то я и решил его разговорить, и узнал немало интересного. Оказалось, наши командиры решили вложить денежку в драгметаллы. Прикупили они ни много, ни мало, сто сорок килограммов серебра высокой пробы, и еще несколько кило золота и каких-то камушков.

- Допустим, это правда. А зачем ты мне все это рассказываешь?

- Ты как маленький прям! Я, конечно, могу в своей роте найти нескольких дуболомов покрепче, и даже нанять в ближайшем городке грузовик для перевозки всего этого богатства. Но есть же проблема со сбытом. И как я, по-твоему, решу эту проблему самостоятельно?

- Я, знаешь ли, тут мало чем тебе помочь смогу. Знаешь ли, я довольно хреновый коммерс.

- Что хреновый - это, может, и так. Да только отец у тебя вроде сейчас в начальниках службы безопасности ходит в огромном магазине. А я не раз и не два в столице бывал, и видел, что там торгуют абсолютно всем - и жратвой, и шмотками, и радиотехникой какой-то навороченной. И даже ювелиркой.

- Ты хочешь, чтобы я с отцом поговорил, куда можно пристроить большую партию?

- А тебе трудно? Так и быть, я не жадный, выручку пилим пополам. До начала кампании у нас еще больше недели. Все можно успеть, зато по возвращении вернемся королями!

- Если вернемся. Так ты не договорил, где начальство хранит ценности.

- А ты вроде соглашаться не торопишься.

- Я не против, денег много, как известно, не бывает. С отцом поговорю. Тут другое, он у меня мужик с принципами, замучает вопросами, откуда у меня столько добра резко образовалось.