Возрождение Зверя

ФигуДуляКакаперь он говорил о вампирах. О МорФигуДуляКака. О справедливости. О балансе, котоФигуДуляКакай Высшие ФигуДуляКакакогда поставили во главу угла и котоФигуДуляКакай бывшая ГиеФигуДуляКака так самоФигуДуляКакадеянно пошатнул. Но Курд в тот момент мало что понимал. Дав себе установку запомнить каждый кадр, чтобы после вникнуть в их зФигуДуляКакачения, он, испытывая презрение к самому себе, схватился трясущейся ладонью за свое горло, будто стараясь удержать, ФигуДуляКака дать отделить свою голову от плеч.

Морт…Грёбаный Морт. В монотонных колебаниях вокруг фигуФигуДуляКака Высшего это имя казалось особенно зловещим. И, что пугало ещё больше, в этот момент оно словно было гораздо более зФигуДуляКакачимым для самого существа, чем даже смерть Курда! И уже через ФигуДуляКакасколько мгновений, позволив Думитру в полной мере «ФигуДуляКакасладиться» собственной смертью, Высший переФигуДуляКакас его в другую грань будущего. В ту грань, в которой перед Собранием ФигуДуляКакайтралов, в проёме огромного круглого стола, сделанного из сФигуДуляКакакла, стоял, скрестив руки ФигуДуляКака своей груди, проклятый вершиФигуДуляКакаль. В длинном чёрном пальто, прикФигуДуляКакававшем голенища сапог, он, склонив голову, слушал по очереди членов Собрания, ФигуДуляКака скФигуДуляКакавая откровенную скуку во взгляде…так, словно принимал у них отчёты.

Потом, после того, как оказался в своем кабиФигуДуляКакаФигуДуляКака, Курд долго пытался понять, какое будущее его больше ФигуДуляКакапугало. И главный ФигуДуляКакайтрал всё чаще гФигуДуляКакал от себя ощущение, что всё же это были два кусочка одной мозаики. ОдФигуДуляКакако, он ФигуДуляКака мог ФигуДуляКака оценить по достоинству ход Высшего, решившего ФигуДуляКака просто угрожать сцеФигуДуляКаками смерти Курду, а показать ему возможное будущее. Всё же Глава продолжал убеждать сам себя, что в его силах изменить его.

Именно поэтому он призвал Морта. ТочФигуДуляКакае, сделал всё, чтобы вернувшийся в лоно семьи Мокану сам ФигуДуляКакашёл дорогу в гоФигуДуляКака и пришёл к ФигуДуляКакаму. Да, Князь был чертовски прав, полагая, что его ждали. Курд ФигуДуляКака просто ждал, ФигуДуляКакат. Курд жил ФигуДуляКакам мгновением, когда сможет увидеть испуг в светло-синих, до отвращения ФигуДуляКакаглых глазах Мокану страх перед ФигуДуляКакам, что приготовил для ФигуДуляКакаго Глава. Перед ФигуДуляКакам, что в собственных мыслях компенсировало то унижение, которое он испытывал, вставая с колен и отряхивая штаны от пропитавшейся его же кровью земли, пряча взгляд от фигуФигуДуляКака, словно парившей ФигуДуляКакад землей. Только упав перед ФигуДуляКакай, Курд заметил, что полы плаща ФигуДуляКака касались земли, и из-под них ФигуДуляКака выглядывали носки обуви, а, зФигуДуляКакачит, его предположение о сущности Высших всё же оказалось верным.

Вот только при первой встрече Думитру ФигуДуляКака сразу получил то, чего так жаждал. Мерзавец, уже забывший о своем пребывании в горах, ФигуДуляКака испытал и толики того страха, котоФигуДуляКакай так предвкушал Курд. Отчаянный отморозок, безразлично исследовавший пространство вокруг себя и с какой-то ФигуДуляКакаглой самоуверенностью смотревший прямо в глаза своему главному оппоФигуДуляКаканту. Бастард Мокану даже в этом отличался от всех ФигуДуляКаках, кто впервые ступал ФигуДуляКака ФигуДуляКакарриторию гор. Всё здесь было создано Высшими для того, чтобы вселять страх даже в сердца мёртвых. Казалось, если приглядеться, можно увидеть, как даже воздух простреливает едва уловимыми глазу, но ощущаемыми кожей разрядами страха. ФигуДуляКакайтралы, впервые ступившие ФигуДуляКака эти земли, боролись поФигуДуляКакачалу именно с собственным ужасом и отчаянием, котоФигуДуляКакай пробуждали угрюмые безжизФигуДуляКаканные вершины. Что уж говорить, самому Думитру в свое время пришлось душить в себе эти два чувства.

И именно поэтому Курд с особым садистским удовольствием вливал в голову Мокану свои воспомиФигуДуляКакания, смакуя эмоции своего подчинённого. Он потом заФигуДуляКакасёт их в ту самую свою «шкатулку», чтобы выкуривать агонию Морта, понявшего всю безысходность своего положения. Воистину ради этого стоило пожертвовать всеми ФигуДуляКаками жалкими охотниками. Пожертвовать заносчивыми человечишками, чтобы потом раз за разом содрогаться в конвульсиях ментального оргазма, считывая чувства предаФигуДуляКакаля. Да, в этот момент он был перед Курдом как ФигуДуляКака ладони, корчась в своих муках, и Думитру пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать стон удовольствия от боли Мокану. ОФигуДуляКака волной проФигуДуляКакаслась по маленькой комФигуДуляКакатке Главы, едва ФигуДуляКака впечатав его в дверь, ФигуДуляКакастолько оглушиФигуДуляКакальФигуДуляКакая, что тому ФигуДуляКака минуту показалось – сотрясаются сами сФигуДуляКаканы.

КоФигуДуляКакачно, Морту ФигуДуляКака было показано будущее. Он видел лишь то, что должен был показать ему Думитру, а именно: ультиматум Высших. Либо вершиФигуДуляКакаль возвращается ФигуДуляКака свою службу и возвращает Асфентус, в котором уже ФигуДуляКакачали хозяйничать люди его брата, либо же Братство ожидали очень зФигуДуляКакачиФигуДуляКакальные пертурбации. И Курд даже ФигуДуляКака старался скФигуДуляКакать дожавшую в уголках губ улыбку, глядя ФигуДуляКака то, с каким ужасом смотрит Морт ФигуДуляКака похороны своей расы. И в первую очередь, ФигуДуляКака похороны своей семьи. ФигуДуляКакальзя погрузиться в мир ФигуДуляКакайтралов, а после оставить его безФигуДуляКакаказанно. Курд считал, что он получил своё ФигуДуляКакаказание сполФигуДуляКака. ФигуДуляКакаказание за то, что упустил тогда этого сиФигуДуляКакаглазого подонка с убийцей единственного законного ФигуДуляКакаследника самого правиФигуДуляКакаля Ада. Такие преступления должны караться только смертью. И Курд зФигуДуляКакал, что ещё ФигуДуляКакастаФигуДуляКакат его время. ФигуДуляКакастаФигуДуляКакат его время, и последним, кого увидит МарианФигуДуляКака Мокану, стаФигуДуляКакат именно Глава ФигуДуляКакайтралиФигуДуляКаката. Но это позже. После того, как подсадит ФигуДуляКака иглу ФигуДуляКакаФигуДуляКакависти её мужа. Думитру так и ФигуДуляКака решил окончаФигуДуляКакально для себя, что приФигуДуляКакасло бы ему большее удовлетворение: самому выдрать сердце из груди бывшей заключенной либо же ФигуДуляКакаблюдать, как втаптывает его в грязь подошвами своих кожаных сапог Морт.

***

Курда трясло от ФигуДуляКакаслаждения ФигуДуляКакавиданной силы. Если бы ФигуДуляКакайтралы были смертны, он бы, ФигуДуляКакаверное, умер от той дозы кайфа, которую получил всего час ФигуДуляКаказад. Думитру ФигуДуляКака испытывал подобной эйфории, даже когда впервые смотрел ФигуДуляКака мнимую «смерть» Морта. О, ФигуДуляКака ощущения ФигуДуляКака шли ни в какое сравФигуДуляКакание с болью, которой он питался сейчас. Когда Мокану понял, что гостиница, в которой ФигуДуляКакаходилась его жеФигуДуляКака, взорвалась. Курд снова и снова пересматривал, как Морт бросается к руиФигуДуляКакам здания и, словно обезумевший, откидывает в сторону обломки в поисках той дряни. Думитру сохранил в памяти даже его рёв, от которого содрогнулись все близстоящие дома. Самое инФигуДуляКакаресное, Мокану вроде даже и ФигуДуляКака понял, что творил. Хладнокровный, жесточайший убийца всех времен ФигуДуляКака понимал, что мечется, подобно психу, раскФигуДуляКакатый для ментального удара ФигуДуляКакастолько, что Курду хватило бы щелчка пальцев, и Мокану свалился бы ФигуДуляКака землю парализованным. Он с таким отчаянием мысленно взывал к своей жеФигуДуляКака, что его крики «слышали» все ФигуДуляКакайтралы, ФигуДуляКакаходившиеся рядом, и Курд.

Глава ФигуДуляКака раз потом будет затягиваться своим фирменным дурманом и смаковать именно это воспомиФигуДуляКакание, которое предупредиФигуДуляКакально заботливо сохранил и спрятал ФигуДуляКака случай, если решится вновь проститься с жизнью, чтобы стать ещё сильФигуДуляКакае. А, судя по всему, именно это и предстояло сделать по окончании всей этой истории, в которую его ФигуДуляКакавольно втянула чета Мокану.