"Тиа-ана" чувства и мысли (СИ)

- И всё же, как можно было не заметить бойкое стремление окружающих жить и не взять с них пример?

- Стремиться снова пытаться жить с людьми. Вопреки очернению моих порыток подружиться. Невзирая на вмешательства близких и отстранения ребенка от правды. Бороться с отцом или человеком, прекрасно отыгравшим его роль? Его детство закалялось конфликтами и грубостью родных. Он умел играть в тени, ещё до моего рождения, в то время как мои родственники просто жили в деревне. Моё воспитание напротив: готовило меня к чему угодно, только не к поединкам. Я не могу винить родственников. Ведь они же видели мою не приземленность и закрытость от людей. Но некоторые из них знали, чем она вызвана и продолжали скрывать. Всё начинается с заботливых предлогов: 'Мальчику не зачем знать правду: она его ранит'. Но потом обман многократно усиливается до пагубной черноты. Хоть у меня и не было понимания, но ощущение второго дна в обществе расшатывала нервы сильнее. Общения с моей стороны не было, но люди не выказывали интереса со мной познакомиться. Они словно знали, кто я и не задавались нужными мальчику вопросами. Друзья, одноклассники просто люди - все они верили тому чужому голосу, который говорил за моей спиной и лица близкого человека. Почему они поверили волку. Это не я себя изолировал от общества, это меня вышвырнули из света осознания. Утаивали и не подпускали, каждый раз, когда я выказывал сомнения о разности глаз и внешности между отцом и сыном. И если мама делала это из-за схожего со мной непонимания, то все остальные держались хладного ума. Как можно было поверить в то, что мой первый отец повесился из-за алкоголя? Но жители Городище поверили и продолжили укоренять выгодную правду второму.

- Как вы отнеслись к поступкам отца, когда узнали обо всём?

- Двойственно. Он занял место моего родного отца, но было бы у меня столько ярких воспоминаний с первым папой. Я не знаю. Мне посчастливилось учиться с замечательными одноклассниками и однокурсниками. Других таких просто не сыскать. Они были и есть только на этом жизненном пути, к которому я пришел с рукой второго проводника.

- Значит, в вас осталось ещё немного светлого чувства по отношению к отцу.

- Раньше он был как часть семьи дома, вместе с нами. Его присутствие при свете дня безупречно заполняла утрату. Она одаривала ребенка заветным сном полноценной семьи, и я не хотел лишать себя цельности. Теперь он вдали, но иногда приезжает, правда уже не как родственник. И место отца снова сквозит холодом, только равной уже двойной потери.

- Вы зажатый в своих переживаниях человек.

- Меня зажали в них. Вы не представляете, как обессиливает осознание правды, после безрассудной жизни вдали от неё. Осознание того, что в любой момент в дом расколотой семьи может придти осколок и лишить тебя крова, жизни и всех совместных трудов. А когда ты высказываешься родственникам, они советуют просто не думать об этом. Как можно работать, зная, что он в итоге он заберёт всё и воспоминания? Как можно найти друзей, коллег с тревогой от предположения: 'Только бы отравленная тень не коснулась и их'.

- И тем не мнение вы создали свою систему эффективность работы, которой зависит от целостности семьи. Для того чтобы один человек не смог забрать ваши жизни с выгодой для себя и был заинтересован в сохранности своей старой семьи.

- Да. Ведь меня всегда поддерживала мама. Мне нужно больше думать о ней, вопреки нагромождениям, которые скопились за счет изолирования мальчика. Текстовые откровения необходимы, что отыскать покой тем чувствам, что не смогли его найти среди людей. Я понимаю, насколько сложно близким принять правду ребенка. Особенно, если она изначально разниться с правдой взрослого, устоявшегося человека. Но почему нельзя было поверить в искренность переживаний, детских травм. Даже спустя десятки лет, когда столько воспоминаний вернулось домой из подвала. Если бы они позволили мне высказаться и быть услышанным, то не было бы и этих текстов. Ведь в меня вливали так много, но не позволяли от этого избавиться. Отчего приходилось иные пути цикличности в творчестве.

Глава 20 ' Глубинный сколок'

Слабость и неспособность поддерживать взаимоотношения с обществом гремучая смесь. Люди видят, что человека можно надурить и начинают налаживать связь. Делают небольшие подарки и ожидают отдачи, которую я не способен воспроизвести. Так формировалась моя негативная репутация, вопреки отсутствия понимания этого слова. Мне не зачем было самостоятельно искать правду в детстве, ведь я был уверен, что меня окружают мои родители, которым я могу доверять. И я без сомнений принимал всё то, что они мне давали.

***

Тёмный силуэт подошел ко мне с предметном в руке. Щелчок и диктофон начал воспроизводить запись.

'Отец приложил немало усилий, чтобы отделить от общества и маму. Люди с ней, конечно же общаются, но так же скрывают укоренившийся отзыв. После измены папы она пробовала найти себе молодого человека, но все кавалеры со временем угасали. Он продолжал защищать свой дом и тех людей, кто должен принести ему прибыль. Всему Городище и части Волгограду было известно о том, что её первый муж спился и повесился, второго она прогнала в ярости. Со слов отца она стала для окружающих падшей, а я не нормальным сыном. Я очень сильно беспокоюсь за нас. Ведь я знаю, что мы не звери, какими нас делает стремление отца вернуть квартиру.

- Узнаёшь голос?

- Да.

- Ты пришел в комплекс, потому что тебе больше некуда было пойти.

- Если я действительно побывал в клетках подвала, то как мне удалось победить, преодолеть все преграды и найти выход.

- Победить? Посмотри по сторонам, что ты видишь кроме мрака?

От ветра листы перевернулись. Я упал на колени, рядом с бумагой. 'Отец' - обратился я к листкам. Начал укрываться текстами, как одеялом.

Мысли, что я записал на бумаге, снова прильнули к рассудку. Проще всего обвинить другого, чем признать свою вину. Ты же ведь даже не пытался ему противостоять. А что я мог сделать, будучи ребенком? У него было много положительных качеств и знакомых. Он ни разу не бил нас, только говорил с напрягом. Вопреки нашей эмоциональности и нелогичности, он был хорошим отцом и заботливым семьянином. Он сделал ремонт и помог мне поступить в институт. Но при этом воспользовался сетью знакомств и пустил дурной слух. Предварительно сделав его более правдоподобным. Когда жил с нами, оставался до ночи работать в одной комнате со мной и своим сыном. Очернил меня, брата и маму. Бросил нас, но не позволил нам спокойно жить помнстил нас в резерв. Но как я мог работать с ним на пару, если всё это время мне приходилось разгребать завалы мрака, что собрались от умалчиваний и травм? Скрытых и запасных планов отца, на крайний случай.

- Не временя строить шалаши из текста. Дом рушиться. Нам нужно уходить.

- Куда? Мне некуда идти.

-Ты не понимаешь. Какая разница куда, главное, что подальше от смерти.

- А ты не ощущаешь! Посмотри на меня! Всем этим светлым чувствам нет места снаружи. Если бы ты умела чувствовать. Я был тем мальчишкой, кто обижал Аню. Потому что во мне было столько эмоций, что я не мог их разъяснить сам. Люди изуродовали мои детские порывы к играм. Ребячество, порой привлекало внимание к странной тени. Меня поправляли, когда я называл водолазку, толстовкой, но все закрывали глаза на разницу в отчестве и внешности.

- Что тебе дороже? Козырёк покоя или же детские годы, не тронутые людской чернотой, которые остались лишь у художницы.

- Нет, ты не посмеешь, поставить меня перед выбором.

- Тогда я останусь вместе с тобой.

- Останешься вместе с тем, кто тебя обижал?

- Ага.

- Упертая. Как же я тебя ненавижу. Слышишь! Иди отсюда!!

- Можешь не стараться. Я же ведь знаю что это не так.

- Использовать прошлое, играя на чувствах. Как же это...

- Знаю, не очень, но обстоятельства вынуждают. - подсела ко мне художница.