"Тиа-ана" чувства и мысли (СИ)

Недоумение сковало брови.

- Это что-то вроде неугасаемой искры, которой не суждено разжечь костёр, а после отыскать покой средь пепла?

- Оу... так намного понятнее.

- Для людей мирного времени в этом нет ничего хорошего.

Оно терзает сердце и обрекает ум на поиски тернистых троп к дороге счастья. Одни находят её в поедание конфет, другие в усладе иной черезмерности.

- Какой?

- Узнаешь, если не успокоишься.

- От девочки?

- От своего знакомого по карцеру. Только в этот раз платье из конфет будет на тебе.

***

- Зачем всё это? - спросил я проводника.

- Всё ради развития мира.

- Но как страдания этих людей может помочь жизни?

- Не все они страдают. Ты видел лишь мрачную часть дома.

- Так просветите.

- Мир идей так же необъятен, как и космос. Спектр видения новых идей способен меняться в тон внутреннего мира человека и его окружения. Люди истоптали немало легкодоступных путей поисков идей. Самым труднодоступным оказались контрастные переходы жизни. Первые секунды жизни так же ярки как и мгновения перехода в иной мир.

- То есть вы продлеваете последнее и не позволяете битому человеку уйти на покой.

- Да. Подобно тому множеству людей, которые подбирают выброшенных животных.

- Прям, благодетели и освободители. Подбираете и сохраняете жизнь, а после используете в своих целях.

Позволяем обрести свободу. Одни создают идеи под влиянием фона, вторые - уникальную атмосферу. Но мы не ставим над ними опыты и не калечим. Их лишала цельности жизнь в системе. Это во первых. Во вторых, здесь они восполняют лишь свои потребности и вольны вернуться к прежнему хаосу, вне стен этого здания. - сказала дочь психолога комплекса.

Глава 19 'Ясность в прошлом'

- Тревога, страх, любовь. Что вас калечит? - произнес психолог.

- Дом рушиться. Светлые воспоминания засыпаются крахом. Я всего лишь не позволяю им угаснуть вне света. С тех пор, как отец нас бросил, стены нашей квартиры вообще стали стеклянными. Причем с выгодными для него искажениями.

- С чего вы взяли?

- С самого начала. Когда мы жили в Разгуляевке, второй иногда приходил домой пьяным. Пытался мне что-то объяснить. Я хотел убежать, но он держал меня. Забивал дымом уборные комнаты, так что дышать было невозможно. Я и без этого был уже эмоциональным от тревоги и незнания ребенком. Спустя двадцать лет родственники рассказали, что надо мной издевались родители моего первого отца. Они часто выпивали. Но если вы знали, кто они такие, зачем тогда оставлять ребенка с ними одного. Постоянно ссылались на пагубность водки.

- Вредные привычки свойственны многим людям.

- Но он не из числа тех, кто поддается влиянию. Запои первого отца от второго сильно отличались. Ведь последнему не составило труда бросить курить и пить, словно они были частью плана, а не зависимости.

- Зачем ему это?

- Для того что бы наделить меня пагубными качествами. Ему был нужен козырь, чтобы разобщить нас и вернуть себе квартиру. Когда мы переехали в Городище, он стал водить меня по своим знакомым и приводить их детей в свой дом. И мне нравилось быть рядом с ними без осознания истинных причин дружелюбия. Общения и отдачи от меня нельзя было дождаться, но они всё равно приходили. Детское восприятие не могло обдумать его скрытое негативное влияние: оно просто закинуло его в подвал сознания без разбора. Спустя годы я понял, к чему всё это было. Понял, зачем он дарил и продавал мне свои телефоны с вычурным содержанием. Обвинял меня в том, чего я не делал. Пугал маму, когда я долго купался один в ванной. И распускал дурные наговоры через свои связи друзей, коллег и клиентов. Это необычайно удобно подрабатывать и между делом, аккуратно налаживать каналы, через которые потом можно рассказать о проблемах в семьи, ненормальном ребенке и. не только. Конечно опустив в речах свою вычурную инициативу, во избежание противоречий и вреда свей репутации.

- Откуда вы знаете?

- Я перебрал все воспоминания, каждый закоулок былой совместной жизни. Со мной перестали здороваться соседи в ответ. И начали избегать дети, даже если я просто иду домой. Так было не всегда.

- Так значит, вы испытываете к нему неприязнь?

- Я помню, в детстве у нас возникла ссора. И в тот момент чувства мальчишки выразили неприязнь. Но это был порыв эмоций из-за непонимания, как в одном человеке может ужиться два разных. Он ограничивал меня в ответах, нередко утаивал правду и прибыль от мамы. Эмоции преобладают без осознания. Только в спокойном состоянии, у меня не было негатива. Ведь он дарил мне игровые приставки, устраивал пикники и дни совместного просмотра кино. Он занимался со мной уроками и рисованием. Он пытался научить меня жизни. Помогал по дому и сделал ремонт. Защищал нашу семью и проявлял уступчивость в бытовых конфликтах. При свете дня он был хорошим отцом, самым лучшим.

- Какая неоднозначная ситуация.

- Только судя по сложившимся обстоятельствам, он делал это, чтобы аккуратно зарабатывать себе положительную репутацию. Если окружающие будут считать его хорошим отцом и мужем, то нас с мамой напротив. Он сделал всё возможное, чтобы его измена дошла до мамы. Отчего она не смогла больше жить. Но знакомым он рассказал свою историю. И они поверили ему. Ведь он им неоднократно помогал и добился их расположения.

- Если это так, то почему мама и другие родственники не заметили подоплек отца?

- Ей было не до всматриваний. Она работала не покладая рук. В то время, как он сочетал работу электриком и налаживание связей. Безвозмездно помогал улаживать проблемы с электричеством. Предварительно прикладывая усилия в создание неполадок для нужных ему людей.

- У вас был хотя бы один разговор по душам с отцом?

- Нет. Мы разнились друг с другом и мышлением. Его деловитый и решительный подход вытеснял мою самодеятельность. Но я не отношусь к нему, как к врагу. Нет. И даже считаю, что половина квартиры его по праву. Пускай мы играли пассивную роль, но без нас его бы труды не увенчались таким успехом. Только ему и целой квартиры будет мало. Зачем делиться если у него есть сила связей.

- Вы помогали ему?

- После его ухода, нет. Но когда он был с нами, я изредка выполнял его просьбы и старался дарить ему подарки на праздники. Помощи было бы больше, если не ощущение тревожности от неясности. Каждая моя попытка работать вместе с ним оборачивалась во вред мне. Со мной было сложно, но он изначально не считал меня сыном. Отчасти я люблю его, так как должен любить сын своего отца. Правда моя отдаленность, что спасла от дурного влияния, не позволяла мне вести себя достойно. У меня не было папы лучше его. И в моих резервах есть идеи совместных проектов и с его участием.

- Поэтому вы так о нём отзываетесь?

- Я пишу это, чтобы попытаться сохранить семью, то что от неё осталось. Знаю, что у меня не получиться его остановить, но проявить невыгодность таких деяний для автора подоплек есть шанс. Единственное, что может продлить нам жизнь, это если и моя жизнь будет приносить ему прибыль. Но как я могу выражать ему свою благодарность, если он относился к нам как средству вложения. Я хотел ему помочь, но как сын а не как его собственность. А это невозможно. Он начал делать из нас падших так давно, что уже и сам стал верить в свою правду, в которой он герой, а мы подлые люди.

- Не кажется ли вам, что нужно было бороться? Стараться искать новые способы возвращения в жизнь к людям?

- О чём вы говорите? Как можно противостоять идеализированному? Ведь отец сам по себе неплохой человек. Но его зарядила одна идея, связанная с оборотом мира. Она систематизировала его характер. Ведь раньше он был также зажат, порой вспыльчив и самоволен, как и я. Правда, его ретивость превосходила мою: ему приходилось больше сталкиваться с явными натисками, а мне с латентными. Даже, если бы надо мной не издевались на скрытом уровне в детстве, то я бы не смог обрести понимание арены или игры в жизни. Я не боец, и свои потребности в игре восполнял в мире видео и настольных игр.