Dragon Age. Inquisition. Воля Создателя (СИ)

***

-Шартр считает, что у тебя доброе сердце, - вместо приветствия произнесла мать Жизель, когда я вошел небольшую деревянную часовню, возведенную внутри лагеря.

Это было небольшое помещение, с одного конца которого в другой можно было сделать не более пяти шагов, освещенное, по большей части, многочисленными свечами на полу прямо напротив входа. Когда я зашел внутрь, то мой взгляд был направлен на изображение белокожей женщины, облаченной в наряд невесты, на фоне облаков. По обеим сторонам от неё стояли две фигуры в белом - лицо одной из них было закрыто устрашающей черной маской-шлемом, а вторая была облачена в наряд служителя культа. Света свечей, и проникавших сквозь дверной проход солнечных лучей хватило лишь на то, чтобы осветить ноги и туловище женщины - детали её лица ускользали от взгляда, теряясь на фоне золотистого нимба вокруг головы.

Мать Жизель казалась совсем незаметной, скромно пристроившись на деревянной скамейке по правую сторону, в противоположном от входа углу. Её фигура, облаченная в золотисто-желтую мантию служителя культы, терялась на фоне картины. Создавалось такое впечатление, будто я стою сейчас не напротив матери Жизель, но напротив изображения Андрасте, невесты Создателя.

Черты лица преподобной матери было достаточно сложно прочитать в таком полумраке, но мне она показалась очень небольшой, худощавой женщиной лет пятидесяти, с нетипичным для жителя Ферелдена темным загаром. Я вспомнил, что мне говорили о том, что она прибыла из Орлея, но цели её присутствия в столь небезопасном месте пока от меня ускользали.

-Шартр, - помедлил я, прикидывая, стоит мне обижаться на маленький шпионаж эльфийки в пользу духовенства, или же нет, - Слишком быстро судит о людях. Она знакома со мной менее часа.

-Иногда за куда меньший срок можно узнать о человеке всё, - промолвила мать Жизель, - А иногда и целой жизни не хватит, чтобы понять одно - самое важное.

-Я так понимаю, вы подразумеваете, возможность повернуться к человеку спиной? - предположил я, - Думаю, ставки в таких вопросах слишком велики, чтобы вообще хоть когда-либо это делать?

- И, тем не менее, - возразила мне мать Жизель, - Общество целиком построено на том, что один его член всегда в чем-то зависит от другого. Дети полагаются на родителей в юности, а родители на детей - в старости. Жена полагается на мужа, а муж на жену - в браке.

-Думаю, если продолжить эту фразу, - спросил я, - Вы бы сказали, что маги полагаются на храмовников, а храмовники - на магов, но я просто не вижу в этом смысла. Эти отношения слишком напоминают мне отношения между господами и рабами - они даже в лучшие времена были слишком неравны, чтобы в них можно было найти какую-то гармонию. Я уже не упоминаю о том, как обстоят дела между нами сейчас.

-Отношения между детьми и родителями, равно как и отношения между мужем и женой, тоже порою больше напоминают отношения между господами и рабами, - заметила преподобная мать, - Однако это вовсе не означает, что такие отношения сами по себе являются злом. Я всегда стояла на том, что корень проблемы необходимо искать не в форме отношений между людьми, а в сути людей, в целом. Достойный человек будет относиться к другим так, как он бы хотел, чтобы относились к нему другие. Всегда.

-Пустые мечтания, - помедлив, возразил я, - Как бы ни хотел я с вами согласиться... но не соглашусь. Человеческая природа такова, что она ищет зло. Чем больше барьеров вы перед ним ставите, тем более извилистые дорожки оно находит.

-Случалось ли тебе видеть, как добро тоже находит себе дорогу там, где оно, казалось бы, не может и возникнуть? - спросила преподобная мать, - Многие до тебя пытались определить человеческую природу, как изначально злую, но почему тогда часто случается так, что все эти аргументы разбиваются в пух и прах самой жизнью? Об этом не трубят на перекрестках, об этом не слагают баллады - но сама возможность существования зла порой обусловлена существованием добра. Если бы не было тех, кто даёт, не беря ничего взамен, то не было бы и тех, кто стремится лишь пожрать других. Одни бы не выжили, другие бы - не родились вовсе.

-На всякого злодея найдется столько же праведников, - произнес я, - А между ними всегда будет болтаться толпа тех, кто ведом сиюминутными интересами, и может, как создавать, так и уничтожать в равной мере. Действия одних компенсируются другими, и всё снова возвращается со временем на круги своя. Человечество находится в тупике, мать Жизель. Я не знаю, что ты пытаешься изменить. Если, конечно, столь одухотворенные мотивы беспокоят тебя настолько сильно, что ты даже не пытаешься обсуждать более приземленные вещи.

-Ты тоже чувствуешь это, - помедлив, прошептала мать Жизель, - Мы - все люди по отдельности, и общество в целом - находимся в тупике, не в силах двинуться вперед. Мы начинаем войны - в том числе и внутренние, лишь по той причине, что мы пытаемся изменить форму, забывая о сути. И ты прав - пока действия во имя созидания уравновешиваются действиями разрушения - мы в тупике.

-Я не ожидал, что ты так спокойно признаешь это, - заметил я.

-Лишь оглядевшись вокруг, ты можешь понять, куда двигаться дальше, - ответила мне мать Жизель, - Видишь ли, Браэн, каждый день ко мне приходят люди - совершенно разные, из разных сословий, и с разным опытом. Однако, всякий раз, когда я начинаю с ними разговаривать, я ищу только одно, и еще ни разу не было случая, когда бы мне не удавалось это найти.

-И что же это? - вздохнул я.

-Это - добро, - шепнула преподобная мать, - Его ростки живут в каждом. У кого-то они укоренились и пустили плоды, а у кого-то еще не проклюнулись, или покрыты толстым налетом. Но оно есть в каждом, без исключения. Это даёт надежду. В моих силах немногое, но я знаю, что уйду в свет Андрасте с верой в лучшее. Когда-нибудь мы достигнем спасения. Пока мы живы - надежда всегда остается.

Наступила долгая пауза. Преподобная мать не спешила продолжать речь. Я же почувствовал, что после такой беседы было бы неуместно лезть с делами земными. В принципе, я уже узнал, что хотел, и сделал кое-какие выводы.

-Что ж, - помедлив, произнес я, - Я никогда не думал, что буду вести беседу на такую тему... - "в этом мире", хотелось мне сказать, но я остановил себя на полуслове, оставив фразу без продолжения, - Большое спасибо тебе, мать Жизель.

-Эта тема - самая важная из тех, что вообще стоит обсуждать, - не согласилась со мной преподобная мать, - Но, в любом случае, прости, что отняла у тебя время на разговоры об абстрактных материях. Думаю, тебя привели ко мне, всё-таки, вопросы о более приземленных вещах, - на краешках её губ обозначилась легкая улыбка, - Ты вполне можешь обсудить их и с Шартр. Я ей полностью доверяю в таких вопросах.

-Вот так вот, просто? - спросил я, поднимаясь с деревянной скамейки, - Неужели тебя даже не интересует то, что я буду с ней обсуждать?

-Самое главное я уже сделала, - улыбнулась мать Жизель, - Остальное - в твоих руках, Браэн.

-Хорошо, - вздохнув, я кивнул, и двинулся в сторону выхода, - Тогда не смею тебя больше задерживать.

Когда я вышел из часовни, воздух снаружи показался мне необыкновенно свободным и чистым, даже, несмотря на то, что здание находилось в центре наполненного людьми лагеря - со всеми вытекающими из этого последствиями вроде запахов нечистот, и готовящейся на кострах пищи.

Услышав приглушенный смешок, я обернулся. Шартр наблюдала за мной, прислонившись к перилам у входа в часовню, со скрещенными на груди рукам.

-Довольно многие выскакивают из этой часовни с похожим выражением лица уже через полминуты разговора, - сделав большие глаза, сказала эльфийка, - Но очень редко беседа продолжается так долго. И это, к добру, наверное, - рассудительно заметила она, - Нужно как-то сохранять трезвый рассудок, а разговоры с матерью Жизель этому не способствуют.

-Всё хорошо в меру, - откликнулся я, задумчиво рассматривая женщину. Чем дальше, тем сильнее мне казалось, будто она представляет собой нечто большее, чем кажется. Как минимум, у неё было довольно существенное влияние в лагере беженцев, но на чем оно основывалось, оставалось пока только гадать.