На кончике носа (СИ)

Но как бы то ни было, мы росли здоровыми, розовощекими. Миша особенно отличался хорошим здоровьем и учился лучше всех. Но маму этим не проймешь. Она была за настоящую правду. Она видела кто чего стоит. Бедный мой брат Миша. Я даже и не любил его толком, нельзя было. Жалел, конечно, но не любил. Программирование со стороны родителя - страшное дело, калечит на всю жизнь. Миша так и не сумел избавиться от своей беды, какай бы облик она не принимала. Сначала - Мать, потом - интернат, потом - тюрьма, потом - смерть во время криминальной разборки.

Второй брат Сергей был просто безразличным, талантливым, придурком что-ли. Я его любил за то, что он не был злым и умел красиво петь, и мечтать вслух, и еще рассказывать смешные, окрашенные сексуальностью, истории про Тетю-Мотю с большими сиськами. Пел он в основном дворовый шансон, как я сейчас понимаю. Душещипательные песни о тяжелой жизни беспризорника и его безвременной кончины под колесами неумолимого железно-дорожного состава . Я чуть не плакал, слушая этот надрыв. Тем паче, незамысловатый текст, как нельзя лучше, ложился на музыку нашей собственной жизни. Да к тому же, мы жили совсем неподалеку от железной дороги и романтический ветер путешествий всегда обитал в наших душах. Сергей часто говорил так, становясь в артистическую позу:'' Когда я выросту, то поеду во Францию, Италию, буду пить шампанское и есть шоколад...''. Ему бы подошло, но во Францию и Италию поехал почему то я, а Сергей сошел с ума и оказался в сумасшедшем доме по причине неспособности социально адаптироваться.

Моя мать бесновалась и мучила нас каждого по заслугам, пугая суворовским училищем, где обитает настоящая садистская дисциплина не то что в домашнем раю, не долго. Когда мне было 11 лет, Мама заболела раком и боролась с ним своими гомеопатическими методами целых 3 года. Надо отдать должное ее шаманизму. Она не верила в советскую медицину и откровенно презирала врачей и их малоэффективные усилия. В свое время мама закончила с отличаем медицинское училище, но разочаровавшись в методах лечения современных Авицен ,зареклась участвовать в этих варварских процессах. Она решила лечить людей сама, обучаясь гомеопатическим хитростям, пользуясь мудростью книг и интуиции.

Моя мать сражалась со своей болезнью, как дикая волчица с драконом. Она верила, что есть способ победить чудовище внутри себя. Она была права по большому счету. Человек обладает всеми ресурсами для управления не только процессами в своем организме, но и материей в целом. Но кто же тогда знал об этом?.. В нашем окружении никто. После того как маме поставили официальный диагноз: рак в 4-ой стадии. Она решительная и абсолютно черная вернулась домой. Я ее испугался. Я ее не узнал. Я так ждал ее, так плакал все эти 2 недели ее отсутствия, стараясь быть сильным, ходить в школу, не бояться по ночам, мыть посуду, хоть иногда. Я так обрадовался, увидев ее идущую домой (телефонов то у нас не было, понимать надо), в первое мгновение, а потом эта чернота, что исходила из нее, быстро сбила мой порыв. Я с ужасом понял: не до меня.

Мать попросту сбежала из больницы, когда получила страшный ответ позитивно. Через 2 дня после своего прибытия она сама снимала швы со своей груди, оставленные после биопсии. А после началась борьба с болезнью ни на жизнь а на смерть и длилась она 3 года. Удалять грудь мама не согласилась. Это и не эстетично, да и не помогло бы все равно. У мамы была романтическая вера в некое чудо, в не найденный метод, который должен исправить поломку в такой холодной, лишенной любви груди. Метод конечно есть, но маме не суждено было до него добраться. Очередное испытание судьбой отобрало у нее последние силы. Миша был пойман вместе с другими подростками, грабящим какой-то там киоск и приговорен к заключению на 3 года, и к выплате ущерба, нанесенного государственному имуществу. Материальная повинность легла тяжким грузом на плечи родителей нерадивых несовершеннолетних, голодных и несчастных, неуправляемых ублюдков. Маме был объявлен приговор, который уничтожил ее полностью. Приговор лишающий ее всякого достоинства в глазах, пусть и ''уродливого'', но общества и всех ее материальных средств, накопленных непосильным трудом и непреклонным старанием. После всех этих стрессов мама умерла, оставив наследство каждому из своих отпрысков. Григорию - веру в его уникальность и безграничное восхищение им, как состоявшейся мечтой своей матери. Забыл сказать, что только Григорию интернатовская подправка пришлась в самый раз. Он, несомненно, стал человеком с большой буквы. Он справился выплыть из этого океана беды и был воспет матерью, как уникум, еще задолго до ее кончины. Я тоже восхищался моим старшим братом вместе с мамой и конечно же хотел быть как он. Просто у него есть стержень внутри, как говорила моя мама, и воспитание здесь не причем. Ей казалась, что каждый из нас получил от нее достаточную дозу яда что бы сломиться, но тем у кого есть стержень, все нипочем. Я тоже хотел такой стержень и всегда пытался осознать его внутри себя. И я его конечно же нашел, этот нетленный стержень духа, поиск которого начался незамедлительно после смерти моей матери.

Продолжу о наследии. Второй брат Сергей не смог справиться с утратой родительницы. По видимому она все же каким-то образом поддерживала нас. Материнскую пуповину не удалось оборвать даже бесам живущим в ней и мучающим ее всю ее несчастную жизнь, заставляя издеваться над собственными чадами, требу их слез и страдания. Он как мытарь скитался от одного рабочего места к другому, неспособный сосредоточиться на выполнении долга советского гражданина. Пока его не привлекли к ответственности за тунеядство и не посадили сначала в тюрьму а потом в психушку.

Миша, как вы помните, тоже отправился в не столь отдаленные места. А я, напуганный подросток, был определен своими недобрыми тетками в техникум легкой промышленности. Кто же хотел возиться с сироткой из такой сумасшедшей семейки. Себе дороже... Почему легкой? По контрасту наверное. Должно же ведь быть у человека что-то легкое в жизни. Я тогда вообще ничего не понимал. Горе сильно отупило меня и без того неумного. Кто меня вообще о чем спрашивал. Артистом хотел быть, как и любой ребенок выросший на Алле Пугачевой, Софии Ротару и Кабзоне . А так как не было каких бы то ни было артистических способностей, то самое гуманное и близкое к стандартной мечте было определение меня, несовершеннолетнего, в техникум легкой промышленности на отделение верхней женской одежды. ЖЕНЩИНЫ!..НУ И ПОВЕЗЛО ЖЕ МНЕ!..

Глава 20

Я попал в океан женской любви. В группе, состоящей из 36 человеке, я был один парень. Меня приняли, как родного. Вот он какой рай, оказывается. Мня обнимали, причесывали, гладили, жалели, кормили. Первое Бардо после перерождения пришлось мне по вкусу. Но вот беда, все кто читал тибетскую книгу мертвых знает, что тот кто не может удержаться в первом Бардо, летит головой вниз во второе.

Свою уродско-злобную сущность я почувствовал довольно быстро. Я ловил себя на том, что хоть все вроде хорошие вокруг меня, я на самом деле ко всем своим милым сокурсницам испытываю тайную злобу и желание хорошенько наподдать.'' Все враги и сволочи''- этот постулат, внушаемый матерью долгие годы, я усвоил хорошо. Казалось бы -- девушки... Ну, в самом деле... Как можно?.. Они такие, такие... Только бери и ешь. Но нет, я, оказывается, не такой... Я злой, холодный и сам себе на уме...

- Что это?.. - Взмолился я. - Я ненавижу?.. Просто так, от чистого сердца, без всякой причины и даже юношеская хваленая сексуальность не перекрывает вой холодного ветра в моей груди...

Я очень скоро стал опять несчастным, только вот сейчас без видимой причины. - Просто я говнюк. - говорил я себе. - Все же хорошо. Что мне еще надо?..