Тайна происхождения. Трилогия

– Шляпа тебе не понадобится. Тут все знают, кто ты такая.

Стаскивая шляпу с головы, Кейт впервые окинула взглядом все просторное помещение, прежде служившее обеденным залом. И с трудом поверила собственным глазам.

– Что это?

– Мир совсем не таков, как описывают по радио, – негромко произнес Мартин. – Вот истинный облик Чумы Атлантиды.

Глава 4

В двух милях под оперативной базой Иммари «Призма»

Антарктида

Дэвид Вэйл не мог оторваться от созерцания собственного трупа. Тот лежал в коридоре, в луже собственной крови, устремив невидящий взгляд распахнутых глаз в потолок. Рядом лежал другой труп – его убийцы Дориана Слоуна. Тело Слоуна представляло собой исковерканное месиво; последнюю пулю Дэвид выпустил в упор. Время от времени ошметки бойни шлепались с потолка, будто медленно разваливающаяся пиньята.

Дэвид отвел взор от этой сцены. Ширина вмещающей его стеклянной трубы была не больше трех футов, и от клубившихся в ней клочьев густого тумана она казалась еще теснее. Поглядел вдоль циклопического вместилища на мили и мили других труб, нагроможденных от пола до потолка настолько высоко, что не было видно ни конца, ни края. В этих трубах туман был гуще, скрывая находящихся внутри. Единственный, кого он мог разглядеть, находился напротив. Слоун. В отличие от Дэвида, по сторонам он не глядел. Слоун уставился на Дэвида ненавидящим взглядом, совершенно не шевелясь, если не считать время от времени вздувавшихся на челюстях желваков.

Мельком заглянув в горящие глаза убийцы, Дэвид в сотый раз принялся изучать собственную трубу. В учебке ЦРУ ему ничего подобного не объясняли – как выбраться из гибернационной трубы в сооружении возрастом два миллиона лет в двух милях под поверхностью льдов Антарктиды. Был, конечно, курс по побегам из труб в сооружениях возрастом в миллион лет, но как раз тот день он прогулял. Дэвид усмехнулся собственной неуклюжей шутке. В кого бы он там ни превратился, памяти не утратил – да и чувства юмора, раз уж на то пошло. Как только эта мысль отлетела, он вспомнил неотрывный взгляд Слоуна и позволил улыбке угаснуть, уповая, что туман скрыл ее от врага.

Почувствовав на себе взгляд еще пары глаз, Дэвид окинул каверну взглядом сверху донизу. Пусто, но Вэйл не сомневался, что кто-то там есть. Попытался наклониться вперед, силясь заглянуть дальше в коридор с трупами. Ничего. Но когда он начал озираться по сторонам, что-то его насторожило. Слоун. Он больше не таращился на Дэвида, и Вэйл проследил направление его взгляда. Между их трубами стоял человек. Во всяком случае, выглядел человеком. Откуда он пришел – изнутри или снаружи сооружения? Не атлант ли он? Кем бы он ни являлся, но роста в нем было немало – шесть футов с гаком; и одет в безукоризненный черный костюм, напоминающий армейский мундир. Белая, чуть ли не прозрачная кожа лица была гладко выбрита, белоснежной была и густая копна волос на голове – пожалуй, чуть великоватой для его тела.

Человек постоял там минуту, переводя взгляд с Дэвида на Слоуна и обратно, будто игрок, обходящий конюшню и сопоставляющий двух чистокровных скакунов перед важным забегом.

Затем безмолвие нарушил ритмичный звук, эхом раскатившийся по каверне, – шлепки босых подошв по металлическому полу. Глаза Дэвида обратились к источнику звука. Слоун. Он вышел. И во всю прыть, на какую был способен, заковылял к трупам – и оружию рядом с ними. Дэвид оглянулся на атланта в тот самый миг, когда его собственная труба тоже открылась. Выпрыгнув, Дэвид на почти не слушающихся ногах побрел вперед. Слоун был уже на полпути к оружию.

Глава 5

Район Орхидеи

Марбелья, Испания

Импровизированное больничное крыло было поделено на две секции, и Кейт пыталась понять, что же такое видит. В середине помещения одна за другой выстроились узкие койки, будто в военном полевом госпитале. На них, стеная и содрогаясь в конвульсиях, лежали люди – одни уже умирали, а другие то впадали в беспамятство, то снова приходили в сознание.

Мартин зашагал в глубь зала.

– Эта чума отличается от вспышки тысяча девятьсот восемнадцатого года.

Под первой вспышкой Мартин подразумевал пандемию испанской инфлюэнцы, прокатившуюся по планете в 1918 году. Согласно приблизительным оценкам, она убила пятьдесят миллионов человек и инфицировала миллиард. Кейт и Дэвид открыли то, что Мартину и его работодателям-Иммари было известно почти сотню лет, – что чуму вызвал древний артефакт, который ее отец помог извлечь из сооружения атлантов в Гибралтаре.

В голове у Кейт роились вопросы, но, глядя на ряды коек с умирающими, она сумела выдавить лишь:

– Почему они умирают? Я думала, Орхидея остановила распространение чумы…

– Остановила. Но мы наблюдаем падение ее эффективности. По нашим прикидкам, в течение месяца все станут невосприимчивы к Орхидее. Некоторые из умирающих хотят принять участие в клинических испытаниях. Это и есть люди, которых ты видела.

Кейт подошла ближе к одной из коек, задумчиво глядя на людей.

– Что будет, когда Орхидея перестанет действовать?

– Без Орхидеи почти девяносто процентов этих инфицированных умрет в течение семидесяти двух часов.

Кейт не поверила. Что-то в цифрах не сходилось.

– Не может быть. Уровень смертности в восемнадцатом…

– Был намного ниже, это правда. Это одно из отличий нынешней чумы. А когда начали поступать выжившие, мы обнаружили и другие отличия.

Замолчав, Мартин кивнул на ряды полузакрытых камер вдоль стены обеденного зала. Люди в них казались здоровыми, но большинство жались друг к другу, не глядя наружу. Что-то в них было очень неправильное, хоть Кейт и не могла определить, что именно. Она сделала шаг в их сторону.

– Не приближайся к ним, – поймал ее за руку Мартин. – Похоже, эти уцелевшие значительно… деградировали. Словно все связи у них в мозгах перепутались. У одних хуже, у других лучше, но это регрессивное состояние.

– Такое случается со всеми выжившими?

– Нет. Такого рода вырождение переживает примерно половина.

– А вторая? – Кейт почти страшилась ответа.

– Следуй за мной.

Мартин быстро переговорил с охранником в другом конце зала, и, когда тот отступил в сторону, они прошли в обеденный зал поменьше. Окна здесь были забиты досками, и все помещение до последнего дюйма было разгорожено на большие камеры, кроме узкого прохода посередине.

Мартин остановился.

– Вот остальные выжившие – те, кто учинил неприятности в лагере.

В тесном помещении содержали, должно быть, сотню выживших, но царила гробовая тишина. Никто не шевелился. Каждый из них стоял, устремив на Кейт и Мартина холодный, бесстрастный взгляд.

– Никаких существенных физических перемен не наблюдается, – продолжал Мартин вполголоса. – Во всяком случае, мы их не выявили. Но изменение связей мозга они тоже претерпевают. Они становятся умнее. Как и при деградации, результаты варьируются, но некоторые индивидуумы демонстрируют способности к решению логических задач, выходящие за всякие рамки. Некоторые становятся чуть сильнее. И еще один эффект: сочувствие и милосердие будто угасают. Опять же, степень варьируется, но все выжившие вроде бы претерпевают коллапс социализации.

В этот момент, как по команде, толпы по обе стороны комнаты расступились, открывая взору бурые надписи на стенах позади них. Они начертали их собственной кровью.

Орхидее не остановить Дарвина.

Орхидее не остановить Эволюцию.

Орхидее не остановить Чуму.

На другой стороне комнаты было написано:

Чума Атлантиды = Эволюция = Участь человечества.